Анна Гурова - Земля оборотней
Ахти пожал плечами и отвернулся от холопа.
— Сейчас бы пивка, после такого «угощения», — мрачно сказал он. — Аке, признавайся, что там у тебя булькает во фляжке?
— «Морозная настойка», — ответил варг. — Вкус у нее не очень, зато она намного крепче пива и сразу шибает в голову. Прочищает мысли, придает сил, убивает страх… Только варги из южного Норье знают секрет ее приготовления…
— Вкус, говоришь, не очень? Дай-ка, попробую!
— Это на крайний случай, — хладнокровно ответил Аке, убирая подальше фляжку.
— А у меня как раз крайний!
— Вот сломал бы зуб — тогда бы дал глотнуть разок.
— До чего же гнусное здесь место, — с досадой сказал Ахти, поняв, что отведать волшебного напитка ему не суждено. — Пива нет, холоп накормил костями… Да еще этот нойда бродит вокруг с кислой рожей. Эй, Йокахайнен! Ты что там делаешь?
Йокахайнен и впрямь чудил. Закончив плести незримую сеть, спустился к самому подножию холма и теперь, зажмурив глаза, опустился на колени и принюхивался.
— Плохое тут место, — ворчливо ответил он после очередного окрика. — Проклятое.
— Ну вот, а я о чем говорю! Не просто так я чуть зуб не сломал!
— Проклятое? Этот взгорок? — встревожился Ильмо.
Йокахайнен развел руками:
— Нет, — везде. А хуже всего — там, — и указал на север, на топь за деревьями.
К ночи болото совсем заволокло туманом. Сизые сумерки обернулись непроглядной тьмой, только далеко в небе еще горела тонкая красная полоса заката — словно кровавая рана на черной медвежьей шкуре.
— Надо бы сегодня часовых поставить, — сказал Аке.
— Боишься, что оттуда полезут? — спросил Ахти, зевая и потягиваясь. — А на чары надежды нет?
— Чары надежны, — сказал Йокахайнен. — Если кто-нибудь сюда полезет, узелки разбудят меня и Ильмо. Давайте лучше выспимся как следует перед завтрашним переходом. Но в одном варг прав — лучше перестраховаться, чем не проснуться. Умереть в таком месте… Очень плохо, знаете ли, будет после смерти тем, кто останется лежать в этой грязи.
После таких слов все умолкли. Ильмо так даже спать расхотелось, хотя они шли целый день и порядком устали. Он долго лежал, прислушиваясь к каждому всплеску, пока незаметно не уснул. И когда рядом с ним раздался отчетливый шорох — уже не услышал…
Около полуночи Калли выбрался из спального мешка, лениво поворошил тлеющие угли костра, но снова ложиться не стал. Ему нужно было подумать. Чтобы лучше думалось, Калли вытащил нож и принялся чистить его, хотя клинок и так блестел. «Жаль, что ты не из рода Калева, — подумал он, недружелюбно покосившись на мешок, в котором похрапывал Ахти. — Всё сразу стало бы гораздо проще». Потом перевел взгляд на затылок спящего Ильмо, и по его рукам пробежал холодок. «Да что ж такое? Словно кто-то шепчет…»
Перед выходом Калли принял решение, которое принесло ему большое облегчение, — оставить Ильмо в живых. Но то, что казалось правильным на горе у Вяйно, здесь, в Похъёле, вдруг стало выглядеть совсем иначе. Как будто темный взгляд каменной Калмы снова всколыхнул у него в памяти нечто с самого дна, тот полузабытый кровавый ужас времен раннего детства, про который Калли и сам не знал — то ли забыть его совсем, то ли запомнить на всю жизнь.
«Не слабостью ли было мое решение? Собственно, чем Ильмо заслужил жизнь? Чем он лучше своих преступных родичей? Его отец участвовал в разорении дома Калерво, а сам он собирается жениться на Айникки — внучке братоубийцы Унтамо! Какой долг страшнее и крепче, чем долг кровной мести? Как меня предки встретят, если я не убью врагов — всех?»
Калли полюбовался ножом, взвесил его в руке, перехватил поудобнее. Странные, непривычные чувства волновали раба. Как, оказывается, приятно держать в своих руках чужие жизни…
«Да и случай теперь подходящий. Чиркнуть по горлу — и бегом назад! Завтра пойдем через болото — найду ли потом обратную дорогу? А если все потонем, кто уничтожит род Калева?»
Калли шевельнулся, собираясь встать, — и тут одновременно поднялись две головы: черная и рыжая. Калли так и застыл с ножом в руке, и на лице у него было написано всё, как у пойманного вора. Его счастье, что Ильмо и Йокахайнен смотрели в другую сторону.
— Ты это видел? — прошептал Ильмо. — Тень! Черная тень прыгнула вон туда, за елки!
— Я ничего не видел, — ответил Йо. — Но меня разбудили узелки. И тебя, видно, тоже. Кто-то у нас побывал…
Ильмо привстал, опираясь на локоть, оглянулся — и увидел Калли у костра.
— А, ты тоже проснулся? Ты видел ее?
— Нет, — хрипло ответил Калли, пытаясь незаметно спрятать нож.
— Железом ей не повредить, — зевая, сказал Йо и снова нырнул в спальный мешок. — Это был хийси. И он уже ушел. Наткнулся на замкнутый круг и сбежал.
— Будем его искать? — спросил Ильмо.
— А зачем? Тут такое место, что я удивился бы, если бы никто к нам не пришел. Давайте спать.
Больше той ночью никто их не потревожил. И узелки промолчали. Только раз Ильмо проснулся уже под утро. Что-то почудилось ему, некое движение у костра. Он быстро поднял голову — Калли так и сидел, опустив лицо на руки, — то-ли спал, то ли плакал.
— Шел бы спать, — тихо окликнул его Ильмо.
Калли не отозвался. Ильмо повернулся на другой бок — и вскоре опять заснул.
Утро выдалось серое, промозглое. В воздухе висела дымка, небо затянули обложные тучи. Путешественники вставали неохотно, с кашлем и ворчанием выбираясь из спальных мешков тюленьей кожи. У Ильмо саднило горло, вся одежда пропиталась туманной моросью.
— Как тихо тут на рассвете! — сипло сказал Аке, укладывая вещи. — Птицы не поют… Даже лягушки не квакают. Только комарье проклятое так и зудит…
— Так осень, — отозвался Ильмо. — Лягушки спят.
— А клюква где? — встрял Ахти. — Что это за болото без клюквы?
Ильмо пожал плечами. Похъёльский лес, на первый взгляд такой же, как в землях карьяла, начинал понемногу открывать свою гнусную сущность. И отсутствие клюквы по сравнению с тем, что ждало их впереди, было сущим пустяком.
Собравшись, они один за другим спустились с холма. Но не прошли и десятка шагов, как под ногами зачавкала грязь.
— Проклятие! — прошипел Ахти, высоко поднимая ноги. — Сапоги промочил!
— Стойте! — воскликнул вдруг Йокахайнен изменившимся голосом. — Назад!
Все замерли. Аке глянул под ноги и выругался на своем языке.
Их окружала трясина. Куда глаза глядят — и вправо, и влево, огибая мысом холм, где они заночевали, простерлась зелено-бурая топь.
— Что-то я ничего не пойму, — сказал Ахти. — Вроде вчера тут был лес… Ничего в этой хмари не разобрать. Саами, ты колдун или нет? Разгони туман, надо осмотреться…
