Евгений Щепетнов - Охотник
И тут же усмехнулся — а вот? Это — не хуже? Но тут же выругался самой грязной солдатской бранью, которую знал — чего рассопливился? Он что, жизни не видал?! Голодным не останется — Мама накормит! Крыша над головой есть! Так что еще надо?! Ноги? Он что, не лекарь?! Ну нет у него магии, так есть же в мире травы, специальные упражнения, есть знания и воля! Война не убила, «живые трупы» не убили, боевой артефакт не убил — неужели он не сможет выжить здесь, в ином мире?!
На руках, осторожно подполз к краю кровати, задыхаясь и борясь с дурнотой. Перевалился и… шлеп! Плюхнулся на твердый пол, как огромная жаба. Пополз, подтягиваясь, скрипя зубами, ругаясь, как старый алебардист. Не к двери пополз, а к окну, из которого падал свет.
Первое дело — определиться на местности, не подвергая жизнь опасности. Это знает каждый боец. Те, кто не знали — давно сгнили на кровавых, покрытых трупами полях.
Дополз до стены, правой рукой уцепился за белый, прохладный подоконник, подождал пару секунд, чтобы собраться с силами, схватился второй рукой и одним усилием, рывком, подтянул себя вверх, к прозрачному стеклу, стоившему огромных денег. Такие стекла в мире Сергара были большой редкостью.
После усилия перед глазами завертелись кровавые круги, в голове зашумело, но все-таки сумел удержать себя в сознании. Кое-как укрепился, опершись грудью и локтями, прогнал дурноту и посмотрел за окно, чтобы ослабнув, грохнуться на пол так, что в ушибленной голове зазвенели храмовые колокола.
То, что он увидел, потрясло до глубины души!
Не было двора, не было зеленой травы, или мостовой — он находился в небе! В небе, над землей, в башне! Люди — маленькие, как муравьи, где-то внизу, безлошадные повозки, и небо — голубое, ясное, в котором плавало желто-белое, ласковое светило!
Мозг, перегруженный информацией, вдруг отключился, будто кто-то врезал по нему здоровенным поленом, и Сергар потерял сознание. Он уже не слышал, как пришла Мария Федоровна, как хлопотала вокруг него, как тащила на кровать, заливаясь слезами, как укутывала его, и сидя рядом, держала за руку, надеясь, что сын не впал в кому. Или в то состояние, которое было похоже на кому.
И не слышал, как она пересчитывала оставшиеся в доме деньги, прикидывая — как дожить до прихода пенсии Олега, и до зарплаты в управляющей компании.
Сергар сейчас был в мире снов, и в этих снах впервые не было войны. Только небо, луг, и дом — тот, что он когда-то бросил, уходя в неизвестность.
И родители — живые, здоровые, улыбались и махали ему рукой.
Сергару было хорошо.
Глава 2
— Сам. Мама! Сам!
— Ну — сам, так сам! Кушай, кушай!
Мария Федоровна счастливо улыбаясь, смотрела, как ест Олег — аккуратно, по-мужски, не жадничая, но с наслаждением, как после долгой, тяжелой работы. А чем не работа? Лежать полгода пластом, глядя в потолок — хуже работы нет!
Мария Федоровна незаметно перекрестилась — все налаживается! Скоро Олег поднимется, будет снова ездить на коляске, лазить в интернете. Может и работу найдет — а что?! Работают же в интернете, почему бы и нет? Перед тем, как попытаться покончить с собой, Олег говорил, что нашел какую-то работу в сети. Может, еще не поздно?
Жалко — ноутбук он тогда выбросил с балкона… едва не прибил соседку… ругани-то было! Но обошлось. Ольга Петровна хорошая женщина, все поняла. Потом приходила, тортик принесла, утешала… Нужно будет ему компьютер купить. Или ноутбук. Тяжело, но куда деваться? Без этого никак.
Разучился разговаривать? Так чихать на это, как говорит Катя. Он уже учится! Быстро учится! Всего две недели, а он говорит, как диктор с телевидения! Ну… почти как диктор, да. Ошибается иногда, но все понимает, молодец! Сколько таких случаев было — люди теряют память, а потом вдруг — рраз! И снова все вспоминают! И он вспомнит. А не вспомнит — ну и ладно! Главное — живой, остальное приложится.
Сергар проглотил последнюю ложку, вытер тарелку хлебом и забросил его в рот. Под внимательным, укоризненным взглядом Мамы виновато улыбнулся, и неожиданно для себя подмигнул ей левым глазом. Та фыркнула и покачала головой:
— Учу тебя, учу, а ты опять за свое? Нельзя вытирать тарелку хлебом! Нельзя прихлебывать с шумом! Нельзя рыгать! Это не культурно!
— Я не понимаю, что такой есть «некультурно»! — в который уже раз вяло трепыхнулся Сергар — Мне так удобно! Я не хотеть никому зла, просто мне так приятно!
— Не хочу зла — поправила Мария Федоровна — Так принято у воспитанных людей, и так нужно делать! Ты же не какой-то уличный бродяга, ты сын учительницы! Нужно сморкаться не на пол, а вытирать нос платком! Нужно уметь себя вести за столом, в обществе! Таковы правила поведения, и если ты будешь вести себя иначе — на тебя все посмотрят как на невоспитанного болвана. Тебе это надо?
— Не надо, Мама — понимающе кивнул Сергар — Я буду стараться быть культурным. А ты мне поможешь. Я просить тебя…
— Я хочу тебя попросить. Или: «я прошу тебя» — снова поправила Мария Федоровна — Что ты хотел, сынок?
Сергар ненадолго замолчал. Его в очередной раз кольнуло в сердце — сынок! Если бы она знала, как бы отреагировала? Скорее всего — не поверила. Решила б, что сын бредит, что у него с головой не в порядке. А если бы поверила — тогда что бы сделала? Выбросила из дома? Вряд ли. Зачем тогда ее мучить? Нет, нужно молчать. Когда-нибудь… может быть. А сейчас — молчать.
— Я хочу тренировать мускулы. Занятия! Тренировка! — пояснил Сергар — Как мне сделать? Чтобы на кровать!
— Чтобы на кровати — Мария Федоровна задумалась, потом просияла лицом — А я попрошу сделать! Я знаю, что тебе надо! Ты давно говорил, что нужно сделать, и даже чертежи сделал! Сейчас найду, и закажу у себя на работе! Ребята сделают недорого, да и пенсия твоя пришла, есть на что! Сделаем!
Мария Федоровна заторопилась, и через пятнадцать минут ушла, захлопнув дверь, оставив Сергара перед телевизором, который стал для бывшего мага самой необходимой в этой жизни штукой. Источник информации, окно в мир — это было просто великолепно! В странный мир. Мир без магии…
Да, да — как ни странно, магия тут считалась вымыслом! Она была только в сказках!
Сергар пытался дотянуться до океана Силы, и не мог. Несколько раз ему казалось, что он вот-вот почувствует, коснется, дотянется, черпнет, и… нет, не получалось. Что-то будто отталкивало, тормозило, не пускало мага к живительному источнику Силы!
Вначале он впал в отчаяние. Скрипел зубами, стонал от бессилия, от безнадеги, от невозможности восстановить свое умение. Он с детства привык к тому, что умеет магичить — первый раз магия прорвалась у него тогда, когда Сергар хотел поджечь костер, разложенный с двумя дружками — Ивом и Калегаром на опушке леса. Щелкал кресалом, пытался раздуть искру, сырой мох не желал тлеть и загораться, и тогда Сергар в сердцах представил, как вспыхивает костер, и… очень-очень этого пожелал, случайно махнув рукой так, как это нужно для Вызова огня. Огонь полыхнул так, что спалил ему ресницы, брови, подпалил волосы, и после этого от Сергара весь день пахло паленой свиньей.
