Дэвид Геммел - Оседлавший Бурю
Живущая дождалась, пока они удалятся в дом, подошла к дереву собралась с мыслями. Подняв глаза на ветвь, за которую цеплялся испуганный Бассон, прошептала слово силы. Все вокруг замерло. На дереве, становясь все гуще и гуще, проявилась призрачная тень. Ведунья посмотрела ребенку в испуганные глаза.
— Пора спускаться, Бассон, — сказала она.
— Нет, там медведь!
— Медведь ушел, малыш. Теперь он ничего тебе не сделает.
Бассон закрыл глаза и не шелохнулся. Усталая Ведунья направилась к кромке леса и остановилась у окровавленного пятна на снегу, где нашли останки Финбара Устала и его жены.
— Финбар! — позвала она. — Живущая призывает тебя. Ураль! Твой сын напуган, явись мне. — Снег кругом нее начал источать туман. Она ощутила присутствие Финбара справа за спиной, затем появилась Ураль. — Идите за мной, риганты, — прошептала Ведунья и пошла к дереву.
Туман проследовал за ней.
Подойдя к дереву, она снова позвала мальчика:
— Посмотри, кого я привела, Бассон. Они отведут тебя домой.
Мальчик открыл глаза, и его тут же покинул страх.
— Я думал, что больше никогда вас не увижу, — сказал он и начал спускаться.
Едва Бассон зашевелился, его очертания стали прозрачнее, и к тому моменту как он достиг земли, призрак стал не плотнее дыма от костра. Не обращая внимания на Живущую, дух ребенка смешался с туманом. Ведунья снова произнесла прощание:
В путь — за светом. Круг, замкнись.
Мир покинув, ты иди
Неизведанной тропой,
Лебедя полет следи.
Сердцем устремившись ввысь,
Обретешь ты дом родной.
Ноги Живущей подкосились, она упала в снег. Райстер, наблюдавший из пролома, подбежал, поднял ее и отнес в дом.
— Все хорошо, — пробормотала она, когда ее уложили у огня. — Если я сейчас не усну, со мной все будет в порядке.
2
Кэлин часто просыпался и подбрасывал хворост в огонь. Уставший Фиргол спал без задних ног. Дым от костра лениво собирался у каменного свода, чтобы потом, устремившись наружу, покинуть пещеру. Кэлин встал и подошел к выходу. Безоблачное ночное небо переливалось частыми звездами. В лунных лучах пейзаж казался неземным. Ригант поежился частью от холода, но больше от распростершейся перед ним невероятной красоты.
В лицо ударил порыв ледяного ветра, и Кэлин, вернувшись к огню, закутался в плащ. Он обещал выманить и пристрелить медведя. Вряд ли Рваный Нос настолько глуп, чтобы стоять на месте и ждать, пока его убьют. Рано или поздно придется покинуть пещеру и выйти на него с мушкетом и копьем. Эта мысль доставляла мало удовольствия.
Чара не хотела отпускать его к Финбару.
— Слишком суровый мороз, — сказала она. — Это самоубийство.
— Возможно, — согласился ригант, — но мне нужно идти.
— Тогда возьми в последний раз сына на руки, — разозлилась Чара. — И когда ты окажешься под лавиной, а жизнь начнет утекать из тебя капля за каплей, вспомни о том, что уже никогда не увидишь, как он вырастет!
Она в сердцах хлопнула дверью.
«Да, Кэлин Ринг, ты тот еще дурак, — подумал он, подкидывая хворост в огонь. — Тут отрицать нечего».
Голод не отступал. Сыр кончился, хлеб доели еще утром, осталось лишь немного мяса. Мясо надо оставить Фирголу. Чтобы дойти до фермы, ему потребуются все силы. Хвороста осталось в лучшем случае на полдня. Дождаться, пока зверь уйдет сам, не удастся.
