Иван Оченков - Приключения принца Иогана Мекленбургского.
Огромную кучу трофеев, очевидно, придется бросить в связи с отсутствием времени и возможности реализовать, не привлекая к себе внимание. Правда, у каждого из стражников при себе нашлось по три серебряных монеты, очевидно задаток от гера Рашке. И то хлеб. Итак, нас ищут, причем ищут хорошо. Имеют описание и приказ действовать максимально решительно. Один раз нам повезло, а дальше?
- Фридрих, как ты думаешь, где нас будут искать меньше всего?
Мой верный слуга изобразил глубокую задумчивость.
- Сложный вопрос ваша милость, вы можете отправиться на север в Мекленбург к родне отца, или в Померанию к родне матери, можете так же на восток в Польшу, там у вас тоже найдется родня. Да и местная шляхта не любит когда дворян пытаются осудить. Пожалуй, вам совершенно нечего делать на католическом юге и вас там не будут слишком искать.
- Разумно! А что еще можно сделать?
- Не знаю ваша милость.
- А вот я кажется, знаю. Мартин иди сюда, у тебя ведь есть писчие принадлежности? Садись и пиши.
Через несколько минут на свет появилась подорожная на имя почтенного бюргера путешествующего с двумя дочками в Мюнхен. Нагрев на огне лезвие ножа я аккуратно снял с ненужной уже подорожной фон Кирхера печать и прилепил ее на новый документ. Потом внимательно осмотрев трупы стражников, я выбрал самого тщедушного и стал раздевать. Разоблачив покойника я разделся сам и стал облачать его в свою одежду, включая белье. На мое счастье он еще не сильно застыл, так что хоть и с трудом, но моя задумка удалась. Ого, как Мартин покраснел, наблюдая мои телеса! Точно с ним не все в порядке. Старый Фриц, напротив все понял правильно, только заметил, что лицом переодетый стражник не слишком на меня похож, да и волосы не такие.
- Ну, это дело поправимое, отвечаю я и нахлобучив на голову покойника свой шлем стреляю в нее из трофейного пистолета.
Бр, какое отвратительное зрелище, оно мне точно будет сниться! Последний штрих, подтаскиваю тело к догорающему костерку и укладываю, так как будто он свалился в него лицом после ранения. Так что опознать по волосам не получится.
Профессора Герасимова, надеюсь, у них нет, и о дактилоскопии они тоже вряд ли слышали. Так что может сработать.
Мартин, после всех моих манипуляций смотрит на меня со смесью страха и восхищения. Улучшив момент, он подвигается ко мне и, почему то шепотом спрашивает:
- Ваша светлость, а вот в подорожной...
-Что в подорожной, mein lieber?
-Там написано, что путешествует бюргер...
- О, бюргером будет Фриц. Он прекрасно справится.
- О да, но кто будет его дочками? Дрожащим голосом интересуется мой новоиспеченный секретарь и удостаивается самого обворожительного взгляда, на какой способно мое новое лицо.
- Дитя мое, а что вы знаете о таком жанре как "гендерная интрига"?
Едва на следующее утро златокудрый Феб позолотил небеса, из одной ничем ни примечательной деревни выехал довольно неказистый фургон. На облучке отчаянно зевая, восседали почтенный бюргер и две его очаровательные дочки. Впрочем, действительно очаровательной можно было назвать только одну. Вторая была, так скажем, на любителя. Довольно рослая для девушки и с крупными чертами лица, хотя формы.... Как вы понимаете, очаровательной дочкой был Мартин, превратившийся в Марту, а той, что на любителя ваш покорный слуга, откликающийся на имя Гретхен. Платья и повозку мы приобрели в деревне. Лошадей обменяли на попроще, все таки это вам не наше время могут опознать и по лошадям. Остался только маленький конек Мартина, уж больно жалко было его бросать. Дальнейшую дорогу он проделал привязанный к фургону сзади. Оружие и мужская одежда отправились на дно сундука, заваленные всяким тряпьем. Под руками остались только кинжалы и трофейный пистолет. Переодевшись и критически осмотрев себя, я занялся недостатками фигуры. Природную узость в бедрах замаскировали нижние юбки. Недостаточную длину волос замаскировали чепцы, а вот отсутствием груди я занялся особо. Люди отслужившие в армии, как правило, умеют в минимальной степени владеть иголкой и ниткой. Мой армейский навык усугублялся еще и годами холостой или полу холостой жизни, так что шить я мал мал умею. Ни хуже иных особ женского пола и это не преувеличение. Галка, к примеру, шить совсем не умела. Эх, не доведет цивилизацию до добра эмансипация и феминизм. Так что, вооружившись иголкой, ниткой и ножницами я скроил два мешочка и две лямки. Мешки наполнил крупой, и получились вполне сносные протезы грудных желез. Читал, в каком то журнале, что в до силиконовую эпоху их именно так и делали. Протезы получились на славу, не прошел и один день, когда спина стала протестовать против непредусмотренных природой источников тяжести. На третий день появился еще один повод проклинать собственную чрезмерную дотошность и внимание к деталям. Дело в том, что мы присоединились к труппе странствующих комедиантов. Путешествовать сразу стало веселее, особенно Гретхен. Один из бродячих комедиантов, определенно запал на выдающиеся формы племянницы старого Фрица и стал оказывать ей всяческие знаки внимания, к немалой досаде последней. Причем ее младшую сестру Марту данное обстоятельство приводило просто в неописуемый восторг. Марта, кстати, от коррекции фигуры отказалось наотрез, впрочем, ее это ничуть не портило. Просто юная девочка фигура, которой только стала оформляться. Гретхен глядя как Марта легко порхает и непринужденно общается с окружающими, неоднократно пожалела о своем преждевременном созревании. Выручал только старый дядюшка Фридрих, бдительно следивший за нравственностью своих малолетних родственниц. Иначе совсем бы кранты.
Имя воздыхателя я так и не запомнил, как впрочем, и прочих артистов. Поскольку носили служители Мельпомены то, что ранее было сценическими костюмами, то различал я их по амплуа. Мой поклонник был Скарамушем.
Дорога тем временем шла своим чередом. Поднимались мы рано, наскоро завтракали, запрягали лошадей и трогались в путь. День проводили в движении, лишь к вечеру останавливались на привал. Мы с Мартой, тьфу, прости господи, с Мартином собирали хворост, варили в котле немудренную похлебку, кормили лошадей, хозяйничали одним словом, стараясь не выпадать из образа. Вроде получалось, во всяком случае, комедианты ничего не заподозрили. Особенно один из них, что бы ему антрепренер с рогами приснился! Нас пару раз проверяли конные патрули, особенно дотошно трясли комедиантов, как не странно весьма усердно трясли моего ухажера. Очевидно, этот сексуально озабоченный Скарамуш чем-то напоминал им принца. К вящему огорчению Гретхен арестовывать бродячего актера стража не стала. На папашу Фрица и его спутниц стражники особенного внимания не обратили, разве что, сами знаете на кого. Мамочка родная, роди меня обратно.
