Андрей Посняков - Тевтонский Лев
— Да нет. — Расположившись на сиденье, Виталий вытянул ноги, благо размеры салона позволяли. — Все довольно корректно было.
— Ну и славненько. А что ты участковому сказал?
— Да то и сказал, что было, — чистой воды случайность.
— И это правильно, правильно. Ладно. — Васюкин ухмыльнулся. — Что у нас там сегодня — поединки?
— Они самые. А завтра штурм.
— Значит, сегодня можно и водочки. Ты, Виталий Аркадьевич, как?
— Нормально. — Виталий посмотрел в окно, на отделение полиции, располагавшееся в одном здании с местной администрацией и почтой. — А с Кассием что, действительно ничего серьезного?
— Жить будет! — отмахнулся организатор маневров. — Правда, на этот раз он отвоевался, но отлежится и будет как новенький. Ничего необратимого.
— Слава богам. А то мне теперь везде «Дмитровский штурм» мерещится. Слыхали про того парня, который с переломом позвоночника остался? Правда, из бугурта он вышел только с трещиной, а перелом получил, когда его санитары с носилками уронили… Опять потом сто тысяч на операцию по всему миру ходи собирай…
— Трогай, Паша. — Васюкин хлопнул водителя по плечу. — К магазину сперва.
У местного магазина, бывшего райповского, а ныне выкупленного все тем же Васюкиным, расположилось небольшое летнее кафе — красные пластмассовые столики и стулья, белые с зелеными полосками зонтики. Джип остановился рядом, почти впритык, так что при желании можно было выпить кофе или что покрепче, не выходя из машины.
— Геннадий Игоревич! — Из-за стойки тут же выпорхнула грузная деваха далеко не первой молодости. — Что пожелаете?
— Виталий, присаживайся. — Выбравшись из авто, предприниматель по-хозяйски расположился на стуле и, подмигнув буфетчице, заказал водки, а к ней «ну и что-нибудь бросить на зуб».
На зуб предлагалось бросить натуральной красной икорки, сервелатика и душистого сала с чесноком, до которого, как выяснилось, Васюкин был большой охотник. Им в основном и закусывал.
Виталий водку пить не очень-то хотел: рановато еще было, да и жарковато. Однако за компанию пришлось — не хотелось обижать хорошего человека, тем более организатора маневров. На Алезианские маневры Беторикс попал впервые, хотя раньше много слышал и о них, и об их руководителе. С Васюкиным здешним реконструкторам повезло: он предоставлял прекрасное место, где не ходили стадами туристы, сам решал все проблемы с администрацией, спонсировал мероприятия, оплачивая воду, дрова, доставку из других городов, вследствие чего Алезианские маневры не имели недостатка в участниках, привозил антуражную таверну, где кормили вкусно, по эпохе и за очень умеренные деньги. Правда, дабы не поощрять в несознательных варварах склонности к тупому пьянству, до восемнадцати тридцати в харчевне спиртного не подавали, зато по вечерам вина и пива было хоть залейся.
— Ну, Виталий, — за знакомство! — улыбнувшись, Васюкин поднял стопку.
Чокнулись. Выпили. Зажевали.
— Я ведь, честно говоря, сомневался — приглашать вас, нет? — продолжал хозяин здешних мест. — Уж извините, но малознакомых людей я стараюсь не брать. Однако за вас поручились.
— Я знаю. — Молодой человек кивнул. — Веста?
— Она, она! — Причмокнув жирными губами, предприниматель неожиданно рассмеялся. — Что-то задержалась нынче наша красавица, но к вечеру обещала явиться.
— Не заблудится?
— Дорогу знает, не в первый раз.
— Ее встретит кто-нибудь с поезда? — поинтересовался по привычке Виталий, отлично знавший, что чем выше статус реконструкторской женщины, тем больше и тяжелее ее рюкзак.
Это у начинающих при себе одна рубашка с пояском да плащик, а женщина со стажем имеет гораздо больше вещей, чем может сама унести.
— Не надо, она на машине.
— Сама водит?
— Сама.
— Крутая девушка! — Беторикс в удивлении покачал головой.
— А как же! Ну, еще по одной?
— Давайте.
Водка оказалась хорошей, мягкой, с заметным лимонным привкусом и такой холодной, что стекала, как желатин, — видать, в морозилке держали.
— Веста, Веста, — задумчиво улыбаясь, негромко промолвил Васюкин. — Вечно она опаздывает, все какие-то дела, дела. Ты, кстати, как с ней познакомился?
— Через Интернет, на форуме. — Замятин пожал плечами. — А лично пока не встречались, я только ее фотографии с разных выездов видел, но даже не уверен, что узнаю, особенно без антуража! — Он усмехнулся. — Антураж заметно меняет внешность, особенно у женщин. Без косметики и в прикиде, с чем-нибудь этаким на голове — совсем другой человек получается.
— В антураже или без, она девушка весьма симпатичная, смею тебя уверить. Как же так вышло, что вы нигде не встречались?
— Да вот как-то не совпало. Мероприятий много, летом фестивалей по две-три штуки каждые выходные в разных местах, везде не поспеть.
— Ну да, ну да. — Собеседник закивал. — До чего ж техника дошла: по Интернету хорошие знакомые, а в лицо друг друга не знают! Не устаю удивляться нынешним порядкам!
Виталий подавил улыбку. Люди, устроившие свою карьеру и жизнь в девяностые, сохраняли некоторые странности. При приеме на работу или еще по каким делам всегда интересовались, владеет ли соискатель компьютером. А как иначе? Без компьютера теперь как без рук, без глаз, а то и без головы. Не человек ты, а так, недоразумение.
— А ты, Виталий, значит, в аспирантуре учишься?
— Да, заочно. Занимаюсь социологией, а так я фрилансер.
— Извини, кто?
— Свободный художник — где-то статью напишу, где-то кому-то что-то отредактирую, подкорректирую. Хорошего корректора, кстати, сейчас днем с огнем не найдешь, так что на жизнь хватает.
— Ага… Выражаясь старинным слогом, «в присутствие» не ходишь.
— Нет. — Молодой человек улыбнулся и покачал головой. — Не хожу.
— Это неплохо, наверное… Человек независимый… А семья как? Извини, что такой настырный, просто люблю с людьми «за жизнь» поболтать.
Светло-серые водянистые глаза Васюкина смотрели из-под кустистых бровей внимательно и строго, и взгляд этот, почему-то показавшийся вдруг Виталию неприятным, не очень-то вязался с панибратским насмешливым тоном. Пристальный был взгляд, почти как у того участкового!
— А семья у меня — я сам, — с невеселой улыбкой отозвался молодой человек. — Родители умерли лет пять назад, сначала мать, за ней отец почти сразу.
— Извини…
— Да ничего, дело прошлое.
— А братья-сестры?
— Родных нет, а с кузенами как-то отношения не шибко поддерживаю. У каждого своя жизнь.
— Понимаю. — Кивнув, предприниматель налил еще. — Ну а как, скажем, личная жизнь?
