Врата Анубиса - Пауэрс Тим

Эта история всячески обыгрывалась в прессе. И естественно, в том, что машины застревали, обвинили: начало цитаты – накопление статического электричества – конец цитаты. И заметьте, существуют сотни подобных примеров. К настоящему моменту я проработал весь этот материал. И когда я сделал… ну, хорошо, когда я попытался сделать нечто, то, в чем современная наука оказалась бессильна… Прежде всего я попытался выявить вот что: если это происходит, то когда и где магия может сработать. Я обнаружил, что все области «магия – да, техника – нет» находятся в черте Лондона или в ближайшей окрестности радиусом несколько миль. В истории же, то есть собственно во времени, разброс этих событий подчиняется распределению, похожему на распределение Стьюдента, чтобы вам было понятнее, – кривая этого распределения по форме напоминает колокол. Обычно оно применяется для описания и обработки экспериментальных данных. Итак, максимальная частота событий приходится примерно на интервал с 1800 по 1805 год. Очевидно, в эти годы происходило множество подобных событий. Хотя все они были сильно локализованы по пространству и по времени. Вне этого временного интервала подобные события захватывали большие участки пространства и становились все менее частыми по мере удаления от пика. Вы слушаете?

– Да, – сказал Дойль рассудительно. – Вы, кажется, сказали, что эти события простираются на шесть столетий? Таким образом, эти разрывы или аномалии затем становятся реже, но длиннее. И они убыстряются и укорачиваются, пока не становятся как щелчки на счетчике Гейгера в 1802 году, если так можно сказать, затем опять замедляются и расширяются. Интересно, они совсем пропадают на другом конце кривой?

– Хороший вопрос. Да. Из решения системы уравнений следует, что самое раннее произошло в 1504 году.

Таким образом, кривая охватывает около трех столетий в каждом направлении, и следовательно, можно говорить о шести столетиях. Во всяком случае, когда я начал просматривать эту закономерность, я почти забыл о своей первоначальной цели и был очарован тем, что мне открылось. Я пытался добиться от своих мальчиков, чтобы они продолжали работать над этой проблемой. Ха! Они проявили стариковскую осмотрительность, когда увидели это, и была сделана парочка попыток связать меня обещанием… Но я увернулся из расставленной сети и заставил их продолжать, запрограммировав на компьютерах законы Бессоню, Мидориенса и Эрнеста Бэлгравиуса. В результате я действительно узнал, что такое эти несплошности. Это были – есть – разрывы в стене времени.

– Проруби во льду, покрывающем реку, – кивнул Дойль.

– Да. Итак, представь себе дыры в этом ледяном покрове. Теперь, если часть вашего времени жизни, некоторый участок семидесятилетнего протягивания водорослей – того, чем вы и являетесь, – окажется под одной из таких дыр, то вполне возможно выбраться из потока времени в этой точке.

– Куда? – Дойль задал вопрос осторожно, стараясь, чтобы в его тоне не чувствовалось ни малейшего намека на жалость или насмешку. Ну что же, можно, конечно, попасть в Страну Оз, например, или в Небесный Иерусалим, или в Королевство Невинных Растений.

– А никуда, – нетерпеливо ответил Дерроу. – И никогда. Все, что вы можете, – выйти опять через другую дыру.

– И оказаться в римском сенате, наблюдая, как Цезарь падает, предательски убиваемый ударами кинжала. Нет уж, я и забыл, дырки простираются только до 1500 года. Что ж, ладно, тогда можно наблюдать пожар Лондона в 1666 году.

– Да, вполне возможно, если только там окажется разрыв в это время. И именно там. Невозможно войти обратно в поток в произвольной точке, можно только использовать уже существующие разрывы. И еще, – в его тоне послышалась гордость первооткрывателя, – возможно, нацелиться достичь одной дыры предпочтительнее, чем другой, – это зависит от составляющей… движения, использованного при выходе из вашей собственной дыры. И вполне возможно определить местонахождение несплошности во времени и пространстве. Они излучают математически предсказуемое излучение от их источника – чем бы это ни являлось, – источника в начале 1802 года.

Дойль был в замешательстве и почувствовал, что его ладони стали влажными.

– Эта движущая сила, о которой вы упомянули, – сказал он задумчиво, – является ли это чем-то таким, что вы сможете произвести?

