Ален Лекс - Пепел сгорающих душ
— Я всегда смогу просто убить ее, — одними губами ответил Хеан.
— Сможешь. Но тебе придется пожертвовать значительной частью защиты, а это опасно. Если послушница разгадает твой план, у нее будет слишком хороший шанс тебя уничтожить.
— Она? Разгадает? — Ловец скептически воззрился на объект обсуждения. Девушка зачем-то сняла сандалию и выставила ее перед собой, словно меч. Можно подумать, это защитит ее от мертвых. — Ты же видела ее душу.
— Даже такие, как она, способны на убийство. Во имя высокой цели.
— Свобода стоит риска.
— Смертельного?
— В какой-то степени я уже мертв…
— Я настаиваю, чтобы ты отказался от своей затеи. А если рассчитанное тобой заклинание не сработает? Об этом ты подумал? Ты ведь даже не уверен в его эффективности…
— Почему ты так сопротивляешься? Разве тебе не хочется вырваться из клетки, в которую нас загнала Герлена? Избавиться от власти клейма? Обрести практически неограниченные силы!
— До конца твоей жизни? Человеческий век короток… А потом вспоминать и сожалеть? Нет. У меня и так слишком много подобных воспоминаний. И не желаю больше говорить об этом! — Шальра взмахнула крыльями и издала раздраженный крик.
Девушка вздрогнула, выронила свою обувь и наконец-то обратила внимание на Ловца. Кажется, раньше она и вовсе его не заметила за спинами опустошенных.
— К-красные… — растерянно произнесла она. Даже голос у нее казался теплым, таким же теплым, как весь ее облик. Солнечная душа… — У птицы тоже красные глаза, — Викаима сделала паузу и вдруг стремительно выпалила: — А почему?
— Полагаешь, у тебя есть право задавать мне вопросы? — Хеан лениво изогнул бровь.
Девушка недовольно насупилась, становясь похожей на лесную белку.
— Это вашей помощницей я обязана стать?
— Помощницей? — Ловец едва сдержал ледяной смешок. — В определенном смысле, можно сказать и так.
Ах да Маэр! Как любезно со стороны императора… Так удачно и так удобно подставиться. И ведь это уже не считая ошибок при заключении договора.
Как могли министры разрешить наивному ребенку лично договариваться с Ловцами? Хеану даже не пришлось что-либо придумывать: юный император сам шагнул в открытую ловушку. Первым поднял руку, чертя руну. А согласно Хартии Ловец имел право внести некоторые уточнения. Уточнения, не меняющие сути соглашения. Одиннадцатый хмыкнул. Формально не меняющие. Фактически же… Пара слов — и согласованная цена возросла в неисчислимое количество раз. А Маэр не успел сказать «нет», не успел отдернуть замершие на прозрачной преграде пальцы. И продал совершенно невинного человека. Интересно, что будет твориться в его сердце, когда он увидит ее мертвое тело? Может, наконец поумнеет? Империя развалится, если ей будет продолжать править этот тепличный цветок, тщательно оберегаемый от тягот жизни своим окружением.
— Я должна ехать на этом монстре? — хмуро уточнила девушка, осматривая оседланного керреха. Ящер, которому явно не понравилось настолько пристальное внимание, оскалил пасть и зашипел. Хеан успокаивающе похлопал его по длинной шее. От долгого пребывания на солнце светлые чешуйки нагрелись и казалось, что под ними течет теплая кровь.
— Нет. Это мой.
По лицу Викаимы скользнула волна облегчения, но почти тотчас она снова поинтересовалась:
— А на чем поеду я?
— Ты пойдешь пешком. Вместе с остальной свитой.
Она покосилась на опустошенных и слегка побледнела. Кажется, сам Хеан пугал ее несколько меньше. Чудная… Впрочем, это удачно. При таком раскладе у него намного больше шансов выиграть.
Ловец сощурился, проверяя связывающий аркан. Силовые линии, невидимые простым смертным, полыхнули алым, беспрепятственно свиваясь в кокон вокруг сердца девушки. Последний, завершающий виток — и формирование цепи было закончено.
Теперь ей уже не избежать своей участи. Договор полностью вступил в силу.
ГЛАВА 5
Викаима покачнулась. Ледяной вихрь взметнулся вокруг тела, замораживая ее в беспомощное изваяние. Сандалия выпала из ослабевших пальцев, выбив глухой стук из камней под ногами. Мелькнули и пропали призрачные тени.
Грудь страшной тяжестью сдавили невидимые цепи, мешая вдохнуть… перед глазами снова закружилась мешанина цветных пятен. Как тогда, в храме… Но в прошлый раз не было режущей боли, от которой хотелось кричать. И она бы закричала, но из раскрытого рта вылетел только надрывный кашель.
Ноги больше не держали, и Викаима осела на нагретую солнцем брусчатку. Вокруг мягким облаком закружились белые хлопья. Туман успокаивал и навевал дрему, его прикосновения казались теплыми и уютными. Хотелось закрыть глаза и позволить затянуть себя насовсем. И она уже почти согласилась уйти в этот туман, когда чьи-то костлявые пальцы резко схватили ее под локоть и дернули вверх.
— А ну приди в себя! Это еще что за фокусы?!
Резкий окрик сопроводили несколько увесистых шлепков по щекам. Викаима вздрогнула и очнулась.
— Ты принадлежишь мне, — сухо процедил Ловец, сверля девушку бешеным взглядом. — Поняла? — и он снова встряхнул ее.
Викаима попыталась возразить, но снова закашлялась. Во рту появился неприятный солоноватый привкус. Девушка бессознательно отерла губы и недоуменно уставилась на красноватые следы на пальцах. Кровь?
— Ты больна? Что это? Чахотка?
— Нет… — на этот раз ей все-таки удалось ответить.
На плече Хеана завозилась шальра, издав стрекочущую трель. Девушка покосилась на птицу. Белая, как свежевыпавший снег, а глаза такие же красные, как у хозяина. Как у демонов Киренха. Но разве у демонов бывают теплые руки?
— Идем. Мы теряем время, — Ловец так резко разжал пальцы, что Викаима пошатнулась.
— Я иду, иду! — поспешно уверила девушка, очень стараясь не думать о возмутительности своего поведения. Если ее избрали, она должна достойно представить Храм! А не висеть на чужих руках в полуобморочном состоянии. Даже если она и в самом деле больна, необходимо собраться с силами.
— Обуться не забудь, — равнодушно посоветовал Ловец, подталкивая к ней оброненную сандалию.
Викаима еще не успела как следует затянуть ремешки, когда Хеан устроился на спине керреха и отпустил поводья. Ящер тронулся, постепенно ускоряя шаг. Уже совсем скоро девушке пришлось бежать, чтобы не отстать и не быть сбитой с ног странными созданиями с пустотой вместо глаз. Она не хотела верить, что когда-то эти высушенные мумии были людьми… В них больше не чувствовалось жизни — лишь пустая оболочка, неизвестно какими силами приведенная в движение.
