Вячеслав Грацкий - Разлом
Вымотавшись, девушки прекратили бой, почти одновременно остановив клинки. Они не были близнецами, но поскольку большую часть жизни сестры провели вместе, то понимали друг друга с полуслова.
Тяжело дыша, неко уселись на землю.
— Ну, что на этот раз? — Ирия окинула сестру победным взглядом.
Инелия пожала плечами.
— То же, что и всегда.
— Ага, ну, конечно! — хвост Ирии забил из стороны в сторону. — Опять не хочешь признать поражения? А когда я два раза остановила клинок почти у самого твоего носа — это что было?
— И ты, конечно, не заметила моего клинка у своего живота? — усмехнулась Инелия.
— Какого еще клинка? Да я успела бы десять раз перерезать тебе глотку, прежде чем ты дотянулась бы до меня!
Ирия вскочила на ноги.
— А еще раньше, когда мой клинок пощекотал тебя ниже пояса? Что, скажешь, тоже могла меня опередить?
— Конечно!
Инелия устало вытянулась на земле во весь рост.
— Твоя проблема все та же, Ирия. Ты слишком много суетишься и постоянно забываешь о защите...
— Ну конечно, я забываю, а она не забывает!
Ирия принялась в возбуждении ходить вокруг Инелии, ее хвост бил по бедрам с удвоенной силой.
— Зато я никогда не забываю о нем!
Палец девушки указывал в сторону дома.
— Ири, не горячись. И не болтай ерунды.
— Я не болтаю ерунды! Я говорю правду! Пока он был на ногах, ты и на секунду не отходила от него... Ири, принеси воды, Ири, собери вещи. А сама тут же из штанов выпрыгивала! А стоило ему заболеть, и где наша дорогая Инель?
— Успокойся, Ири. Ты знаешь мои чувства к нему ничуть не слабее твоих.
— Еще бы! Да только нужен он был тебе для одного дела!
— Заткнись!
Инелия подскочила с быстротой молнии и залепила пощечину сестре прежде, чем та успела что-либо предпринять. И тут же прижала ее к себе.
— Ты! — Ирия попыталась вырваться, но сестра держала ее крепко. — Ты! Ты меня ударила!
— Успокойся, Ири, прошу тебя, — зашептала ей на ухо Инелия. — Два года — очень долгий срок. И мне тоже больно, я тоже устала ждать! Но я уверена, я знаю — он справится, он вернется к нам. Рано или поздно... И только от нас зависит — будет ли ему куда и к кому возвращаться.
Ирия больше не вырывалась. Уткнувшись в грудь сестре, она плакала. А Инелия гладила и гладила ее волосы.
3
Негромкие аплодисменты прозвучали как гром среди ясного неба. Сестры подскочили как ужаленные, в руках сверкнули клинки.
По ту сторону забора стоял рыцарь. В лучах восходящего солнца ослепительно сияли его начищенные доспехи, заставляя неко щуриться. Сам рыцарь выглядел скромнее — невысокого роста, полноватый, с мясистым лицом, толстыми губами и крохотными поросячьими глазками, едва заметными под нависшими бровями.
Шлем и кольчужные перчатки рыцаря был надеты на заборные колышки, а его пухлые ручонки производили неспешные хлопки.
— Браво, девочки! Я в полном восторге! Можно я вас расцелую? — рыцарь сложил губы бантиком и громко чмокнул.
Заметив отвращение на лицах неко, он расхохотался.
— Кстати, о ком это вы говорили с такой нежностью? Это было так трогательно... Может быть, повторите эту мелодраматическую сцену еще раз, для моих друзей?
За спиной рыцаря к ограде медленно и на удивление бесшумно подходили еще с дюжину тяжеловооруженных рыцарей. На каждом — белая накидка с черным крестом.
— Проклятие! — Инелия качнула головой. — Как мы могли не услышать такую груду железа?
Сестры переглянулись.
— Позвольте я отвечу, милые мои кошечки, — встрял рыцарь. — Когда это необходимо, мы умеем двигаться очень тихо. Ну, а вы, мои дорогие, к тому же были очень заняты... А теперь позвольте представиться. Барон Унгар, магистр Ордена Святой Инквизиции к вашим услугам.
Инелия побледнела. Она слышала об этом человеке. О том, как он подчистую вырезал поселения Измененных, и о том, что делал с молоденькими неко.
— О-о, кажется, вы слышали обо мне, — усмехнулся барон. — Так может не будем терять зря время? Сложите оружие и, возможно, я оставлю вам жизнь... Иногда я бываю добрый...
— Убирайся отсюда! — прошипела Ирия.
Унгар сощурился.
— Так-так, уши прижаты, хвост метет землю... Да ты, кажется, приготовилась сражаться, моя милая кошечка?
— Я не твоя милая, и я не кошечка! Я — неко! — яростно выкрикнула Ирия.
— Спокойно, Ири, — вмешалась Инелия. — Разве не видишь, он дразнит тебя.
Она пыталась сохранять спокойствие, и только побелевшие на рукояти меча пальцы выдавали волнение.
— А ты, девонька? — Унгар обратил взгляд на Инелию. — Для неко ты удивительно спокойна... Наверное, знаешь себе истинную цену?
— Я лично выпущу тебе кишки, барон! — крикнула Ири.
Но рыцарь даже не взглянул на нее. Его взгляд ощупывал Инелию с ног до головы, и неко пожалела, что не успела одеться. Ей казалось, что взгляд барона оставляет на коже липкие следы.
— Сколько же ты стоишь, милая? Пять, десять, а, может быть, двадцать золотых? Знаешь, мне особенно нравится ваша мягкая шерстка, а пушистый хвост — это нечто...
— Да ты никак большой поклонник нашего племени? — осведомилась Инелия. — И, наверное, частый гость ваших притонов?
Барон громогласно расхохотался.
— Нет, дорогая. Мне притоны не нужны. Мне хватает тех, кого я нахожу здесь, в Сумеречье... Кстати, не далее как неделю назад, я имел удовольствие сблизиться с одной очень очаровательной «кошечкой». Она так мило кричала...
— Тварь! — процедила Ирия. — Скоро я вырву твой лживый язык!
— Нет, милая. За мной хоть и водятся некоторые грешки, кои я не устаю отмаливать, но уж этого за мной нет, слава Всевышнему...
— Барон, по-моему, наша беседа затянулась, — холодно заметила Инелия.
— Как ни странно, но я думаю также.
Лицо рыцаря превратилось в каменную маску. Неко напряглись, ожидая нападения, но Унгар не торопился. Он обвел девушек насмешливым взглядом.
— Итак! — провозгласил барон. — Именем Господа, Церкви и ордена Святой Инквизиции объявляю вас, богопротивных неко и злобных порождений Сатаны, виновными в искажении божественного промысла и попытке опорочить вышнее предназначение человеческой души и разума. Именем его величества, короля Армании, объявляю вас виновными в разбойных нападениях на мирные поселения, в убийствах, поджогах и грабежах, а также иных бесчинствах над людьми. За все вышеозначенные преступления вы приговариваетесь к смерти. В случае, если добровольно сложите оружие и передадите себя в руки правосудия, вы будете подвергнуты казни через костер. Всеочищающее пламя выжжет семена зла из ваших душ и вы заслужите милость и прощение Господа, а значит в следующих жизнях вы можете рассчитывать на возрождение в человеческом облике. В случае если вы откажетесь, будете преданы смерти здесь же, а ваши души будут навеки прокляты. Итак, каково же будет ваше решение?
