Всеволод Мартыненко - Пойнтер в гору не пойдет
Эльфийская кровать – понятие внушительное. Даже у городских Инорожденных. А уж Властительская… Под стать замку, чтоб лишних слов не тратить. Хотя обычно я излишеств не понимаю, но в данном случае полностью согласен. Достойное лежбище. Не то что втроем, как мы с женушками, а и целым взводом, пожалуй, улечься можно. Так что физически подопечная нас не стеснила. А вот морально…
Прежде всего, под ночнушкой или пеньюаром, отороченным каким-то пухом, ничего не было. К этому мне не привыкать – эльфи любого цвета начисто лишены стеснительности. Но одно дело, когда они походя шляются нагишом, не замечая за собой, а другое – когда в том же виде лезут в чужую супружескую постель.
Заняв стратегически беспроигрышное положение за валом подушек, приютивших наши несчастные головы, Опушечная надежно прикрыла собственные тылы бамбром и завозилась, устраиваясь поудобнее. С ее поворотливостью и непередаваемым изяществом движений это действо неотвратимо разбудило меня и обеих жен до конца.
Закончив устраиваться, светлая эльфь просунула мордашку между парой подушек, словно кошка, пытающаяся пролезть в полуприкрытую дверь. Непроизвольно мы с Келлой малость раздались в стороны, давая место новоприсутствующей. Хирра, напротив, прижалась ко мне с другого бока, обняла и положила подбородок на плечо. Она теперь всегда готова поддержать и встать на защиту, как когда-то – загнать и добить…
– Я без спального стража не могу, – виновато прошептала подопечная, осознавая некоторую неуместность своего ночного визита. – Боюсь, демон приснится…
Демон – это да. Это серьезно. Особенно сно-ходец, из свиты самого Безымянного Бога. Были у Звездного такие специальные ребята, заточенные под проникновение в грезы светлоэльфий-ских див. Причем не ради простого смущения-совращения, а в совершенно конкретных целях —если не подучить замороченную сунуть полуфутовую шпильку под ребро мужу, брату или отцу, воителю Дня, то обратить ее в бездонный, на всю полуторатысячелетнюю жизнь, источник сил и обаяния своего сюзерена.
Из самых смазливых парней подбирался контингент – балаганных актеров, тогда еще допускавшихся на сцену, повес, а то и любителей однополой любви на эльфийский манер. На приманку остановленной навсегда молодости, красоты и успеха у любой избранницы или избранника. По мне, так бабья это награда, да и сама судьба не мужская… Ну да кто богов Ночи с их делами разберет!
Вот только, сколь помнится, одним из условий мирного договора по окончании Войны Сил стал запрет на возведение смертных в аватарское или демонское достоинство. Всех уже прошедших ритуал обречения ожидало магоредуцирование или смерть.
Договор этот обе стороны соблюдали неукоснительно, так что никаких демонов на три тысячи лиг и три тысячи лет в округе не предвиделось. Однако объяснить это явственно подрагивающей от страха Алир я бы, пожалуй, не взялся.
– Какие демоны? Успокойся, маленькая, – полусонно промурлыкала Хирра с моего плеча, протягивая руку, чтобы успокаивающе погладить трусиху по голове. – Нет никаких демонов…
Чую, хорошая мать из нее выйдет со временем. «Маленькая» сразу же перестала трястись во все свои без малого семь нелегких футов и действительно начала было успокаиваться, но тут все испортила Келла:
– Да ну тебя! Нашла чего бояться – демонов! Ты хоть одного-то видела?!
Подопечная разом закостенела в неудобной позе, теряя обманчивую расслабленность и спокойствие. Медленно повернула голову к младшей жене, выпутывая золотые локоны из пальцев моей высокородной. И тихо-тихо, серьезно-серьезно проговорила:
– Видела.
Что-то такое леденящей тенью мелькнуло в ее глазах, сверкающих в свете гнилушки ночника, что я сразу и безоговорочно поверил– видела. Хирра тоже окончательно вывалилась в явь, подобравшись одним коротким движением – не иначе, почуяла отголосок магии, присущей ее роду. Даже мою древнейшую проняло.
– Как видела? Во сне? – поинтересовалась она у светлой эльфи уже менее нахрапистым тоном.
– Нет! – энергично замотала головой в ответ та. – По жизни!!!
Воспрянувшее недоверие Келлы не успело вылиться в слова. Быстро-быстро, перебивая саму себя и дыша навзрыд, подопечная принялась за самый сбивчивый рассказ, слышанный мной в жизни:
– Он… Он был ледяной и красивый, как кукла… Самая лучшая, работы мастера Нгаладель – у нас с сестрой были, Ле свою стерла в порошок заклятием на празднике совершеннолетия… А она, которая с ним, тоже кукла, но уже сломанная, хотя ходит… Это четыреста лет назад было, – всхлип прервал ее речь. – Дядя… Лис ждал нас в кафе, обещал угостить мороженым, без сюрпризов, честно-честно… Я долго собиралась, плакала, Леах побила няню… Мы не успели… Только подошли… Она горела, как хворост, а он смеялся… Дядя сам был как мороженое – белый-белый, с клубничным сиропом из трещин… Таким красным-красным… А потом разбился на куски!!!
Дыхание ее прервалось. Алир зарылась в подушки, уткнувшись носом в машинально подставленную мной ладонь – без слез и соплей, только часто-часто дыша и чуть вздрагивая. Отчего-то этой, совсем не демонстративной, как днем, истерике, страшной, как сухая гроза, верилось безоговорочно. Был демон, и смерть, и страх до костей, на всю жизнь оставивший великовозрастную светлоэльфийскую диву испуганной девочкой…
Стало быть, не так уж строго соблюдается Договор Дня и Ночи.
Моя древнейшая тоже виновато протянула кофейную руку к кремовому плечу подопечной. Теперь все мы втроем сочувственно углаживали золотоволосую эльфь, пока та не затихла, перестав дрожать и всхлипывать. Наконец она подняла голову и слегка извиняющимся тоном подвела итог главному воспоминанию детства:
– Демон убил дядю Лиса. Ну, это мы с Леах так его звали. Совсем маленькие тогда были, а он всегда с нами играл…
– Понимаю, – отозвался я. Круто отпечаталась в ее судьбе потеря доброго дядюшки…
– Нет. Он был веселый, но не добрый, – тихо и при этом весьма серьезно пояснила Алир, словно угадав мои мысли до последнего слова. – И все равно очень жалко…
Видимо, только этих слов не хватало ей, чтобы сбросить цепенящий холод воспоминания. Разом успокоившись, светлоэльфийская дива повернулась на бочок, сворачиваясь клубком, прижала к себе своего светящегося плюшевого паладина и мгновенно засопела в безмятежном сне.
Нам заснуть по новой было посложнее. Хотелось сплотиться вокруг этого беззащитного клубочка размером чуть менее моего собственного роста в жажде согреть, защитить, прогнать всех демонов – прошлых и будущих. Провести в бессонной страже всю ночь, всю жизнь, всю вечность… Умом я понимал, что недостатки и комичные стороны подопечной никуда не делись, однако противостоять этому стремлению было почти невозможно.
