Потерянная - Олие Ольга

Больше не услышала ничего, так как наши пути разошлись. Девушки двинулись налево, а мы направо. Перед глазами предстало монументальное строение в три этажа. Войдя внутрь, поднялась на второй этаж и открыла аудиторию. Там уже сидело много народа. Перед кафедрой стояло трое студентов, выбирая билеты. Санья устроился с другими помощниками в коридоре, не забыв пожелать удачи, а я смело приблизилась, взяла первый попавшийся билет и нашла свободное место. Открыв, прочла вопросы. Ничего сложного. Быстро настрочила ответы. И принялась рассматривать присутствующих. Я ещё ни разу не видела такого скопления магов в одном месте, потому осторожно прощупывала каждого. Хотелось знать заранее, кто на что способен.

Санья

Два года прошли тяжело. Я каждый день занимался, тренировал хлипкое тело, попутно помогая остальным освоить простейшие приемы самообороны. Ребята сначала относились ко мне настороженно, присматривались, но потом привыкли. Некоторые не верили в переселение душ и старались подловить на любой мелочи. Таким сразу сказал, что память бывшего владельца тела осталась, но я ее затолкал подальше, чтобы не напрягала возникающим порой желанием совершить подлость. Это было не в моих правилах.

А ещё сразу честно признался, что ненавидел грязь, от нее возникали все болезни. На меня смотрели, как на идиота. Как обычно, Забияка тут же высказался в своей манере:

– Ты, часом, не реханулся? Чистоплюй?

– Да. Ты и сам должен понимать, вонь забивает нос, мешает подкрадываться незаметно, а про милостыню я и вовсе молчу, вы не жалость вызываете, а отвращение, – смело поведал, вызвав у парня всплеск ярости, но накидываться он не торопился, размышлял, цепким взглядом поглядывая на меня.

– Лады, твоя правда, – наконец, после долгих размышлений согласился Забияка.

Потому в одном из дворов приюта для бездомных, развалившегося старого заброшенного здания, откуда давно вывезли воспитанников, к коим относился и бывший хозяин этого тела, я соорудил с помощниками огромную лохань, отгородив тряпьем, предварительно выстиранным девчонками. Они поначалу злились, не хотели подчиняться, но на них надавили, и девчонки выстирали не только тряпье, но и собственную одежду вместе с вещами ребят. Теперь каждое утро начиналось с умывания, зарядки и разминки.

Не всем понравились нововведения, но я сразу сказал, что выбор каждого, каким стать. Отсутствие дома, семьи и порой еды не повод позволять вшам и прочей гадости съедать себя. Некоторые прониклись, и уже через год порядка двух десятков детей и подростков занимались со мной, мылись и пытались учиться. Заметив наши старания, многие торгаши нанимали ребят на посильную работу, выдавали продукты, даже жаловали вещи собственных детей или внуков.

– И как ты собираешься такой чистенький просить милостыню? – однажды поддел меня Забияка, который считался одним из главарей.

– Пф, проблему нашел, – фыркнул я, взяв в руки немного золы от кострища и нанося на лицо и руки. – Вот и все. А потом это можно смыть. Главное, чтобы тело оставалось чистым. От таких не сразу шарахаться начнут. К тому же уж ты-то должен оценить выгоду нововведения, сколько раз тебе и твоим дружкам предлагали подработать? Еще и платили прилично, – хмыкнул, хитро поглядывая на юношу.

И оказался прав. Тот, кто соблюдал чистоту, стал приносить больше денег. Зажиточные горожане лучше покупались на слезливые истории о бедных детях из хороших семей, с погибшими родителями, оставившими неприспособленных сирот добывать пищу самостоятельно, чем на слова грязных и вонючих оборванцев, так и норовящих стащить то, что плохо лежало. Их вонь даже дышать нормально мешала. Хотелось сбежать или прогнать, а не милостыню давать. Все, что я говорил беспризорникам, оказалось правдой.

Теперь к нам присоединились и те, кто до последнего момента не верил в эту затею, издеваясь над чистоплюйством. С выбранного пути уже никто не свернул, ощутив улучшения. Чистое тело поднимало настроение, усиливало концентрацию. Еще бы, попробуй сосредоточься, когда все чешется и по телу ползают вши. Фу!