Глаза Кэлина пробежали по пещере и остановились на куче камней, заменявшей западную стену. Возможно, когда потолок обвалился, там спали люди. Тогда их тела, тела пещерных людей, одетых в шкуры, или древних охотников, укрывавшихся от снега, остались погребены под этими камнями.
— В каждом лесу, на каждой горе живут духи героев, — сказал однажды Жэм.
Кэлин хотел бы в это верить. Тогда ему, быть может, повезло бы встретить Жэма снова и попрощаться.
— Уже утро? — спросил Фиргол, проснувшись и потирая кулаками глаза.
— Почти. Тебе что-нибудь приснилось?
— Нет. Я хорошо выспался. Ты застрелишь его этими пистолетами?
— Нет. Мушкет твоего папы подойдет лучше, он сильнее бьет. Фиргол встал и огляделся.
— Хочу писать.
— Можешь воспользоваться любым углом, — улыбнулся Кэлин. — Здесь некому из-за этого брюзжать.
Мальчик подошел к выходу из пещеры, но поспешно ретировался.
— Там холодно, дядя Кэлин, — сказал он, встал у дальней стены и вскоре уже вернулся к огню. — Долго нам идти до Айронлатча?
— Да, долго. Обязательно наденешь шапку.
— Я завяжу ее, как Бэйн. Можно мне посмотреть пистолет?
Каждый раз, когда Кэлин приходил в гости, Фиргол просил подержать один из Эмберли, но Финбар всегда запрещал. Ригант вытащил из-за пояса один из серебряных пистолетов и протянул рукояткой вперед. Мальчик схватился за нее обеими руками.
— Красивый, — сказал мальчик, повертев Эмберли в руках. — Что тут за зверь? — Фиргол указал на резную рукоять.
— Жэм говорил, что это лев, страшный зверь, который живет за морем, в жарких южных землях.
— Он большой?
— Да, он может вырасти размером в десять футов от носа до кончика хвоста, а его зубы длиной с человеческий палец.
— Когда я вырасту, то заведу себе пистолеты со львами и буду убивать медведей.
— Нет, так нельзя, — ответил Кэлин. — Каждый зверь имеет право жить и выводить потомство. Не все медведи такие злые, как Рваный Нос. Нельзя ненавидеть их всех. Ненависть — плохое чувство. Бэйн хорошо относился к медведям.
— Даже к тем, у которых страшные лица?
Этот вопрос напомнил странные слова, сказанные Фирголом прошлым вечером.
— Ты предупреждал папу о медведе?
— Я сказал, что придет гризли и что я видел его страшное лицо.
— Когда ты его увидел?
— Оно появилось в небе, когда я играл с Бассоном, все в чешуе и с красными глазами. А потом оно заговорило со мной.
— Бассон видел?
— Нет. Он разозлился и сказал, что я все выдумал. Но я испугался и сказал папе. Папа тоже не поверил.
— Что лицо сказало?
— Оно сказало, что я — зло, и поэтому меня съест медведь.
— Ты сказал это папе? — Да.
— Лицо появлялось снова?
— Нет.
— Если увидишь, обязательно скажи.
— У нас есть еда?
— Твои мысли порхают, как бабочки, — рассмеялся Кэлин. Снаружи донесся едва различимый звук, и ригант шикнул на мальчика, открывшего рот, чтобы ответить. Вскоре шум раздался снова, но он шел уже не снаружи пещеры. Кэлин оглянулся на завал, на содрогнувшуюся стену. Раздался утробный рев. Рваный Нос забрался на утес!
Кэлин вскочил и схватился за мушкет. Стена содрогнулась снова, в центр пещеры вкатилось несколько булыжников, подняв пыль в воздух. Еще несколько камней, и, когда в проеме показалась опаленная голова Рваного Носа, Кэлин поднял мушкет и выстрелил. Заряд полетел в пасть и сломал зверю один клык. Гризли в ярости бросился на стену. Кэлин бросил разряженный мушкет, и второй заряд из пистолета нацелил в горло шатуна. Самый большой камень поддался бешеному напору, и Рваный Нос ворвался в пещеру.
