Юрий Киселев - Начало пути1. Новый дом
- Танюш, всё уже закончилось, успокойся, всё нормально. Мне, конечно, лестно повторно увидеть все те безумно дорогие деликатесы, которыми я совсем недавно потчевал тебя в уютном ресторанчике, но давай возьмем за правило есть продукты только один раз. Поверь, у меня ещё завалялось немного денег на повторное приобретение этих деликатесов, сэконд-хэнд в подобных делах не приветствуется. А сейчас предлагаю поиграть в ролевую игру "больничка". Ты будешь моей жестокой санитаркой, а я твоим покорным пациентом.
- Чего???
- Танюш, приходи в себя скорее. Если ты меня сейчас не перевяжешь, о свадьбе можно будет забыть.
- Почему?
- Танюш, да не тупи же! Не видишь - подрезали меня. Кровью сейчас истеку, если не поможешь. Сколько я уже потерял - не ясно, отключиться в любой момент могу. А одна ты меня не дотащишь, тяжелый я...
- Я сейчас! Говори, что делать!
- Сначала сними со своего платья поясок, наложи мне жгут на левую руку, под локоть. Видишь, где я вену пальцем зажимаю? Вот на пару сантиметров выше. Туже вяжи, за десять минут ничего не случится, а там видно будет...
Глядя, как девушка дрожащими руками накладывает жгут, Андрей подумал, что, может быть, и обойдется.
- Хорошо. Руку, будем считать, спасли. Теперь расстегни штаны и подними рубашку. Не бойся, снимать штаны не надо, да и ничего выдающегося ты сейчас там не увидишь. Не красней, выживу - и до штанов доберемся. Подняла? Так, не падай в обморок, ничего страшного! Ребер никогда не видела? Да и не видно их в ранке, кровью они залиты. Дыши глубже, открывай срочно свою сумочку и доставай носовой платок. Какой платок? Танюша, не тупи, хлопчатобумажный! Он у тебя в правом кармашке лежит. Ты же сама его туда полчаса назад положила, когда мы в кафешке сидели. Достала? Смотри, я опустил руку, теперь своди края разреза... Не трясись! Ничего страшного нет! Обычная рана! Свела? Плотнее! Ещё плотнее! Не отпускай, сейчас я накрою ранку платком. Вот, теперь убирай свою руку. Теперь вынимай из моих штанов ремень... Для чего? Блин, сейчас ремня тебе дам! Мазохистка ты моя! Ремнем оборачиваешь меня вокруг живота и притягиваешь мою ладонь к ране, видишь, я втянул живот? Застегивай на последнюю дырочку. Молодец... Умница, девочка... Теперь пошли тихонько вот к этому столбику, пошли, пошли... Теперь помоги мне сесть. Да, на землю, но если ты принесешь мне кресло, возражать не буду. А теперь, Танюша, я благополучно замру и буду ждать помощи, а ты беги к дому, долбись во все двери и проси вызвать скорую с милицией, кричи, что человек на улице умирает...
Закончив длинную тираду, Андрей обессилено привалился к бетонному столбу. Горячка боя отпускала, в голове мутилось, шум в ушах нарастал, потеря крови чувствовалась всё сильнее. Уже в полубеспамятстве Андрей почувствовал, что его поднимают, кладут на носилки и куда-то несут. Склонившееся над ним лицо в белом халате он уже не различил, успев прошептать "третья, положительная", увидеть понимающий кивок головы, и отключился, провалившись в омут беспамятства.
Андрею повезло вдвойне - и тем, что Татьяне удалось быстро дозвониться до милиции и скорой помощи, и тем, что страдающая бессонницей бабулька из соседней пятиэтажки именно в это время стояла у открытого окна, смоля дешевую сигарету без фильтра, и отлично запомнила всё происшествие от начала до конца, подтвердив показания Андрея, что защищаться он стал только после того, как получил смертельное ножевое ранение. Скорая приехала вовремя, Андрея быстро откачали, доставив в реанимацию, и о нанесенных ранениях напоминали только два тонких розовых шрама на левом предплечье и на боку, под ребрами. Однако совсем без последствий Андрей не обошелся - следователь был так впечатлен нанесенными преступникам повреждениями, что даже нанятый дорогой адвокат не смог устранить формулировку обвинения "превышение необходимой самообороны". Как, по мнению доблестных работников правоохранительных органов, должен был действовать безоружный Андрей при нападении на него группы вооружённых уголовников, никто не сообщил, скорее всего, прокурор и сам этого не знал. Возможно, нужно было зачитать все нарушенные бандитами статьи уголовного кодекса, после чего издать десять предупредительных воплей вверх и тщательно сковать их связкой наручников. Или, на худой конец, связать мотком веревки. То, что ни Андрей, ни Татьяна не догадались захватить с собой ни наручников, ни веревок, судью волновало мало. Грозили отчисление из института и реальный срок. Ситуацию спасла инициативная группа студенток из института, средь белого дня, пока муж-судья был на работе, завалившаяся к его жене на квартиру. У судьи подрастали две дочки, и жена, проникнувшись серьезностью ситуации и фразами "у вас самих дочери подрастают, а если они в такую же ситуацию попадут?" пообещала надавить на мужа... В результате Андрей отделался условным сроком. Из института не исключили, но непогашенная судимость омрачала его мысли о будущем. Капитан оказался прав - законы в его родном государстве были далеки от идеала. Последним гвоздем в крышку его гроба явилась короткая беседа с прокурором, после оглашения приговора отозвавшим его в сторонку и вежливым голосом сообщив:
- Повезло вам, Андрей Иванович! И из реанимации вышли подозрительно быстро, и срок получили условный. Но смотрите - вы теперь у нас на заметке. И про ваши геройства в армии нам тоже известно. Постарайтесь больше никого не только не убивать, но даже пытаться ударить. Робин Гуды, знаете ли, нам тут не нужны. Каждый должен заниматься своим делом. Даже если человек преступил закон, право карать и миловать имеют только правоохранительные органы.
Андрей едва сдержался, чтобы не сказать прокурору в лицо всё, что он думал и о нём, и о выполняемой им работе. Мысленно сосчитав до десяти и выдохнув, кипя внутри от возмущения, но внешне спокойно, Андрей ответил:
- Вы не поверите, товарищ прокурор, но за свою пусть и недолгую, но весьма интересную и благодаря таким, как Вы, увлекательную жизнь я не убил ни единого человека.
- Вот даже как? А как же два трупа и один инвалид в вашем уголовном деле? Или у меня плохо со зрением?
- Повторяю. Ни одного человека. А они - не люди. Подонки. Звери. Отморозки. Кто угодно - но не люди.
- В армии тоже не люди?
- Тоже. В армии нет людей. Есть свои солдаты и чужие враги. Тоже, кстати, солдаты. Я убивал врагов, как приказывали мне отцы-командиры. Или Вам, товарищ прокурор, незнакомо понятие присяги?
- Вот даже как... Идейный, значит... Ну смотри, идейный, я тебя предупредил. Условный срок на тебе висит, ещё одного убитого или покалеченного тебе никто не простит.
- А что же мне делать, если на меня опять нападут?
- Да что угодно! Можешь убегать, можешь звать на помощь, можешь хоть сам себя убить. Это твоё право и твой выбор. Тебе нельзя одного - попадать к нам ещё раз. Помни - место в тюрьме под тебя уже зарезервировано...
