Анна Одувалова - Зеленоглазая авантюристка
Осталось сделать всего лишь несколько десятков шагов, преодолеть два лестничных пролета, поворот, и там окажется долгожданная дверь кабинета. Еще чуть-чуть, но сдерживаться больше нет сил, как, и пить кровь в чьем-либо присутствии. Правда, здесь, в коридоре пока никого, тихо и пусто: ни шныряющих слуг, ни Ольги. Можно успеть.
Дирон рассчитал, чтобы не загнуться, ему нужно выпивать минимум сто пятьдесят грамм крови — почти стакан гадкой жидкости, без которой очень быстро наступает ад. Наркотик. Ему досталось тело наркомана. Причем, от зависимости избавиться, похоже, невозможно. Организм мечтает о крови, лучше всего человеческой, но этого эльфийская душа позволить не может, и приходится пить свиную. А она гадость, впрочем, маг предполагал, что человеческая не вкуснее. Уж лучше бы его вселили в тело неразумного прожорливого гхырха, в этом случае хоть совесть была бы чиста. А так постоянно приходится страдать и мучиться выбором: выпить «лекарство» сейчас или еще чуть-чуть потерпеть?
Руки дрожали, и отвернуть пробку фляги удалось не сразу. Несколько драгоценных капель попали на ладонь и парень лихорадочно их слизнул, буквально захлебываясь слюной. Клыки непроизвольно удлинились, а перед глазами поплыла багровая пелена.
Теплый вязкий комок прокатился по горлу, вызывая приступ тошноты и возвращая ослабевшему организму силы и возможность связно мыслить и передвигаться. Теперь расстояние до лестницы не казалось таким невероятно длинным. Контролировать новое тело с каждым днем было сложнее и сложнее, оно настойчиво требовало крови. Любой, оказавшийся рядом человек, виделся просто клубком ароматно пахнущих артерий. Лишь подавив инстинкт, маг мог рассмотреть черты лица. Именно так Дир сегодня почувствовал Ольгу. Он просто унюхал ее кровь и желание. А потом почти час сдерживал рвущиеся наружу инстинкты, старался не смотреть на бархатную кожу и бьющуюся возле ключицы вену. Невероятно сложно. Было бы чуть проще, если бы он додумался насытиться перед встречей, а так желудок сводило болью и голодом, а девушка сидела совсем близко и дразнила своим гибким телом и текущей по венам кровью.
В такие минуты Дир был противен сам себе, но поделать с инстинктами ничего не мог. После выпитой крови обострились зрение и слух, маг отчетливо слышал, как скребется в углу толстая крыса — сгусток пульсирующих кровью артерий. Остановиться он не успел: сиганул в сторону звука, припал на четвереньки и прямо зубами вцепился в теплое тельце. Охота поглотила настолько, что остальной мир перестал существовать. Шаги сзади маг услышал слишком поздно, резко обернулся и отшатнулся в угол, увидев испуганное личико молодой служанки. Девушка ошалело вытаращила глаза и прикрыла рот рукой. Затем последовал истеричный вопль. Шутка ли увидеть симпатичного хозяйского гостя с перемазанной кровью физиономией и крысой в зубах? Дирон икнул, выплюнул обескровленный крысиный труп и затравлено посмотрел в спину удаляющейся служанке. Нужно срочно сматываться в безопасное, тихое место. А то на вопль обязательно примчится еще кто-нибудь, и позор тогда будет не локальный, а глобальный. И так инцидент станет известен всем слугам, но есть шанс, что слова молодой служанки примут за бред и скоро забудут. Но если попасться на глаза еще кому-нибудь, то все — из своего кабинета можно больше не выходить. Или упрашивать Ольгу срочно менять весь персонал. Но она на это не пойдет, и без капризов его присутствие только стеснит молодую даму. Не в той он ситуации, чтобы качать права и позорить себя и хозяйку поместья.
Дир так и не добрался до третьего этажа. Он вытер ладонью перепачканное лицо и присел на верхней ступени лестницы. Мимо пропорхнула еще одна симпатичная служаночка, одарив соблазняющей улыбкой — видимо инцидент в коридоре еще не стал достоянием гласности. А в полумраке коридора разводы крови на физиономии были не заметны. Магу снова пришлось сжать зубы. Он с ужасом понимал, что не может справиться с доставшимся телом. Оно живет собственной жизнью — постоянно хочет жрать, много бегать, и ему нравятся женщины, в то время как сам Дир к физическим нагрузкам всегда относился прохладно, тренируясь не из-за любви к искусству, а по необходимости, да и к прекрасному полу был равнодушен. Дирона сжигала одна лишь страсть — магия. Сейчас многое изменилось, появились несвойственные и чуждые желания. Маг боялся, что не справится.
«Ничего страшного, — успокаивал он себя. — Нужно только добраться до записей Келла, уточнить детали. Забрать из тайника изумруд Эллана и провести ритуал. После этого станет проще. Душа сольется с телом в одно целое и освободится в тот же миг, как прекратит существование телесная оболочка. А для того, чтобы приручить животные инстинкты, будет целая жизнь. Еще одна. Мало кому выпадает подобная удача.
Перед дверью в свой бывший кабинет молодой человек замер. Неожиданно стало очень страшно, словно нужно сделать шаг в прошлое. Маленькое помещение было доверху набито всяческим хламом. Теперь Дир понял, что означал затравленный взгляд Ольги и ее настойчивые попытки заслать в кабинет горничных. Дирон брезгливо пнул ворох непонятного пыльного тряпья на полу, обнаружив, что это, оказывается, шторы, принадлежавшие, скорее всего, еще барону Маколскому — бывшему хозяину поместья. Маг отшвырнул с прохода стул без ножки и замер перед преграждающим путь фортепьяно. Похоже, без помощи слуг здесь не обойтись. Добраться до письменного стола, в одном из потайных ящиков которого лежали дневники, было невозможно. Лезть по музыкальному инструменту или под ним не хотелось. В одиночку фортепьяно сдвинуть вряд ли получится, да и некуда. «Интересно, как его вообще сюда закорячили? Нужно будет поинтересоваться у Ольги. И вообще, что она не могла найти другого места под кладовку?» Дира невероятно раздражало такое безответственное отношение к его вещам. Нет, понятно, что живым его никто увидеть и не мечтал, но со стороны друзей подло отнестись столь наплевательски к годам трудов и изысканий. Хотя…все эти исследования… кому они нужны, кроме самого Дира? Да и его не спасли. Он не успел воспользоваться собственными знаниями. Для создания боевого заклинание требуется время. В драке нож всегда вернее. Грустно все это, печально. Дир неожиданно понял, что если вдруг он разберется в записях Каллариона и правильно проведет ритуал, то потом, вряд ли, продолжит занятия магией. В жизни слишком много прошло мимо него. Все это нужно узнать и попробовать, чтобы, когда он уйдет окончательно, осталось чуть больше, чем заваленный всяческой рухлядью кабинет и покрытые пылью склянки с давно испарившимися зельями. Дир еще не знал, что хочет оставить после себя. Хотя внутренний голос упорно нашептывал в ухо, что после каждого живого существа обязательно должно остаться лишь одно — потомство. Дети. Только вот живым-то сейчас, Дир был очень условно. Какие уж тут дети? Или все же… но ответа на этот вопрос не будет, пока не получится добраться до записей Келла!
