Вадим Панов - Тень Инквизитора
— Господь учит нас быть милостивыми к заблудшим. Не каждый в наш греховный век способен сразу открыть Ему свою душу. Люди ушли с пути истинной веры, люди помнят лжепророков, и им трудно найти нужную дорогу…
— Ты все понимаешь, матушка, ты все понимаешь! — Обнадеженный Марк рухнул на колени и попытался поцеловать руку игуменьи. — Твоими устами говорит Бог.
— Вряд ли Ему есть дело до бесчестного шпиона, — негромко буркнул Петр.
— А еще Он учит нас сдерживать гнев и гордыню.
Матушка в упор посмотрела на Андрея. Тот не отвел взгляд.
— «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым»,[3] — проронил юноша.
— Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут, — выдержав небольшую паузу, откликнулась Чио. И очень-очень тихо, так, что расслышал только Андрей, напомнила: — Я ожидала, что Марк сдастся, и приказала не трогать его.
— Он сопротивлялся, — в тон матушке отозвался маг.
— Это ложь. — И снова непрошибаемая восточная бесстрастность. Невозможно было понять, волнует ли игуменью подобное, или она просто констатировала факт.
— Я сказал. — Андрей передернул плечами.
— Хорошо. — Чио невозмутимо кивнула и, подождав несколько секунд, именно столько времени потребовалось Андрею, чтобы догадаться распахнуть перед игуменьей дверь, вышла из кабинета.
Деревянные ложки дружно ерзали по деревянным мискам, соскребая со стенок перловую кашу: младшие послушники, прочитав короткую молитву, чинно завтракали, изредка обмениваясь короткими фразами. Большинство из них появились в ските позже Нины, и лишь четверо — значительно раньше, и до сих пор истово работали, надеясь увидеть знак.
«Увижу ли я его?» Девушка отогнала малодушную мысль и отломила себе еще хлеба.
— Слышала? — Пухленькая Галя, до того молча поглощающая еду, придвинулась ближе и зашептала: — Проповедники предателя поймали.
— Как предателя? — Нина ошеломленно посмотрела на подругу. В первый момент она даже не поняла, о чем идет речь: предателя? — Какого предателя?
— Известное дело, какого, — буркнула Галя. — Настоящего предателя. Иуду. Господа нашего не чтит, истинной веры не знает, а только и думает, чтобы церковь со света сжить да призвать Антихриста. — Галя перекрестилась. — Одно слово — фарисей.
— А как же он здесь оказался?
— Проник, — затараторила Галя. — Послушником прикинулся, в доверие, значит, хотел втереться, разведать все, да только не получилось: прознали про него проповедники. А он, как почуял угрозу, в тайгу подался, наши его всю ночь ловили. А потом с ним матушка Чио разговаривала.
— Да с кем с ним? Кто предатель?
— Марк.
— Ох! — Нина качнула головой. — Марк? Я ведь его знаю. Он даже после меня в скит пришел.
Симпатичный юноша с кудрявыми волосами и большими, немного печальными глазами. Нина помнила, как тяжело Марку давалась простая жизнь послушника и как быстро озарил его свет истинной веры. Возможно, он просто оступился, на мгновение поддался искушению и теперь — девушка не сомневалась — искренне раскаивается.
— Но ведь Господь дал ему знак!
— А теперь выходит, что не Господь, а диавол ему помогал, — прошептала Галя. — Сатана хитер, но проповедников не обманешь.
— Не обманешь, — согласилась Нина, опуская глаза.
Марк оказался предателем. Марк продался диаволу и отверг учение Господа. Это было ужасно, это было постыдно, но кроме этого девушка почувствовала приближение чего-то еще более неприятного.
— И еще я слышала, — продолжила Галя, — что после завтрака всех послушников соберут на главной площади.
За что? Ведь я сдался сам! Проявите милосердие во имя Господа! Вы обманули меня!!
Возможно, привязанный к столбу Марк прокричал бы именно так. Возможно, по-другому. Вполне вероятно, что юноша нашел бы силы для ругательств и проклятий. Возможно… Предусмотрительные помощники Чио наложили на несчастного несложное заклинание, управляющее мышцами лица, и теперь мимика Марка демонстрировала окружающим лишь страх и смятение перед неизбежной карой. А голос помощники просто выключили, чтобы ненужные вопли не нарушили торжественность церемонии.
Ближе всех к столбу стояли младшие послушники, молодая поросль Курии, те, в ком еще не пробудилась магическая сила и не пустила глубокие корни истинная вера. Они должны увидеть экзекуцию во всех подробностях, проникнуться, впитать в себя тяжесть гнева Господня. И уверовать.
Или засомневаться. Чио устраивали оба варианта: ей нужно было точно знать, как далеко готовы пойти эти люди.
Следом были выстроены старшие послушники, те, кому удалось разбудить в себе магические способности, кто увидел свет истинной веры и пожелал следовать ей. Глина человеческая, и только напряженная работа позволит понять, что можно вылепить из нее.
И, наконец, дальше всех от неудачливого Марка расположились проповедники, как называли их младшие адепты. Гордость Чио: группа тщательно отобранных и подготовленных магов, чья вера в идеи Курии подкреплялась не только механически заученными догматами. От обычных уличных проповедников Союза ортодоксов они отличались, как небо и земля: воины Господа, паладины нового крестового похода, будущая элита. Эти смотрели на экзекуцию совсем другими глазами и прекрасно знали, за какие именно прегрешения благочестивая матушка карает незадачливого беглеца. А потому — стояли отдельно, не смешиваясь с остальными обитателями скита.
Царящая на площади тишина нарушалась лишь мерным шумом окружавшего базу леса. Чио, одетая, по обыкновению, в строгий черный плащ и плат, скромно остановилась у столба и, обведя взглядом паству, громко произнесла:
— Воскликните Богу, вся земля. Пойте славу имени Его; воздайте славу, хвалу Ему. Скажите Богу: как страшен Ты в делах Твоих! По множеству силы Твоей, покорятся Тебе враги Твои.[4]
Путь истинной веры труден и тернист. Легко принять райское блаженство, но как же тяжек путь к нему. Многие соблазны ждут на этой дороге. Искушение, предлагаемое демонами, сулит невиданные блага, но отнимает душу. Отнимает единственное, что есть настоящего в нас. Отнимает веру и заставляет отвергать Его. — Чио выдержала паузу. — Человек слаб и податлив искушениям. Но Господь милостив, любовь Его безгранична, и готов Он прощать грехи раскаявшимся. Но не тем, кто отверг учение Его и выступил против Него! Не тем, кто по дьявольскому наущению предал единоверцев своих, кто, аки волк в овечьей шкуре, проник в овин, дабы сеять смуту и смерть. Нет милости к тем, кто доверие употребил во зло и удар свой, подобно Иуде, нанес исподтишка!
