Анна Завгородняя - Отмеченные богами (СИ)
— Скажи, что видишь, — сказал Дагон.
Зендра закрыла глаза и начала медленно раскачиваться. Её губы беззвучно шевелились, словно творя какую-то молитву. Это продолжалось несколько минут, во время которых в зале царила полная тишина. Все неотрывно смотрели на Зендру. Я бросила взгляд на Силаса. Он сидел улыбаясь так, словно его забавляло все происходящее, но ничем не мешал ритуалу, проводимому женщиной. Наконец, Зендра замерла и, широко распахнув глаза заговорила:
— Радуйся, вождь! Твой следующий поход увенчается успехом. Много добычи привезешь ты, много врагов повергнешь в ужас и трепет. И дом твой будет в целости и сохранности. И будет исполнено то, о чем ты так мечтаешь, ты уже сделал первый шаг к осуществлению того, что всегда считал несбыточным, — тут она замолчала и взгляд её, устремленный на Дагона, потемнел, — Но радость твоя будет недолгой. Время, отведенное тебе на земле, заканчивается. И ты покинешь нас, едва успев насладится счастьем. И тело твоё так и останется непогребенным. Я сказала!
Она опустила глаза. Я посмотрела на Дагона. Он помрачнел. В зале царила тишина, веселье, царившее ранее, словно рукой сняло. Зендра поклонилась Дагону и развернувшись, ушла.
— Да… — протянул Силас, первым нарушив молчание, — Что-то не весело тут стало у вас. — Он встал. — Я, наверное, пойду?! В Храме Богов меня уже заждались совсем.
Он резко взмахнул руками и исчез. Я от удивления разинула было рот, но вовремя опомнилась. Гуда потянула меня за рукав и взглядом показала на дверь. Я покачала головой. Уходить не хотелось, да и не вежливо это было теперь. Дагон улыбнулся.
— Ну вот, хоть Силаса спровадили, — сказал он. — Я не понимаю, почему все грустят? Что такого сказала Зендра? Разве, отправляясь в путь, мы не знаем, что не все из нас вернутся живыми? Я не знаю, сколько мне осталось, но уж грустить о том, чего не избежать, я точно не собираюсь. Да и пожил я на свете дольше всех вас.
Дагон махнул рукой.
— Музыку! — рявкнул он. — Я хочу танцевать!
В тот же миг ожили музыканты, полился веселый мотивчик, столы растащили в стороны, освобождая пространство, король подошел ко мне и под удивленным взглядом своей сестры, протянул руку.
— Не откажешь? — спросил он. В его глазах мелькнули смешные искорки и я, удивив саму себя, ответила — Да.
Я вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь, ощутив мягкое тепло, которое словно окутало меня от этого простого прикосновения. Дагон взглянул мне в глаза, насмешливо и одновременно притянул к своей груди. Краска бросилась мне в лицо. А он потянул меня на середину зала.
Это был самый веселый день в моей жизни, мы танцевали, пили, ели, опять танцевали. Я изрядно выпила вина и чувствовала себя до невозможности расслабленной и такой легкой. Когда меня подхватил и закружил в танце Эйрик, я рассмеялась и обхватила его за плечи. Он смотрел мне в глаза и так маняще улыбался, что мне казалось, словно я самая желанная женщина в мире. Как вдруг, чьи-то сильные руки выхватили меня из круга танцующих, и понесли прочь из зала. Я попыталась вырваться, но тщетно. Наконец, мы вышли из дома, то уже во дворе я рассмотрела лицо моего похитителя.
— Дагон? — удивилась я.
Он опустил меня на землю и вдруг посмотрел такими голодными глазами, что я невольно отступила назад. За спиной оказалась стена. На улице было довольно холодно, но мое, разгоряченное вином и танцами тело горело, словно в огне. Дагон приблизился ко мне, и я почувствовала жар его тела даже сквозь плотную ткань платья. Он поднял руку и нежно погладил моё лицо. По телу пробежала приятная истома. Я замерла в ожидании. Я знала, что он сейчас меня поцелует, но не понимала, зачем ему это, но почему-то хотела почувствовать вкус его губ. И он меня поцеловал, прижавшись ко мне с такой силой, что буквально вдавил меня в стену. Его рука жадно сжимала мой затылок, а губы впились в мои с неожиданной страстью. Я испугалась и попыталась его оттолкнуть, но он был слишком силен, и я мучительно застонала, признавая свой поражение, подняла руки, обхватив его за шею, еще сильнее, если только такое было возможно, прижимаясь к его телу, чувствуя его крепость и силу. Но когда руки вождя коснулись моей, обтянутой тканью платья груди, я опомнившись в испуге вскрикнула. Дагон резко отстранился. Я, тяжело дыша, уставилась на него, не зная, радоваться ли мне тому, что он отпустил меня или напротив, расстроится?
— Жалеешь, что я не Эйрик? — спросил он, тяжело дыша.
Я покачала головой. Меньше всего в этот момент я думала об Эйрике, но возражать не стала.
— Уходи, — сказал он вдруг и отвернулся.
Я не заставила себя просить дважды и опрометью бросилась назад в дом. У порога столкнулась с Эйриком. Он выглядел не на шутку встревоженным.
— Все в порядке? — спросил он, бросая взгляд мне за спину, где в свете чадящего факела стоял его брат. Я кивнула. Эйрик обнял меня за плечи и отвел обратно в зал. Усадив на скамью, он налил мне вина и заставил выпить. Произошедшее отрезвило меня. Тело била мелкая дрожь. Мысли спутанным роем вились в голове. Я не могла понять, что заставило Дагона поцеловать меня. Мое тело еще жалобно ныло, после жгучих ласк вождя.
— Дагон тебя обидел? — спросил Эйрик. Я удивилась, впервые он назвал его при мне не братец, а по имени.
— Нет, — ответила я, — Все хорошо.
— Я видел, как он унес тебя, — сказал он. — Я поспешил за вами и стоял у дверей. Он ведь поцеловал тебя? Если бы ты закричала…
— Все в порядке, он ничем меня не обидел, — сказала я, взглядом обведя зал, где все ещё продолжали веселиться, и встретилась глазами с Гудой. Она поняла мой взгляд и поспешила ко мне. Удивительно, как быстро мы с этой девушкой нашли общий язык и понимание, пронеслось в моей голове.
— Кажется, я немного перебрала, — сказала я девушке.
Гуда улыбнулась мне.
— Давай я провожу тебя в комнату, — предложила она. Я согласилась и, попрощавшись с Эйриком, поспешила за девушкой прочь из зала. Выходя, я не заметила, как вернулся Дагон и каким задумчивым взглядом одарил он меня.
ГЛАВА 4
Утром меня разбудил громкий стук в двери. Я сонно проморгалась и встала. Алкея уже не было. Старик познакомился с местной знахаркой и теперь целыми днями пропадал у неё дома, обмениваясь опытом.
— Руд, открывай, — произнес настойчивый женский голос за дверью.
— Открыто, — ответила я, откидывая одеяло и садясь на постели. В комнату вошла Гуда. В руках у неё была целая охапка платьев всевозможных цветов и фасонов. Она сбросила все это на кровать возле меня и произнесла:
