Энн Маккефри - Поиски Акорны
– Мне так кажется, – жизнерадостно отозвался Джонни, – что все стоят на ушах, потому что Хоа, скорей всего, уже решил эту проблему. А если и нет… приглядись повнимательнее к его модели. Ты, зуб даю, большую часть программного кода скопировал, не глядя. Давай-ка выведем его на экран у меня в каюте, и присмотримся.
Пару минут спустя Маркель уже водил пальцем по строкам высокоуплотненного кода на языках верхнего уровня, медленно ползущим по видеоэкрану.
– Ну вижу смысла разбираться в этой путанице, – пробурчал он себе под нос. – По сравнению со статьей – ничего нового. Данные переводятся в канонический формат, подставляются в серию нелинейных уравнений, и… ой.
– Теперь нашел?
Маркель кивнул.
– Если не ограничиваться начальным набором параметров, а вводить изменения по мере поступления… но тогда переменных получается слишком много. Собственно говоря, мы имеем бесконечный ряд переменных. Систему нелинейных уравнений нельзя определить, не зная, сколько в ней переменных, а сколько понадобится переменных, нельзя узнать, не определив систему, но… бедная моя голова! – простонал юноша. – Но да, да, я понял, к чему ты клонишь. Если пойти этим путем, то дзэнских коанов на выходе не получишь.
– А что получишь?
– Скорее всего – системный сбой, – рассеянно отозвался Маркель, вглядываясь в сложную систему перекрестных алгоритмов и создаваемых ими виртуальных процессоров, и только тогда вскинулся: – Джонни! Ты посоветовал мне запустить модель, которая могла обрушить компьютерную сеть «Прибежища»?!
– Вообще-то, – сознался Грин, – я не думал, что ты зайдешь так далеко. Мне казалось, что тебе наскучит это занятие уже на первой модели. Тогда бы ты приволок мне результаты, мы бы прошлись по расхождениям между прогнозом и реальностью, и этого бы хватило, чтобы убедить тебя в том, что метеорология – не такая простая наука.
– А потом, – подхватил Маркель, – ты бы намекнул, что я облажался потому, что не запустил все три модели, а я бы со стыда прекратил тебе проедать плешь. Джон Грин, ты подлый и коварный сукин сын! – отчеканил он.
– Спасибо, сынок! – Джонни просиял. – Всегда приятно, когда тебя ценят по достоинству… И кстати – последняя модель не обрушила бы систему на самом деле. У нас стоят предохранители против самораспространяющихся нейроалгоритмов. Мало ли что может вписать в свои игрушки какой-нибудь юнец, – фыркнул он, вспомнив, как Маркель в свое время задействовал шестьдесят процентов системных ресурсов «Прибежища», чтобы в реальном времени сымитировать серию космических битв на военном симуляторе.
Юноша покраснел.
– Это было давно, – пробурчал он. – Я тогда молодой был… всего пятнадцать…
– Это было год назад, – ухмыльнулся Джонни. – Шестнадцать лет – это, конечно, куда более серьезный и ответственный возраст.
В дверь постучали.
– Джонни?
От этого ласкового голоса сердце Джонни дрогнуло и перешло на форсаж. Шимена Сенграт чуть приотворила дверь.
– Извините, что беспокою, – проговорила она, – но переговорник в твоей каюте опять барахлит.
– Чертова проводка! – Грин раздраженно прищелкнул пальцами. – Надо будет прихватить рулон изоленты и заняться ею, наконец.
Как прекрасно знали Маркель, Шимена, да и все на корабле, у Джонни была совершенно неуставная привычка – попросту отключать интерком в каюте, когда нескончаемый поток хрипло-визгливых сообщений из Централи начинал действовать ему на нервы. Поэтому к его «объяснениям» отнеслись со всем вниманием, какого они заслуживали.
– Отец решил, что вам будет интересно, – продолжала Шимена, – что доктор Хоа уже на борту, и с собой он привез новую программу моделирования погоды. Совет считает, что продавать ее обратно хань-киянцам будет несколько нетактично. – Она с улыбкой отвела от лица пряди темных волос, открывая взгляду идеальные черты. Одна извивчивая прядка прилипла к шее; наклонившись, Маркель мог бы подцепить ее пальцем. Вместо этого он сгорбился над консолью, сгребая в охапку разбегающиеся распечатки. – Поступило предложение вместо этого посетить Рушиму. Поскольку колония эта по преимуществу сельскохозяйственная, наши услуги будут там в большой цене, а федерация Шенджеми, во всяком случае, сможет их оплатить.
Не знай он, что Шимена всего на четыре года его старше, подумал Маркель, мог бы принять ее за советницу вместо девчонки на побегушках. Она так строила фразы, словно сама принимала участие в споре. Прав Сенграт… слишком она взрослая для него. И не посмотрит на шестнадцатилетнего мальчишку.
– Совет просит всех наших лучших математиков и программистов за время перелета ознакомиться с новой моделью доктора Хоа, – продолжала Шимена. – Так что вам двоим придется, боюсь, оторваться от вашего симулятора, или во что вы там играли.
Маркелю тут же захотелось заявить, что он не играл ни в какие симуляторы, и вообще он уже вышел из этого возраста, но он сообразил, что это как раз прозвучит очень по-детски.
– Тебе, Джонни, поручено заняться математической стороной, – сказала Шимена, – а ты, Маркель, включен в группу, которая будет анализировать код.
– Я? – Голос юноши пустил унизительного «петуха», чего с ним не случалось уже года три… иначе, как в обществе Шимены.
– Само собой, – отозвалась девушка, вскинув черные ресницы так недоуменно, словно иного и предположить было невозможно. – Без тебя, Маркель Илларт, нам не обойтись. Все же знают, что ты самый ловкий программист на борту.
Краешком сознания Маркель отметил, что Шимена сказала «нам», точно отождествляла себя с Советом, но по большей части он отплыл в гиперпространство. Она знала, кто он – не просто по имени, но по призванию – и уважала!
– Хотя и самый молодой, – добавила Шимена, и Маркель с неслышным грохотом вывалился в трехмерный космос.
На то, чтобы достичь Рушимы и выйти на ее орбиту, кораблю потребовались полных три смены. Все это время Маркель оставался заворожен рациональным изяществом подходов доктора Нгуена Хон Хоа к моделированию атмосферных процессов через разности электрических потенциалов. Выданная ему статья, озаглавленная скромно «О некоторых аспектах теории хаотических систем», очерчивала контуры глобальной модели планетарных атмосфер, куда более общей и в то же время изящной, чем та, которую подсунул юноше Джонни Грин. И все же…
Маркель нахмурился. Прорубившись сквозь слои программного кода к подлежащей математической структуре, он обнаружил, что от ранней модели она в сущности ничем не отличается. Да, Хоа заменил легкомысленную фразу о бабочке и буране на ряд предсказаний различной достоверности, но ясно было, что создатель модели все равно не считал точным никакой прогноз, не прошедший порочным кругом добавления переменных и пересчета системы нелинейных уравнений. Проблемы непредсказуемо значительных случайных изменений, подавлявшей, по словам Джонни, все попытки моделирования сложных хаотических систем, он так и не решил.
