Елена Медникова - Два крыла. Русская фэнтези 2007
Здесь пахло псиной, зато весь двор был как на ладони. Илья приник к щелям и постарался унять дыхание.
Ждать пришлось недолго. Щепоть общего шума отделилась от клубка свары и глухо протопала конскими копытами в их сторону. Хлипкая калитка неожиданно аккуратно была отворена, и уже затем в тесный, расчищенный от снега дворик ворвались три всадника.
Никогда еще Илье не доводилось видеть ненавистных степняков так близко. На хороших, но не слишком рослых конях, сами они тоже были небольшими, даже попросту маленькими, цепко и легко сидящие в чудных седлах. И лошадь, и всадник составляли одно целое, и все, что нужно было и лошади, и всаднику для того, чтобы жить в степи и сражаться в сече, находилось при них, ладно притороченное к седлу и спине человека. Один из них, в мохнатой укороченной шубейке и меховой островерхой шапке, отделился от крупа своей лошади и оказался на земле. Людская шутейная молва твердила, что степняки кривоноги, но этот как нарочно ничем таким не выделялся. Он хищно огляделся и немедля, в три шага, оказался у самого крыльца, где затаился Илья. Парень успел заметить теплые кожаные сапоги, что легко и бесшумно вознесли своего хозяина по ступеням. Илья проглотил выдох и замер. С коня снялся еще один вражина и тоже оказался над головой Ильи.
Оставшийся степняк сидел на своей вороной и крепко держал обе узды коней подельников.
Сневар Длинный смазал вечно скрипевшие при прежнем хозяине дверные петли, но не успела еще дверь неслышно впустить непрошеных гостей в избу, как тот, что оставался на лошади, негромко, но жутко крякнул и осел в седле, удерживаемый в нем прирожденной привычкой, оказавшейся сильней смерти. Приученный к этому неизбывному запаху крутых перемен конь только мотнул лохматой головой и чуть ступил в сторону, как позади него в лунном мертвом свете оказался старый викинге обнаженным мечом, уже отведавшим крови. Илья вздрогнул. Таким он никогда не видел Сневара, даже когда тот обучал своему нелегкому ремеслу сельских мальчишек. И не потому, что делал это вполсилы — никогда он не позволял себе этого, — а потому, что поединщики его были теперь настоящими, и смерть ощутимо задышала в затылок, оставаясь, как всегда, позади и чуть слева, о чем всегда напоминал норманн и сейчас сам почувствовал Илья.
Двое на крыльце, так и не отворив дверь, мгновенно отреагировали — один скользнул со ступеней, а второй перемахнул через перильца и тоже оказался внизу, чуть загороженный от Сневара Длинного конем убитого всадника. Двинулись полукругом, заходя с обеих сторон, но викинг не стал дожидаться и бросился к тому, что сошел со ступенек. Яростно сшиблась сталь, звонко лопнув игольчатым шаром под равнодушной луной. И пошло: дзинь, ш-ш-шанк (отвод полукругом), по дуге вверх и с оттягом вниз… Дзин-нь… Ш-шанк. Дзинь-дзинь, дз-з-зау. Илье было плохо видно, он жадно вслушивался в пение на два голоса кривой сабли и тяжелого обоюдоострого меча. Вот еще одна сабля ввязалась в железную перебранку. Тут лошади отбрели еще дальше, а ратники отступили от крыльца, и Илья увидел все как есть.
Сневар превосходил ростом обоих разбойников, а те не уступали ему в искусстве владения мечом. Правда, работали они своими кривыми по-другому, но видно было, что это было не ново для викинга. Старый норманн легко танцевал между печенегами, и следа не было от его хромоты, будто и не было ее никогда. Но Илья помнил рваный шрам, увиденный как-то мельком, когда Сневар переодевался в чистое после бани, и знал, что ох как больно ему ступать на искалеченную ногу.
Сталь в очередной раз не зазвенела, а глухо и страшно стукнулась обо что-то гораздо мягче железа.
Второй из степняков, потеряв свою остроконечную шапку, кулем осел на утоптанный снег в расколотом кожаном панцире, надетом поверх полушубка. Сневар развернулся к третьему, и они начали дугами обходить друг друга.
Басурманин держал изогнутое лезвие чуть наотмашь, слегка пошевеливая свободной левой рукой в толстой рукавице. Сневар шагнул к нему, и снова звон отточенной стали перечеркнул отдаленный шум переполоха в селе. Нарочито мощные удары Сневара Длинного утомили печенега, и когда степняк в очередной раз оказался спиной к крыльцу, Илья увидел, как его левая рука словно невзначай коснулась голенища. Мгновение — и в викинга страшной птицей полетел нож. Илья не успел испугаться, как послышался короткий глуховатый удар — Сневар успел заслониться мечом, и нож отлетел в снег у забора. Ответ викинга был скор: описав обманную дугу, норманнский меч скользнул под руку печенега, и едва успел Илья моргнуть, как в утоптанный снег ткнулся головой третий враг.
Илья не успел обрадоваться, как предвестник беды тонко и быстро рассек морозный воздух, и тогда вздрогнул Сневар Длинный, ужаленный в спину черной стрелой. В разом наступившей тишине, когда и шум в селе тоже будто притих, старый викинг отчетливо произнес еще живыми губами:
— Эннер суоре…
И упал лицом в снег.
А на двор уже ступила согбенная фигура лучника, таившегося до поры на улице. Илья, не в силах поверить в случившееся, не дыша и не отрывая пальцев от заиндевевших шершавых досок, расширенными глазами смотрел на тело викинга и все ждал, что тот вот-вот поднимется. Но зловеще неподвижно торчала оперением вверх вражья стрела, и уже шел к крыльцу проклятый степной лучник.
— Матушка-Берегиня… Боги заступники… — одними губами прошептал Илья. Сердце бешено ударяло в грудь, онемели губы, и мороза вовсе не чувствовалось, будто не зима стояла на дворе. Лицо лучника зловеще осветила луна, и Илья хорошо разглядел его узкие глаза и скобу крепко сжатого рта. Наскоро надев лук на себя, он вытянул свой меч и ступил на крыльцо. Прошло непонятно сколько тягостно текущего времени, когда Илью ужалил испуганный крик Оляны.
Задыхаясь от волнения, Илья мигом выбрался из своего укрытия и очутился у ничком лежащего викинга. Присев и глотая текущие сами собой по щекам слезы, он принялся разгибать еще теплые пальцы: умерев, Сневар так и не выпустил меча из натруженной руки.
Крепко держа Оляну за волосы, на крыльцо ступил печенег и замер.
— Отпусти, вражина, — прохрипел Илья, обеими руками подымая тяжелый меч и пока не чувствуя его тяжести. Освобожденная Оляна скатилась вниз по ступеням — лучник перехватил свою саблю ловчее, готовясь к схватке.
— Беги! — сдавленно крикнул Илья подруге, не спуская глаз с супротивника.
Оляна, стараясь не реветь, отступила к сугробу у забора, в ужасе глядя на норманнский меч в руках Ильи. Степняк сразу понял, что имеет дело с юнцом, лишь понаслышке знакомым с боевым оружием, и усмехнулся.
