Диана Удовиченко - Враг империи
– Местные жгут, – спокойно пояснил Зарайя.
– Зачем? – не понял я.
– Ну, чтобы твари из Зеленого сердца не вздумали выйти. Два раза в год пал устраивают.
Мы шли по толстому слою пепла, а впереди стояло нечто неповторимое. Я не удержался и на секунду вышел в астрал, чтобы взглянуть на ауру, окружающую этот лес. И мне сделалось жутко. Как бы это объяснить? Невероятной мощи белое сияние, окутывающее эти джунгли, не несло в себе ни дружественности, ни враждебности. Оно просто было принципиально другим. Здесь царила магия – первозданная, первобытная, первородная, изначальная – магия самой природы. И плевать ей было на нас и на всех остальных. Напрасно жители ближних земель устраивали пал – я почему—то почувствовал, что лес и сам не стремится выходить за свои границы. Этот кусочек мира был до того самодостаточен, что не нуждался ни в других территориях, ни в пришедших извне и, как мне показалось, мог уничтожить нас лишь за то, что мы появились на его земле. Здесь скорее всего не станут работать амулеты и талисманы (может быть, кроме вещей, сделанных с добавкой паурония), и все мои знания покажутся жалкими и ненужными. Трудно себе представить, какими должны быть племена, населяющие Зеленое сердце. Да что там племена – невозможно даже предположить, какие здесь звери и растения! А уж магические сущности – лучше бы с ними не сталкиваться. Хотя готов прозакладывать душу, джунгли полны ими. Да, это вам не простенькие, изученные леса Галатона. Даже загадочный Аллирил по сравнению с Зеленым сердцем выглядел детской лужайкой. Ну что там, в Аллириле? Лесовики, вудерсы, феи—светлячки, духи деревьев, ну, выворотни, наконец! Вся нечисть знакома, поддается магии, имеются методы борьбы с ними. А здесь…
Дрианн разделял мои чувства.
– Рик, а ведь здесь, может быть, все магическое, – сказал он.
Вполне возможно, кстати. И как, скажите, путешествовать по лесу, в котором каждая былинка, каждый стебелек, каждая букашка обладают собственной силой?
– Ну, чего встали? – подбоченился неунывающий мастер Триммлер. – Вперед, ребята!
И мы вошли под сень невероятных деревьев Зеленого сердца. Их кроны, переплетаясь где—то в невозможной высоте, создавали сплошной покров, и солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь него, окрашивались в изумрудный цвет. Серебристо—зеленая трава, в которой пестрели чудесные цветы, тихо покачивалась в безветренном воздухе, шепча что—то свое, древнее и волшебное. С первого взгляда становилось понятно, что нога человека много лет, а может и столетий, не оскверняла этой природной цитадели. Впрочем, возможно, здесь обитали какие—то племена, но, думаю, их нельзя было назвать людьми в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в это слово. Чтобы жить в этих джунглях, необходимо было стать их частью, пропитаться волшебством этих мест. Я пропустил вперед Лютого, здраво рассудив, что если кто и сумеет пройти по этому лесу, то только эльф, пусть и полукровка. Тот сразу же отыскал звериную тропу – еле заметную в зарослях тоненькую ниточку и, вскинув арбалет, медленно двинулся по ней, замирая на каждом шагу и вглядываясь в каждое дерево, в каждый куст.
– Так мы далеко не уйдем, – недовольно проворчал гном, однако подчинился заданному Омом темпу.
Я призвал мрак, исключительно для того, чтобы обследовать джунгли с помощью измененного зрения. Не станешь же беспрестанно выходить в астрал. Как и предполагал Дрианн, магия была повсюду – она горела на каждом листке, переливалась на кончике каждой травинки, звучала в неземных голосах невидимых из—за густых крон птиц, порхала с бабочками, мерцала в чашечках цветов, разливалась в воздухе и струилась по земле. Определить и классифицировать ее я, конечно же, не сумел. Единственное, что не увидел даже, а скорее интуитивно почувствовал – она была нейтральной. То есть, теоретически, у нас был шанс пройти джунгли и остаться в живых. Если не причинять вреда здешним обитателям. Имелась одна небольшая загвоздка: суметь донести до этих самых обитателей свои мирные намерения.
– И ничего страшного в этом Зеленом сердце нет, – голос Била нарушил наше напряженное молчание. – Смотрите, красота какая вокруг! А вон зверюшка смешная!
Капрал указал на пышный куст, под которым сидело животное, напоминающее лесную кошку. Оно было величиной с небольшую рысь, и на ушах его имелись такие же кисточки. Шкура зверя поражала абсолютной белизной, ярко—синие глаза с любопытством таращились на нас, ноздри розового носа осторожно втягивали воздух.
– Ишь ты какой! – вскинув арбалет, Бил двинулся в сторону кошки.
– Стой! – крикнул Лютый.
– Да чего ты? Смотри, шкура какая! В Галатоне ей цены не будет!
– Ты ее все равно выделать не сможешь, сгниет. Не убивай зверя!
Бил только отмахнулся, глаза горели извечным, мужским охотничьим инстинктом. Меня холодной стрелой пронзило острое предчувствие беды. Я раскрыл рот, чтобы отдать капралу жесткий приказ вернуться в строй, да так и замер. Дальнейшее напоминало страшный сон. Когда до неподвижно сидящего животного оставалось не больше пяти шагов, кусты позади него зашевелились, и из них вышел второй зверь. Еще одна кошка, но огромная, раза в два больше саблезубого льва, виденного мной в степи Унгды. Шкура ее, тоже белая, отливала расплавленным серебром. Животное встало перед маленьким зверем, заслонив его собой, и уставило на нас неподвижный взгляд синих с вертикальным черным зрачком глаз.
– Это мать и детеныш, – обморочно проговорил Дрианн.
Руки сами собой сплели заклятие огненного шара, но я, не понимая почему, тянул с броском. Под взглядом зверя движения мои замедлились, и я почувствовал сильную сонливость. Но вот белоснежная кошка перевела взгляд на Дрианна, и тот тихо, словно обессиленно, опустился на траву. Видимо, действие магнетических глаз испытали на себе и остальные, потому что капралы, зачарованно глядя на животное, сделали шаг вперед.
– Вы куда это? – возмутился мастер Триммлер, поднимая арбалет.
Бил, словно придя в себя, резко дернулся, пытаясь убежать, и кошка совершила молниеносный прыжок. Что—то круглое покатилось по траве и остановилось прямо у моих ног. Я опустил глаза и застонал: передо мной лежала голова Била. Зверь, встав над его еще агонизирующим телом, жадно слизывал кровь, струей бьющую из шеи. Раздался щелчок: гном выстрелил из арбалета. Следом, с воплем: – Пли! – выстрелил Ом.
– Очнись, ребятушки! – заорал мастер Триммлер.
Я швырнул в чудовище огненный шар. Но мощное заклятие, которое должно было испепелить животное, лишь подпалило его серебристую шерсть. Пламя все же причинило зверю боль, потому что он огласил джунгли яростным рыком. Наконец капралы очнулись и тоже принялись обстреливать кошку. Болты впивались в ее тело, и на шкуре выступали пятна крови, но это ничуть не останавливало существо, которое совершило очередной прыжок, теперь уже в сторону Сайма. Если бы не Лютый, с силой толкнувший парня сбоку, мы лишились бы еще одного воина. Сайм с треском обрушился в какие—то кусты, а кошка разочарованно взвыла и повернулась к Ому.
