Джон Толкин - Властелин колец
– Э–э, как это — булькнули? — переспросило сразу несколько голосов. И эту, и другие мрачные истории здешние хоббиты слыхали не по одному разу, конечно, но в Хоббитоне страсть как любят всякие семейные были и небылицы и готовы слушать их хоть до морковкиного заговения.
– Так ведь дело–то как было, — оживился Хэм. — Господин Дрого, значит, женился на этой бедняжке Примуле Брендискок. Бильбо она приходилась кузиной по материнской линии, мать–то у ней была младшенькой Старого Тука, а господин Дрого нашему Бильбо в аккурат — троюродный кузен. Стало быть, Фродо сразу и двоюродный и троюродный ему племянник. Хэ! Наш пострел везде поспел, как говорится. Раз гостил господин Дрого у тестя, у мастера Горбадока, значит, в Брендинорье (он там частенько после женитьбы гащивал — очень покушать любил, — а вы знаете, как у Горбадока кормят!). Стало быть, отправились они домой на лодке этой самой, да на середине Брендидуина возьми да булькнись, и он, и жена его, а Фродо маленький сироткой остался…
– А я слыхал, это самое, они при лунном свете покататься решили, — вмешался старый Нетак. — Ну а Дрого–то был солидный хоббит, вот под ним лодка и потопла…
– Да нет. Это жена его спихнула, а он за нее ухватился, вот они оба и булькнулись, — тут же перебил мельник Песошкинс.
– А ты больше слушай, что тебе наболтают! — огрызнулся Хэм, недолюбливавший мельника. — «Спихнула!» Скажешь тоже! В этих самых лодках пошевелиться–то нельзя, сразу опрокинешься. Ну, дело не в этом. Главное, остался Фродо сиротой в одночасье, да среди этих свихнутых из Заскочья, да в толкотне тамошней — у старого Горбадока меньше сотни родственничков и не гостило никогда. Господин Бильбо очень великодушно поступил, когда выручил паренька из этой компании. Оно конечно, для Дерикуль–Сумниксов удар был. Когда он в тот раз ушел да сгинул, они уж совсем было заполучили Засумки, а он возьми да вернись, пришлось им убираться восвояси несолоно хлебавши. С тех пор господин Бильбо наш живет и живет, хоть бы на день постарел! Вот и на здоровье! Дерикули аж зеленые со злости. А тут — на тебе! Наследник! Да еще все бумаги выправлены честь по чести. Теперь Дерикулям Засумками только снаружи и любоваться.
– А верно поговаривают, что в этих Засумках приличный кус деньжат засунут? — поинтересовался какой–то чужак, прибывший из Микорыта в Хоббитон по делам. — Под Горкой, говорят, ходов полно, а там все сундуки, сундуки, а в них все золото, золото?
– Ну, тогда ты больше моего знаешь, — проворчал Хэм. — Наш Бильбо живет — нужды не знает, но чтоб ходы рыть — про такое я не слыхивал. Помнится, я еще в доростках ходил, лет шестьдесят тому, когда он вернулся и торговал Засумки, Хаткинс меня как раз приглядывать за садом ставил, чтобы, значит, народ лишний без толку не шастал. Как сейчас помню, господин Бильбо на Горку поднялся и пара пони при нем. Два сундука точно было, может, и с сокровищами, — в тех краях–то, говорят, аж горы золотые, — но чтобы ради двух сундуков ходы рыть — это зачем же? Вот парнишка мой, Сэм, стало быть, он в усадьбе все ходы–выходы знает, а никаких таких богатств особых тоже не видал. Он у меня прямо помешался на историях, которые ему Бильбо рассказывал, пока грамоте учил. А что? Вреда ведь от нее не будет. По мне, я ему говорю, картошка да капуста лучше эльфов с драконами, да и по тебе тоже. Не путайся ты во всякие умные дела да в чужие заботы. А то — забот полон рот, а толку никакого! Вот как я ему говорю, и другим бы то же самое сказал, — добавил Хэм, поглядывая на чужака с мельником.
Однако похоже было, что слушателей он не убедил. На слухах о сокровищах Бильбо выросло не одно поколение хоббитов.
– Может, оно и так, да ведь он и потом не раз отлучался, поди, немало прибавил к первой–то порции, — выразил общее мнение Песошкинс. — Вы гляньте, кто его навещает: гномы всякие да еще этот колдун старый, Гэндальф, и прочие не лучше. Ты мне можешь сколько угодно заливать, а я тебе скажу: Засумки — место подозрительное и народ там — с заумью.
– Ты, конечно, здорово в этом понимаешь, — ядовито ответил Хэм, чувствуя, что сегодня мельник не нравится ему больше обычного, — может, в других местах куда как лучше. Тут вот неподалеку живут некоторые в норах с позолоченными стенами, да что–то я не слыхал, чтобы там гостю кружку пива поднесли, а на Сумкиной Горке гостю завсегда рады. Вот и с Рождением этим… Сэм мой говорит, что на праздник каждого пригласят, а кого пригласят, тому и подарки будут, каждому, вот оно что! И не когда–нибудь, а уже в этом самом месяце!
«Этот самый месяц» был сентябрь, такой чудный, какого давно не помнили. Спустя пару дней пополз слух (не иначе, как от всезнайки Сэма) о готовящемся фейерверке, да таком, которого не видали больше века, с самой кончины Старого Тука.
Утро да ночь сутки прочь. Тот День постепенно приближался. Как–то под вечер и Хоббитоне появилась и с трудом поднялась в гору повозка. Пораженные хоббиты повысыпали из дверей, таращась на невиданный экипаж. На козлах, распевая песни, сидели длиннобородые гномы в плащах с капюшонами. Некоторые из них остались в Засумках, а прочие скоро уехали. Но то было только начало. Не прошло и двух недель, и от Брендидуинского Моста появилась двуколка. Вожжи держал в руках высоченный старик в длинном сером плаще с серебристым шарфом и в остроконечной синей шляпе. Долгая белая борода и густые брови украшали лицо приезжего. Хоббитята, нюхом почуяв фейерверочные штуки, с гомоном проводили двуколку до ворот Засумок. У дверей Бильбо старик начал выгружать кучу свертков, пакетов и коробок самых разных размеров. На всех стояла яркая красная метка «Г», а рядом та же буква «Г» была повторена эльфийскими рунами.
Конечно, «Г» обозначало «Гэндальф», а рядом с коробками стоял и сам маг, известный в Шире искусник по части огней, дымов и светов. Были у него и другие дела, посерьезней и поопасней фейерверков, но о том ширский народ не знал и не думал. Хоббитам его появление сулило дивные развлечения. «Серый дед–огневед!» — кричала ребятня, а старик слушал и улыбался. В Хоббитоне он бывал наездами и никогда не оставался надолго, но его хорошо знали, если не в лицо, то по рассказам, а вот о потешных огнях только слышали.
Гномы с помощью самого Бильбо споро перетаскали все в дом, и хозяин оделил хоббитят мелкой монетой, но, к их глубокому разочарованию, ни одной нарядной шутихи, ни одной хлопушки им не перепало.
– Бегите–ка гулять. Все получите в свое время, — успокоил их Гэндальф.
Дверь закрылась. Хоббитята поглазели на нее еще немножко, да только без толку, и поплелись с холма. Им казалось, что праздник вообще никогда не наступит.
