(не) Признанная фениксом (СИ) - Борисова Яна

― Не могло, ― повторил за мной, соглашаясь. ― Но я мог не говорить о твоём даре, ― сделал новую попытку вывернуть ситуацию в свою сторону, убирая руки с лица.

― Не мог, ― даже улыбнулась этой словесной чехарде.

Больше Лис ничего не говорил. Стоял и молча смотрел на меня, горя в рассветных лучах, всё так же с опущенными плечами. Но теперь я видела его глаза ― в них застыла печаль. Сейчас он принимал неотвратимое ― я уйду, и он не сможет мне помешать.

― Что я могу сделать для тебя? ― наконец выдохнул, не отрывая взгляда от меня. Вопрос прозвучал неожиданно, честно говоря думала, что реакция будет более бурной и так просто он не сдастся. Как минимум ждала, что начнёт торговаться и уговаривать. Но он отступил, да ещё и помощь предложил.

― Можешь прибыть к храму огня чуть раньше назначенного фениксом срока, ― просьба моя Лиса удивила, но спрашивать, зачем мне это он не стал, просто кивнул в ответ. ― Спасибо, ― искренне улыбнулась, мысленно выдыхая.

Лис все также молча оторвался от деревянной поверхности и направился к двери.

— Это тебе спасибо, ― взявшись за ручку, уже не глядя в мою сторону тихо произнёс, ― без тебя, я не получил бы шанса… ― договаривать не стал и без этих слов было всё понятно. ― Серый Рон едет с тобой, ― бросил уже напоследок перед тем, как резко дёрнул дверь и вышел.

Теперь я спрятала лицо в ладони и шумно выдохнула, сбрасывая с себя напряжение последних минут. Сквозь пальцы протиснулся рассветный лучик, чуть приласкав своим теплом. Опустила руки и уставилась в раскрытое окно, где уже красовался алый диск, оповещая о новом дне.

Улыбнулась, отметая грустные мысли на задний план.

Каким бы утро небыло, оно наступило, а это главное. Мысленно в своём «блокноте жизни» поставила ещё одну засечку, эта привычка осталась у меня ещё с тех времён, когда, засыпая, я могла и не проснуться. Избавиться от неё так и не смогла, поскольку так и живу под гнётом одной костлявой дамы и, похоже, она вновь подобралась ко мне в упор.

― Не сегодня, ― произнесла вслух, снова улыбнувшись.

― Ри… Ри, вставай соня, сколько можно спать! ― звонкий Арин голосок прорвался сквозь сонную пелену острым ударом в вески.

― Боги Ара, что ты так кричишь? ― накинула на голову одеяло, прячась от навязчивых звуков в тёплом, тёмном укрытии.

После того как Лис ушёл, я попыталась привести себя в порядок: наконец скинула вчерашнее одеяние, расплела волосы и нырнула в купель с надеждой, что хоть это поможет избавиться от последствий наших вчерашних с Арой посиделок. К моему глубокому разочарованию легче мне не стало. Тогда я вновь легла в кровать ― в горизонтальном положении головная боль чуть отступила, закутавшись в одеяло, как в кокон я прикрыла глаза и не заметила, как задремала.

Нет, я однозначно больше ни капли в рот не возьму всё, что крепче морса.

И как этой ведьме удаётся, после вчерашнего так порхать, она же вообще вырубилась, даже шагу, не сделав в сторону своей спальни.

― Да ты знаешь который час, там уже фениксы из угла в угол ходят, ждут, когда ты соизволишь явиться. ― даже не думала жалеть меня подруга, ещё и одеяло начала стягивать, ― Хочешь, чтобы он сюда пришёл, нет, ты конечно в этой ночнушки очень даже нечего, но давай соблазнение оставим на крайний случай.

― Какое соблазнение Ара, ты что головой ударилась вчера, пока с окна летела? ― тут же возмутилась я, сдаваясь под натиском ведьмы, начала вставать.

