Грегори Киз - Дети Великой Реки
Тзэм в ответ только пожал плечами.
— А ведь ты-то думал об этом, разве нет?
— Да не совсем, — уклончиво протянул Тзэм.
— От тебя дождешься пользы, ничего не скажешь.
— Принцесса, ты забыла, как ты заставила меня участвовать в этой затее. И я согласился пойти с тобой в нижние города только ради того, чтобы тебя охранять. Я ни разу не обещал тебе, что буду еще что-то делать.
— Ты сказал, что поможешь мне найти Дьена.
— Я этого никогда не говорил, принцесса.
Хизи задумалась. И вправду не говорил, но настроения быть великодушной у нее не было.
— Два года мы пытались пробить непрошибаемые стены, в буквальном смысле слова. И если бы мне пришло в голову два года назад пройти через библиотеку, мы бы сейчас уже нашли его.
— Ш-ш-ш… тихо, принцесса. Это то самое место. Не ужели ты хочешь, чтобы кто-нибудь услышал твои безумные речи?
Открытый дверной проем справа от них, очевидно, вел прямо в архивный зал. Так, во всяком случае, гласила надпись на притолоке.
В зале на низком изящном стульчике, каких было множество во дворце, сидел старый человек. У него на коленях лежала дощечка для письма, а на дощечке лист бумаги, на котором старик выводил что-то с помощью кисточки и туши. Он целиком был поглощен своим занятием. Хизи остановилась и как завороженная смотрела, с какой скоростью соскальзывают буквы с кончика его кисточки и как грациозно ложатся на бумагу.
Старик почти сразу же поднял голову, как только они вошли.
— Да? Что вам угодно?
Хизи кивнула Тзэму, который, поклонившись ей, объявил:
— Принцесса Хизи Йид Шадун, девятая дочь Шакунга, Повелителя Нола. Она находится здесь для того, чтобы получить наставление.
Старик от неожиданности несколько раз моргнул. Хизи успела заметить, что шарф, обернутый вокруг его головы, прикрывает почти голый череп. Он нахмурился, от чего морщинистое худое лицо еще больше сморщилось. Осторожно опустив кисточку на камень для разведения туши, он спросил:
— Дитя, что ты от меня хочешь?
Тзэм собрался было ответить, но Хизи остановила его мановением руки, жестом, как ей казалось, повелевающим и величественным.
— Моему отцу хотелось, чтобы я приобрела как можно больше знаний о письменности, науках и… об архитектуре. Ты, очевидно, тот человек, который может наставить меня.
Старик сощурил глаза, будто рассматривал диковинное насекомое, которое неожиданно обнаружил у себя в тарелке во время утреннего завтрака.
— Я не получил никаких указаний по этому поводу, — произнес он наконец.
— Это не имеет значения, — торопливо заверила его Хизи. — Я уже здесь.
— Ты-то здесь, но я-то занят. — Старик взял в руки кисточку и снова принялся рисовать свои значки.
— А кто ты? — спросила Хизи, стараясь придать своему голосу как можно больше важности.
Старик со вздохом остановился на середине буквы, затем дописал ее и отложил кисточку.
— Можешь звать меня Ган, — сказал он.
— Но ведь это не имя. Это старинное слово, означающее «учитель».
Ган отставил в сторону доску.
— Тебе даже и это известно, маленькая принцесса? А что еще ты знаешь?
Хизи уловила насмешку в голосе старика.
— Я умею читать, если ты об этом.
— Умеешь читать слоговую азбуку? Да это умеет любой ребенок. А вот знаешь ли ты буквы старого алфавита?
— Некоторые знаю.
— И кто же, скажи на милость, научил тебя?
Голос Гана по-прежнему звучал насмешливо, от чего Хизи вдруг почувствовала себя неуверенно и насторожилась.
— Этому учат всех детей из царского дома, — сказала она едва слышно.
— Нет уж, принцесса, ты мне не лги. Это первое и главное, чему я тебя здесь научу. Говорить правду. С помощью ивового прута, если понадобится.
— Посмей только, — вдруг рявкнул Тзэм.
— Придержи язык, слуга. Ты представил свою госпожу, и хватит с тебя. Теперь умолкни. И чтоб больше я тебя не слышал, пока сам не найду нужным задать вопрос. Ишь разговорился… Изволь-ка ждать за дверью.
— Этого не будет, — твердо сказала Хизи и, сделав шаг, встала рядом со своим телохранителем. — Тзэм всегда там, где я. Всегда.
— Но не здесь. Здесь его не будет, по крайней мере до тех пор, пока он не научится читать.
На самом деле Тзэм умел читать, но Хизи поняла, что ей не следует в этом признаваться. Слуги, знавшие грамоту, считались опасными, и их часто наказывали.
— К сожалению, он не умеет читать. — Хизи почувствовала, что у нее дрожит голос. Ее самоуверенность мгновенно улетучилась в присутствии этого страшного старика.
— Значит, он должен ждать снаружи.
— Нет!
— Принцесса, либо он будет ждать за дверью, либо я отправляю донесение во дворец, дозволяющее тебе учиться здесь. Это то, что я обязан сделать в любом случае, — сказал раздраженно Ган.
После некоторого колебания Хизи уступила.
— Жди снаружи, Тзэм, — сказала она.
Тзэм ничего не ответил, но всем своим видом показывал, что не одобряет решения принцессы. Он молча побрел к дверной арке и занял место снаружи у самого входа так, чтобы видеть, что делается в зале.
Ган проводил его взглядом, никак не выдав своего удовлетворения тем, что его распоряжение исполнено.
Затем он поднялся и подошел к ближайшей книжной полке. Минуту подумав, он выбрал том, вынул его и принес Хизи.
— Открой на первой странице и прочти, что здесь видишь, — сказал он.
Хизи осторожно взяла книгу. Книга была старая, с медными позеленевшими застежками, судя по переплету, из какой-то незнакомой кожи, ей было не менее ста лет; бумага стала совсем ветхой от времени и частого употребления. Хизи раскрыла книгу и довольно долго всматривалась в черные выцветшие буквы.
— Тут что-то про Болотные Царства, — наконец произнесла она. — В этом разделе говорится о ежегодных затоплениях дельты.
— Читай вслух.
Откинув с лица волосы, Хизи взглянула на Тзэма.
— Да, поглядим, что тут. «С этого начинается наша… — какое-то непонятное слово — мы предпринимаем — снова непонятно — большой передел земель в дельте — ах да, незатопленных — множество плотин и дамб…»
— Достаточно! — Ган взял книгу у нее из рук и осторожно закрыл ее.
— Прости меня, — прошептала еле слышно Хизи, — я не все буквы сумела прочитать.
Ган снова уселся на стул.
— Мне интересно знать, как ты могла выучить хотя бы часть из них.
— У меня есть несколько книг.
— Правда? На старом алфавите?
— У меня есть экземпляр гимна «Печальных земель».
— Кто же все-таки научил тебя читать этот гимн?
— А у меня еще есть книга про старый алфавит.
Ган скривил губы в ухмылке:
— Ты хочешь сказать, что научилась сама?
— Да.
— Этим, очевидно, и объясняется твое ужасное произношение, прав я?