Дерроу усмехнулся с холодной жестокостью:

– Да.

Дойль начинал понимать, с какой разрушительной целью собирались все эти книги… И возможно, даже начал догадываться о цели своего собственного присутствия здесь.

– Итак, вы действительно можете совершать путешествия через историю. – Он натянуто улыбнулся старику, попытавшись представить Дерроу, даже старого и больного, на просторе в каком-нибудь из предшествующих веков. – И взором молнию метнул и молвил Мореход… Да, я действительно опасаюсь тебя, Старый Моряк…

– Да, это приведет нас к Кольриджу – и вы. Знаете ли вы, где находился Кольридж в субботу вечером, первого сентября, в 1810 году?

– Боже милосердный, нет. Вильям Эшблес приехал в Лондон только… что-то около недели спустя. Но Кольридж? Мне известно, он проживал в Лондоне…

– Да. Ну, хорошо, в тот субботний вечер, о котором я упомянул, Кольридж читал лекцию по «Ареопагитике» [2] Мильтона в таверне «Корона и якорь» на Стрэнде.

– О, да, так. Но это был «Люсидас», не так ли?

– Нет. Монтегю не присутствовал на лекции и дал название неверно.

– Но ведь письмо Монтегю – единственное упоминание где бы то ни было об этой лекции. – Дойль вскинул голову. – Ух… разве не так?

Старик улыбнулся:

– Когда ДИРЕ берется проводить исследования, сынок, мы выполняем их очень тщательно. Нет, двое из присутствовавших оставили записи в дневниках, которые прошли через мои руки, – клерк в издательстве и школьный учитель. Это была «Ареопагитика». Школьный учитель ухитрился даже сделать прекрасный конспект лекции, записанный стенографически.

– Когда вы нашли это? – быстро спросил Дойль. «Неопубликованная лекция Кольриджа! О мой Бог, – подумал он, задохнувшись от накатившей волны горькой зависти. – Да если бы у меня было это два года назад, мой „Незваный Гость“ получил бы другого рода рецензии».

– Месяц назад или что-то около того. Я только в феврале получил конкретные результаты от своей команды в Денвере, и с этого момента ДИРЕ добывает каждую стоящую книгу или журнал, имеющие отношение к Лондону 1810 года.

Дойль мог только в удивлении развести руками.

– Но почему?

– Потому, что одна из этих несплошностей потока времени как раз в Кенсингтоне, в пяти милях от остальных дыр, которые находятся близко к источнику в 1802 году, – эта имеет длительность четыре часа.

Дойль наклонился и налил себе еще бренди. Волнение, растущее в нем, было таким сильным, что он попытался успокоиться, напоминая себе, что то, что здесь обсуждается, хотя и очаровательно, но невозможно. Ну, свяжись с этим за двадцать тысяч, советовал он себе, и может быть, появится возможность заполучить дневник лорда Робба и эту записную книжку школьного учителя. Но ему не удалось себя обмануть – ему действительно хотелось участвовать в этом.

– И конечно, есть другая дыра – здесь и сейчас.

– Здесь – да, все в порядке, но не прямо сейчас. Мы находимся, – Дерроу посмотрел на часы, – в нескольких часах выше по течению от дыры. Она имеет типичный размер для такой дыры далеко от источника: верхний край – сегодня вечером, нижний край – где-то послезавтра. Как только в Денвере определили эту дыру, я приобрел в собственность все внутреннее пространство дыры и эти дни занимался его выравниванием. Мы ведь не хотим утащить в прошлое какие-либо здания, не так ли?

Дойль осознал, что его собственная ухмылка должна выглядеть такой же заговорщической, как и у Дерроу.

– Нет, не хотим.

Дерроу вздохнул облегченно и удовлетворенно. Он поднял трубку телефона, как только он начал звонить.

– Да? Соедините меня с Ламо. Быстро. – Он допил бренди и подлил себе еще. – Поживите трое суток на кофе и бренди, оно, может, и неплохо, если здоровье позволяет… Тим? Можешь не отлавливать Ньюмена и Сенджейвела. Хорошо, свяжись с Делмотом и скажи ему поворачивать назад. Да, и доставьте его прямо в аэропорт. Мы уже заполучили нашего знатока Кольриджа. Он переставил телефон.