Дэвид Геммел - Сердце Ворона
Нет, Кэлину Рингу не было скучно со старым воином.
— Ты уже сложил песню для быка?
— Думал, да, — ответил Жэм, — но, посмотрев на него, я понял, что она не годится. Надо придумать другую.
Кэлин усмехнулся. Некоторые считали, что сочиняемые римо песни есть не что иное, как проявление его тщеславия. Многие из этих песен распевались на праздниках, и сам юноша знал наизусть по меньшей мере два десятка. Знал он и to, что тщеславие тут ни при чем. Тетя Мэв придерживалась мнения, что на животных гипнотически действуют как глубокий голос Гримо, так и его уверенные движения. Но Кэлин верил, что именно сочиняемые великаном стихи и становятся соединяющим звеном между ним и быком. Он собственными глазами дважды наблюдал за тем, как Жэм пересекает залитое лунным светом поле, берет выбранного быка за продетое через нос кольцо и спокойно уводит за собой в сумрак ночи.
— Расскажи, как я получил духовное имя, — попросил Кэлин.
— Парень, тебе еще не надоело это слушать?
— Нет. Твой рассказ как-то сближает меня с отцом. Жэм потрепал юношу по голове:
— С чего мне начать? Со встречи с Мойдартом, отступления в горы, появления оленя?
— С оленя. Расскажи об олене.
— Мы сидели на вершине хребта, у серого камня. Твой отец был смертельно ранен и понимал это. По его словам, он почти ни о чем не жалел, потому что всегда делал то, что считал нужным и правильным. Жил, как говорится, по правде. Но все же его печалило то, что он не увидит, как ты вырастешь, и то, что он не нашел для тебя духовного имени. — Кэлин закрыл глаза, представляя себе нарисованную Гримо картину. — Мы сидели тихо, он и я, и потом вдруг услышали вой волка. Волки вышли на охоту. Умные твари. Они знают, что не могут загнать оленя. Олень куда выносливее любого волка. Поэтому они охотятся стаей. Четыре или пять волков гонят оленя милю или две. Поначалу хозяин леса особенно не беспокоится. Он знает, что может уйти от любого охотника. Откуда ему знать, что волки образовали смертельный круг, а чуть дальше его поджидает вторая стая. Когда первые начинают выдыхаться, их сменяет другая группа, которая гонит оленя по направлению к третьей. Этот гон по кругу продолжается долго, волки постоянно сужают кольцо, пока их враг не попадает наконец в тупик. И вот здесь его окружают все волки. Это мы с твоим отцом и увидели.
Олень был крупный, сильный, настоящий хозяин леса. Он стоял на вершине соседнего с нашим холма. У него были прекрасные ветвистые рога, и хотя он устал, но сдаваться не собирался. Да, на это стоило посмотреть. Волки обложили его со всех сторон. Потом самый смелый из них прыгнул и угодил прямо на рога. Олень отшвырнул его на дерево, и вожак рухнул со сломанным хребтом. И тут остальные накинулись на добычу. У оленя не было ни одного шанса на победу. Все. Конец.
— И тогда появился Ворон, — воспользовавшись паузой, вставил Кэлин.
Голос юноши дрожал от волнения.
— Помолчи! Рассказываю я.
— Извини, Гримо. Пожалуйста, продолжай.
— А ты больше не суйся и не перебивай. Как я уже сказал, олень был обречен. Однако он дрался, не отступал. Когда волки уже висели на нем, из кустов метнулось что-то черное. Поначалу я не понял, что это, но темное существо набросилось на волков и стало расшвыривать их. У твоего отца зрение было получше, а ведь я тогда имел два глаза! И он сказал: «Да это же Ворон!» Мы оба думали, что пес пал в схватке с солдатами коварного Мойдарта, но это был он, наш Ворон, и он рвал не ожидавших такого поворота волков. Морда в крови — страшное зрелище. Волки запаниковали и пустились наутек, но двое так и остались лежать. — Гримо помолчал, погруженный в воспоминания. Кэлин не торопил его. Воин вздохнул. — И… это длилось не дольше мгновения, но я видел все своими собственными глазами! Ворон и олень стояли друг против друга. Оба были в крови. Хозяин леса наклонил голову, словно благодарил пса за помощь, хотя в этом я сомневаюсь, а потом направился к деревьям, а Ворон двинулся в нашу сторону. Понимаешь, он взял след и хотел найти Лановара. Я видел, как он спотыкался, но все же шел к нам. Да, храбрый был пес, это точно. Я повернулся и увидел, что твой отец вот-вот простится с жизнью. Казалось, сердце мое разорвалось надвое. Оно так и не зажило. Я прижал Лановара к себе. Мы оба молчали. Потом пес подполз к нам и стало ясно, что он тоже не дотянет до утра. В беднягу попало несколько пуль, и кровь лилась не переставая. Ворон устроился рядом с Лановаром, положив голову на колени хозяину. Думаю, они и умерли вместе. По крайней мере если один и прожил дольше, то всего на пару ударов сердца. Жэм замолчал.
— А духовное имя? — напомнил Калин.
— Ах да. Прости, малыш. Забылся. Ну, вот… когда пес напал на волков, Лановар прошептал что-то. Я не расслышал и наклонился к нему. «Ворон», — шепнул он. Я не сразу понял. Тогда твой отец вздохнул и сказал: «Мой сын… Сердце Ворона». Я понял и пообещал, что позабочусь о том, чтобы твоя мать узнала об этом его пожелании.
— У большинства моих друзей нет духовного имени, — сказал Кэлин.
— Варлийцы боятся этого. Духовные имена связывают нас с землей и наполняют гордостью. Варлийцы не хотят, чтобы наш народ был гордым, а потому они объявили духовные имена ересью и язычеством. Мало кому хочется рисковать, дрожать от страха, ожидая ночного визита рыцарей Жертвы, за которым может последовать и смерть на костре.
— Как ты думаешь, почему Ворон спас оленя?
— По-моему, ничего такого ему и в голову не приходило. Ворон — волкодав. Он был рожден для того, чтобы драться с волками и защищать скот. Наверное, пес просто хотел быть рядом с хозяином, а волки оказались на пути. А все остальное сделал инстинкт. Оленю всего лишь повезло.
— А я думаю, что олень был волшебный, — не согласился Кэлин.
— Волшебный? Почему ты так думаешь?
— Потому что если бы не он, я не получил бы духовное имя. И еще мне сказала так Ведунья.
— Осторожнее, парень. Ведунья знает кое-какие древние заклинания, и знаться с ней опасно.
Кэлин улыбнулся:
— Мы сидим в засаде и собираемся украсть лучшего быка Мойдарта. А ты говоришь, что знаться с Ведуньей опасно. Если с кем и опасно знаться, дядя, так это с тобой.
— Да, наверное, ты прав.
Жэм замолчал — из крытого камышом домика, расположенного к северу от загона, появилась группа мужчин. Подойдя к ограде, они остановились, чтобы поглазеть на быка. Животное повернуло к людям массивную голову, посмотрело на людей и взрыло копытом землю.
Гримо усмехнулся:
— Ну, Кэлин, сейчас мы посмотрим, что они умеют.
Трое мужчин уже залезли на забор, а четвертый протиснулся между столбами и приблизился к быку с протянутой рукой. Порыв пронесшегося по кустам ветра заглушил слова смельчака, но Кэлин знал — чтобы успокоить животное, разговаривать надо негромко, дружелюбно, даже ласково и не совершать резких движений. Жэм с нескрываемым любопытством наблюдал за разворачивающейся на его глазах сценой.
