Денис Агеев - Падший демон. Изгой
Но еще одно чувство неимоверно билось в измученном демоне — голод, и оно было гораздо сильнее жалости. Природные инстинкты и измученный разум толкнули Наргха на то, чтобы утолить его. И он сдался. Съел всю тушу.
И каким же вкусным и сочным оказалось свежее мясо! Какое же это блаженство — чувствовать сытость! Впервые за все время голод покинул Наргха, дав ему возможность ощутить жизнь по-новому.
Через некоторое время Наргх покинул место стычки и отправился дальше. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Силы возвращались, да и регенерация после сытного пиршества отлично справлялась со своей обязанностью — недавно полученные раны быстро затягивались.
То и дело в голову приходили мысли о недавнем событии. Демон постоянно размышлял о том, правильно ли он поступил с тем животным или нет. Тогда, в горячке схватки, им овладела жуткая, просто дикая свирепость, но сейчас, когда песнь битвы стихла, на случившееся можно посмотреть с двух сторон. Понятное дело, что он — исчадье тьмы и убивать — это его призвание. Но мириться с этим демон, как и прежде, не желал.
После долгих раздумий Наргх окончательно решил, что убийство свиньи было своего рода защитой, и по-другому поступить он попросту не мог. В конце концов, демон перестал винить себя и в том, что с неизгладимым удовольствием поглотил убиенного зверя. Как бы там ни было, но съел он не человека, а всего лишь дикое животное — примитивное и неразумное создание, на коих, возможно, люди и сами охотятся.
Но наверняка Наргх, конечно же, не знал — убивают люди животных или нет. Да и откуда ж ему знать? Он демон, пришелец из мира боли и отчаяния. Он вообще не представлял, в чем состоит быт, и как выглядит образ жизни людей. А самое главное, малыш никак не мог сообразить, почему архидемоны и Темные Падишахи выбрали в виде самого худшего наказания изгнание на Альтеру. Да, здесь все было чуждым и непонятным, но не настолько, чтобы невозможно было бы здесь находиться.
Пока он не готов был этого понять…
Спустя половину дня пути Наргх снова проголодался, но это был далеко не тот голод, что мучил его с рождения, а совершенно иной, даже на толику не способный сравниться с теми муками, что не так давно удосужилось пережить молодому отпрыску.
Следующий день выдался пасмурным. Дождь лил с таким усердием, что казалось, будто там, на небе, кто-то опрокинул огромное корыто с водой, и вся эта высвободившаяся масса бесконечно мокрой пеленой свалилась на изжаренные летним солнцем земли Альтеры.
Впрочем, дождь сослужил Наргху не дурную службу. Он смыл всю грязь и вонь, и демон стал выглядеть симпатичнее и лучше… лучше для демона, но не для человека.
Через полтора дня путешествие изгнанника внезапно окончилось.
Заметив странное возвышение земли, похожее на свернувшегося калачиком исполинского зверя, Наргх остановился и внимательно его оглядел. И вскоре понял, что странноватый пригорок являлся обычной пещерой. Ясно это стало не сразу, ибо вход в нее наглухо зарос травой и кустарником.
Очистив от поросли вход, демон с неизгладимым любопытством заглянул внутрь. Оттуда повеяло сыростью и прохладой. Наргх принюхался — запаха жизни не чувствовалось, значит, пещера необитаема… Хотя, возможно, тот, кто жил в ней, убежал, как только ощутил приближение адского отпрыска.
Наргх шагнул внутрь. Ход тянулся куда-то вниз, вглубь. Не потратив на раздумье ни секунды, демон прошел дальше. В пещере было темно, но это ничуть не смущало молодого исчадья Бездны, а, наоборот, радовало, ведь уставшие от солнечного света глаза вновь узрели приятную тьму.
Пройдя коридор до конца, Наргх оказался в небольшой пещерной комнате. Здесь царили покой и мрак. А ведь именно этого так не хватало молодому демону.
Он окинул скорым взглядом стены — внимание привлек непонятный рисунок, приглядевшись к которому, демон понял, что на нем изображен маленький человечек с палкой в руках и какое-то непонятное животное. Рисунок был корявый и, видимо, очень древний. Но больше чем на пару мгновений сия наскальная живопись Наргха не привлекла.
Не особо раздумывая, он неторопливо распластался на сыром полу и закрыл глаза. Минуло несколько минут, и демона плавно утянуло в дремучие глубины сна.
Глава 4
Гарок-Харотеп-Коген задумчиво глядел в окно, где на фоне черноты неба резвилась стайка Каригд-ша. Громадные чудовища неуклюже гонялись друг за другом, отбрасывая крупные тени на залитую мраком землю. Один из зверодемонов, держа в клюве окровавленный шматок мяса, кружился замысловатой спиралью, то пикируя вниз, то снова устремляясь ввысь. Несколько других наигранно пытались атаковать его, якобы претендуя на скромную долю пищи. Что-то было в этой игре неестественное, что-то глупое. Но Гарок-Харотеп-Когену, несколько часов подряд наблюдавшему за несуразным развлечением зверодемонов, было не до этого. Его терзали совсем иные мысли.
Вот уже несколько дней кряду Темный Падишах не мог найти себе места. В его голове, то переплетаясь между собой, то снова расползаясь по разным уголкам сознания, хаотично крутились воспоминания о недавно произошедшем событии.
Демон-добряк! Именно такое прозвище Храхи-Агам дал тому странному порождению тьмы, что несколько дней назад было изгнано из Бездны. Изгнано к людям! Но правильно ли поступили Темные Падишахи, решившись на столь необдуманный шаг?! Гарок-Харотеп-Коген сомневался в этом… сомневался, как ни в чем прежде.
За долгие годы жизни старый Темный Падишах повидал немало демонов. Были на его веку и поистине странные особи, на разгадку причин поведения которых у него уходила прорва времени. Но вот Наргх… его столь нетипичное отношение к жизни не поддавалось никаким объяснениям. Что-то подобное Гарок-Харотеп-Коген встречал, но было это очень давно, в те седые времена, когда его нынешнее имя состояло всего лишь из двух слов. И сейчас преисполненный мудрости демон искренне жалел, что уничтожил того «неправильного» отпрыска тьмы, так и не потрудившись его изучить.
И вот совсем недавно у него появился шанс все исправить, но он, Гарок-Харотеп-Коген, по праву заслуживший называться мудрым, позволил себе вновь допустить ошибку, согласившись с Советом провести ритуал изгнания.
К несчастью на то была причина, суть которой в законе, что никогда не был оглашен, но исправно исполнялся всеми сынами преисподней. И пусть сам Гарок-Харотеп-Коген считал его глупым и давно изжившим себя, но против него пойти не мог ни он, ни кто иной. Наверное, беспрекословное подчинение этому архаизму было заложено в каждом сыне ада наравне с инстинктами, и видимо тянуло корни с тех времен, когда Бездной правили Перворожденные.
