Андрей Уланов - Раз герой, два герой...
В зале раздалось дружное “ох”. Тромб снова протер глаза и озабоченно посмотрел на стену – гномы строили прочно, но на такие удары даже они не рассчитывали. К его облегчению, мореные дубовые доски выглядели вполне целыми.
Шах пораженно уставился на свою правую руку. Он был готов поклясться чем угодно, что даже не коснулся верзилы – тот взлетел, словно сам по себе.
Внезапно что-то с силой толкнуло его в правый бок. От этого толчка Шах потерял равновесие и растянулся на полу, больно ушибив себе при этом локоть.
Двум наступавшим на него приятелям верзилы пришлось значительно хуже. Их союзник, приготовившийся напасть на Шаха сзади, не успел остановить удар и обрушил свой стол прямо на их головы. Хотя Тромб старался не делать мебель, которую должны были разнести в любом случае, особо массивной, определенный запас прочности у стола был. Во всяком случае выбраться из-под груды обломков не пытался никто.
Шон пнул опешившего столометателя в крестец, отправив его на самый верх созданной им же кучи, и, издав свой знаменитый клич, который, к сожалению, услышали только окрестные кошки и собаки, с восторгом ринулся вперед.
Когда полминуты спустя трактирщик рискнул выглянуть из-за стойки, драка была в самом разгаре. Большинство находящихся в трактире предметов и существ внезапно разучились ходить и дружно пришли к выводу, что полет является единственным достойным способом передвижения.
Но больше всего поразил Тромба тот факт, что паренек не только не лежал пластом на полу, а даже ухитрялся проводить на ногах большую часть времени. Хотя сам Шах был уверен, что он всего-навсего пытается уклониться от летающих повсюду тел, наметанный глаз трактирщика мигом определил, что именно он является центром и, судя по всему, основной движущей силой бушевавшей в трактире бойни.
Тромб тяжело вздохнул. Хотя появившееся за годы спокойной жизни брюшко и врожденный инстинкт самосохранения всячески умоляли его не покидать надежного укрытия под стойкой, он все же решил попытаться хоть ненамного приуменьшить список потерь.
Перехватив поудобнее увесистую ясеневую дубинку, на счету которой было немало разбитых черепов, трактирщик пригнулся и короткими перебежками двинулся вдоль стены. Однако ему удалось сделать только несколько шагов. Пол его собственного трактира внезапно взбрыкнул и, крутанувшись, выдернулся из-под ног. В последний момент Тромб успел увидеть, что падает он лицом как раз на собственную дубинку, а затем у него в голове беззвучно взорвалась расцвеченная редкими звездами темнота.
* * *Весть о том, что в трактире Старого Тромба идет невиданная доселе потасовка, преодолела неполные две сотни шагов, отделявших трактир от башни, всего за каких-то восемь минут, что по меркам Хамилога было самым настоящим чудом.
Услышав эту весть, командир дежурного отряда стражников десятник Кроллер Свон тяжело вздохнул.
Больше всего на свете десятник Кроллер Свон не любил куда-то спешить. В юности он, бывало, страдал из-за этого качества, поскольку к тому моменту, когда он прибывал на пожар, от горевшего строения обычно оставалась только груда дымящихся головешек. Однако, повзрослев, Кроллер пришел к выводу, что вообще-то любой пожар – это просто большой костер. А раз так, то и огорчаться не из-за чего.
Но на этот раз проблема была куда более серьезной. Ведь трактир Тромба помимо всего прочего был единственным в городе местом, где можно было разжиться более-менее качественной выпивкой. Следующим по значению источником была местная ведьма матушка Мюрриваль, а одна только мысль о том, что за каждой каплей живительной влаги придется тащиться аж на Лосиное озеро, где стоял матушкин домик, вызывала у десятника и подчиненных ему стражников предынфарктное состояние. Это не говоря о том, что самогон матушка гнала, если верить слухам, из заячьего помета, отвара из лягушек и прочих, вне всякого сомнения, полезных природных ингредиентов, которые тем не менее почему-то никто не желает есть добровольно.
В общем, подстегиваемый этими или другими схожими соображениями, отряд стражников прибыл к трактиру в рекордный для Хамилога срок – спустя всего сорок две минуты с начала драки.
Это окончательно позволило сегодняшнему дню превысить среднегодовую норму отпускаемых на Хамилог чудес.
Зрелище, открывшееся взорам стражников, заставило их сбавить шаг, теснее сплотить ряды и покрепче перехватить оружие.
В дверной проем трактира мягко лился золотистый свет. Ему ничто не препятствовало в этом, поскольку дверь трактира, в которую отчаянно вцепился какой-то тип, валялась посреди улицы. Еще два бездыханных тела были аккуратно уложены на крыльце – каждое на своей ступеньке.
Изнутри трактира не доносилось ни единого звука.
Вдохновленные этим обстоятельством стражники взобрались на крыльцо, тщательно вытерли сапоги об импровизированные коврики и осторожно заглянули внутрь.
Это было НЕЧТО.
Кроллер Свон и его подчиненные были давними знатоками и ценителями великого искусства трактирной драки. Хотя в последние годы в Королевствах, под влиянием, вне всякого сомнения, загнивающей культуры Забугорной Империи, некоторые малоопытные любители начали позорить это достойное и уважаемое всеми развлечение использованием так называемых шпаг, до Запустенья эти новомодные штучки еще не дошли. А даже если бы и дошли, то, скорее всего, были бы встречены крайне неодобрительно. Жители Запустенья были людьми простыми и старались придерживаться традиций. А традиционная, классическая форма трактирной борьбы была крайне простой – бей всех подряд чем под руку попадется.
Шон А'Фейри считался большим мастером трактирной борьбы.
Весь пол в трактире Старого Тромба был покрыт аморфной массой, основными составляющими которой были: обломки мебели, осколки посуды, еда и питье, наглядно демонстрирующие практически все предлагаемое Тромбом меню, самые различные вещи, принесенные в трактир неосторожными посетителями, и тела. Некоторые из тел еще пытались пошевелиться. Все это было тщательно перемешано между собой.
Слой, устилающий пол, был весьма неравномерен. Местами он утончался почти до толщины пролитого супа, зато районы, где кипели особенно жаркие схватки, были отмечены величественными курганами, достигавшими высоты в половину человеческого роста.
Эту грандиозную панораму отгремевшей битвы нарушали своим присутствием двое.
Одним из этих двоих был Рыжий Шон А'Фейри, который опирался на стену и, скрестив руки на груди, любовался на учиненное им побоище. Но его стражники увидеть не могли. Зато они прекрасно видели деревенского паренька, стоявшего посреди разгромленного трактира НА СВОИХ НОГАХ и судорожно сжимавшего в руках полупустой дорожный мешок.
