Дженнифер Барнс - Среди волков
— Благодарим вас за это, в высшей степени фрейдистское представление, Джеф. Сэр, мадемуазель, желаем вам всего наилучшего. — Дев пробубнил эти слова, удачно подражая акценту Шона Коннери,[12] при этом он, не отрываясь, смотрел на остальных, заставляя их опускать глаза и как бы предупреждая их не подходить ближе.
Был момент, когда мне показалось, что они проигнорируют это предупреждение и подойдут совсем близко, но через несколько секунд напряжение спало. Волки Каллума умели великолепно контролировать свои животные инстинкты и прекрасно знали — так же, как и я, — что за разборки с окружающим миром вожак стаи не станет им улыбаться и одобрительно похлопывать по плечу.
Не ведая о том, какую отсрочку от исполнения смертной казни они только что получили, Джеф и его маленькая леди по-быстрому свалили, и я осталась наедине с четырьмя подростками-оборотнями. При этом никому из них не нравилась мысль, что я могу пойти домой одна.
Железное правило: за исключением Девона, остальные мои одногодки обычно старались держаться от меня подальше.
Одного обманчиво-спокойного взгляда Каллума было вполне достаточно, чтобы предупредить их не рассматривать меня в качестве исходного материала для будущей самки, и, пока оборотни не начинали искать партнера для размножения, большинство из них в людях не нуждались. Нас, людей, в любой отрезок времени в лесах жило не более дюжины, и, за исключением меня, все жили в паре с самцами стаи. Еще больше человеческих женщин, очень много, было похоронено в безымянных могилах: это были те, что в процессе спаривания не смогли выдержать возникновения связи со стаей, и те, что умерли при родах, и те, что дожили до глубокой старости, а их спутники-оборотни остались молодыми.
Нет уж, спасибо.
Если Каллум еще не распугал всех моих потенциальных поклонников, мне придется заняться этим самой.
— А вы трое можете идти, — сказала я, пытаясь придать своему голосу интонации Каллума, свидетельствующие о несомненном авторитете и полной власти.
Никто не сдвинулся с места.
Поскольку я, что было очевидно, не смогла вызвать в них страх и уважение, я решила обратиться к здравому смыслу.
— Со мной все в порядке, — твердо сказала я. — Со мной ничего не случилось. Никакой опасности больше нет — раз! — и нет ничего. — К моему сожалению, это было все равно что общаться с глухими.
Джеф ушел, и если кто и имел ко мне претензии, так это Девон. Но мои собратья-одногодки так и не стронулись с места, обороняя мои позиции — как будто угроза все еще существовала.
Если бы я вскрыла эту связь, то, возможно, смогла бы понять, почему они это делают, но я тоже была полностью поглощена той силой, которая охватила всю стаю. Через Отметину Каллума я была соединена с каждым из этой стаи, но просто жить вместе с ними — для меня это было все равно что воду в ступе толочь.
А это значило, что я должна была использовать более изощренные методы для выяснения того, что мне хотелось знать.
— Джеф ушел, а вы ведете себя так, как будто угроза еще не исчезла, — сказала я. — Я не ошибусь в своих догадках, если выскажу предположение, что здесь присутствует некая внешняя угроза? И не та ли это угроза, из-за которой Каллум настаивает, чтобы я каждый день являлась домой до наступления темноты?
Девон застонал. Остальные трое обменялись взглядами. Я обещала Эли, что не буду торопить ход событий, и это было единственной причиной того, что я не прочесывала территорию в поисках угрозы и не выглядывала ночью из окна спальни, чтобы обнаружить то, чем бы оно ни было, что появляется на свет вместе с полной луной. За исключением очевидного, конечно. Обры могли переключаться в любом месте и в любое время, но значительно труднее для них было оставаться в человеческом облике ночью, особенно в этот период.
Но, поскольку я принадлежала Стае, я была в безопасности. Даже тогда, когда они переключались. Даже в полнолуние.
Или так мне говорили — много-много раз, столько, сколько я себя помню.
— Угроза здесь, внутри. — Едва эти слова вылетели у меня изо рта, я перешла от попыток убедить себя в этом к оценке ситуации в целом, как один громадный логический пазл. — И возможно, это не человек. — Это и так было ясно без всяких слов: ни один человек не смог бы привести целую стаю оборотней в состояние повышенной боевой готовности. — Тот, из-за кого вы так рычите, это не волк-чужак, это точно, потому что вам и часа бы не потребовалось, чтобы с поджатым хвостом послать его к своему собственному альфе, если конечно же это не волк-одиночка, но в этом случае Каллум сам бы о нем позаботился.
Оборотни — животные стайные, и в девяти случаях из десяти одиночки были одиночками по какой-то причине. Без физической связи с такими же, как они, у оборотней развивалась склонность к бешенству, уступавшая только страсти к охоте. К охоте на нечто большее, чем кролик или олень. Если принять во внимание историю моей жизни, вполне логичным выглядело следующее: стая не хотела, чтобы мне стало известно, что какой-то волк в наших краях оказался на грани помешательства. Но если это было бы именно так, то ситуация могла бы разрешиться за несколько часов. У оборотней была собственная полиция, и волк, охотившийся на людей, был бы обречен.
— Нет, это должно быть чем-то большим, — размышляла я. — Чем-то, что вы все воспринимаете как угрозу и что Каллум не позволяет вам устранить. Это нечто, что заставляет вас защищать меня, даже если я не нуждаюсь в вашей защите.
От этих слов все четверо мгновенно ощетинились, даже Дев. Правда, он и быстрее всех пришел в себя.
— Джентльмены, полагаю, что теперь я сам этим займусь, — сказал он и взмахом руки с наманикюренными ногтями отправил наших собратьев восвояси, не дав мне возможности с помощью какой-нибудь хитрости вытянуть из них что-нибудь, чего я еще не знала.
— Ты специально это сделал, — зло прищурилась я.
Девон, поза которого и все его жесты все еще источали полное доминирование, фыркнул:
— Дорогая, если тыкать острой палкой в сердитых медведей, то в один прекрасный день будешь дуть на воду. Вот так вот.
Меня так и тянуло поиздеваться над ним за весьма вольное цитирование пословиц, но потом я решила, что этого делать не стоит. В обычных обстоятельствах Девон всегда был бы на моей стороне, выискивая ответы на вопросы и с легкостью преодолевая границы обещаний, данных мной Эли. Просто дело было в том, что он не хотел, чтобы я узнала больше, чем нужно.
— А, как раз вовремя, — сказал Девон.
И только тогда я поняла, что прямо между нами стоит Каллум. Была у него такая особенность — возникать ниоткуда, тихо и неотвратимо, — и заботливо-нейтральное выражение его лица заставило меня пересмотреть внезапно возникшее желание подразнить его.