К концу второго года моего пребывания в этом мире уже около четырех десятков подростков приняли правила. А когда, взяв в руки местную газету, я понял, что мог читать и даже писать, сразу принялся обучать безграмотных детей грамоте и письму.

Я все же нашел здесь себя. Несмотря на положение беспризорника и сироты, мне нравилась такая жизнь. Правда, не отказался бы и от учебы, особенно когда случайно узнал, что у меня была магия. В квартале случилась облава. Мы с малышами учились в своем закутке, оборудованном под школу старшими ребятами. И тут недалеко раздались крики и вопли. Я не знал, как спасти малышей, которых сразу при обнаружении забрали бы власти для опытов магам. Об этом рассказали младшие, чьи товарищи уже попали под раздачу. Все органы чувств обострились, хотелось закрыться, спрятаться самому и сберечь малышню. Словно подчиняясь мысленному желанию, одна из стен ветхого сарайчика отлетела и закрыла вход в переулок, где располагался наш закуток. Но стена для стражников не преграда, потому поднявшийся ветер не подпускал никого.

Когда все закончилось, я просто свалился без чувств и три дня провалялся пластом. Хорошо, нашелся желающий за мной ухаживать. Один из взрослых парней, чей брат как раз находился со мной, объяснил, что в минуту опасности открылся дар. Теперь я стал магом воздуха, пусть ещё и слабым. Он же притащил несколько потрепанных книг, и я изучил общее положение магов и несколько заклинаний. Правда, сам в них не разобрался, но зато теперь появился стимул учиться, чтобы защищать других, не падая потом без сил.

Несколько раз мы бегали к воротам Академии, я даже решился поговорить с привратником. Он сначала накричал и попытался прогнать, но я оказался упертым. И тогда тот сжалился и поведал, что поступить могли или дети аристократов, или слуги по требованию хозяев. Для безродных нужны рекомендации.

– Получается, хоть я и маг, без поручителей сюда пути нет? – уточнив, получил подтверждение и неприятную правду.

– Коли нарвешься на другого мага, он может заблокировать твою силу. Необученных ждёт наказание, – предупредил напоследок.

Странные законы. Учиться нельзя, но и оставлять силу тоже. Бред полный. Жаль, не в моих силах изменить местные правила. А учиться в этой Академии я бы не отказался. Только не знал, где найти поручителя.

Вскоре эту мысль из головы выбросил. Стало не до того. Облавы участились, предстояло придумать, где устроить безопасное место для малышей, они же постоять за себя не могли. И таковое нашлось. Предложила травница, у которой помимо лавки, где она жила, имелся ещё и дом на окраине города. Он достался ей от сестры, покинувшей Хайшар, но находился слишком далеко от рынка, потому и стоял заброшенным. Идеальное место. Я лично сбегал и посмотрел, увиденное восхитило.

Это же целые хоромы, тут всем места должно было хватить. Сияющими глазами смотрел на Хилью. Она улыбалась и, погрозив пальцем, предупредила о требовании соблюдать чистоту и порядок. Все разом согласились, а старшие ещё и пообещали расширить домишко, чтобы места хватило всем. Бревна нашлись на заднем дворе, из них сложили пристройку. Я восхитился: вроде еще дети, а столько оказалось умений. Потом мне объяснили, четверо подростков владели магией и несколько лет самостоятельно развивали дар, который сейчас пригодился. Так у беспризорников появился дом.

Совместными усилиями маленькое двухэтажное строение превратилось в самый настоящий трехэтажный особняк с пристройками. Старшие оказались рукастыми. Помогали им те самые маги. Даже я поучаствовал, помогая воздухом поднимать бревна и укладывать. Внутри уже справлялись девушки, у которых ловко получалось создавать уют, они же собирали в лесу мягкие листья, чтобы сделать тюфяки и подушки.

Строительство и обустройство шло полным ходом. Даже баню построили по моему совету. Теперь этот дом стал приютом для бездомных. Продукты покупались на деньги, вырученные от подработок или прошения милостыни. Все несли заработанное в общую кубышку. Девушки убирали, стирали, готовили, а парни строили, добывали пищу и заботились о младших.