― Ну а что, я тут подумала, что это тоже неплохой вариант. Вряд ли влюблённый мужик сможет лишить жизни возлюбленную, ― просияла рыжая бестия, улыбаясь самой ведьмовской улыбкой.

― Точно ударилась и сильно, ― посмотрела на место, которым она вчера приложилась к земле, ища, как минимум шишку. ― Иди сюда, подлечу.

― Это тебя лечить надо, выглядишь так, словно по тебе табун лошадей пронёсся, ― уже без улыбки констатировала подруга, разглядывая меня, держа одеяло в руках. Здесь спорить не стала, если честно я и чувствовала себя также. ― На-ка выпей, а то чую до завтра отходить будешь, ― бросив наконец моё тёплое укрытие на кровать, Ара достала из кармана пышной юбки изумрудного цвета, маленький пузырёк с тёмной жидкостью.

― Что это? ― спросила, принимая склянку.

― Одна чудесная настойка, которая даже господина Омса подняла на ноги после недельного запоя, жена его меня потом долго благодарила, почти каждый день булки с ревенём носила.

― Ммм… жену господина Омса не помню, а булки те помню ― вкуснючие, ― прикрыла глаза, вспоминая пышную сдобу с кисловато-сладким вареньем, слюна быстро заполнила рот.

― Пей давай, а не о булках думай, ― поторопила подруга, наблюдая, как я откупориваю бутылек и подношу к губам.

Тягучая жидкость, попавшая на язык, тут же опалила его и огненной рекой потекла к горлу.

― Что, за? ― прохрипела, судорожно хватая воздух ртом. Горело всё: язык, нёбо, горло, лёгкие, желудок… Слёзы бежали ручьём, а за ними и другая жидкость из носа.

― Говорю же настойка, ― с невозмутимым видом Ара забрала пустую тару и запихнула её в тот же карман. ― Смотри и румянец уже появился.

― Я тебя убью ведьма, ― зло процедила сквозь зубы, протягивая руки к тонкой шее этой лжелекарки. ― Сколько она градусов, восемьдесят?

― Какие градусы, ты чего, ― возмутилась в ответ та, шустро увеличивая, между нами, расстояние. ― Там всего-то вытяжка из огнецвета, морозника, белоголовника и пепел печени Болотницы.

― Чего-о-о? Ты скормила мне печень какого-то существа? ― руки сами сжались в кулаки, я готова была прибить эту обормотку на месте, сколько раз я её просила не давать мне зелья с чьими-то внутренностями. Да у меня теперь несварение будет как минимум неделю. Ну не могу я принять их спокойное отношение к использованию органов живых существ в изготовлении магических препаратов. Знаю, что и в моём мире это практикуется, но там зачастую рецепта не знаешь, а значит, лучше спишь после принятия.

― Не скормила, а споила, ― фыркнула ведьма, подлетая уже к шкафу и кидая в меня чистый костюм. ― На тебя же смотреть страшно было, хочешь, чтобы твой феникс узнал тебя, увидев ту гримасу боли, что прилипла к твоему лицу.

Нет, чтобы узнал не хотела, поэтому сопя, поймала кинутую в меня одежду и принялась одеваться, не говоря больше ни слова. Голова, кстати, перестала болеть, как только высохли слёзы, мысли становились яснее с каждым движением, которые давались мне всё легче и легче.

В итоге, когда мы выходили из комнаты, я признала, что настойка всё же просто огонь и чувствую я себя сейчас замечательно.

Но печень Болотницы… Фу-у-у.

Правда, говорить об этом Аре не стала, ещё подумает, что теперь можно поить меня всем, чем ей под руку попадёт, не разбирая, где какой компонент.

― Договор Ара, мы оставили его в твоей лаборатории, ― резко остановилась, когда мы уже подходили к кабинету Лиса, вспомнив о клочке бумаги, над которым мы вчера голову ломали, чтобы изменить в свою пользу.

― Да здесь он, не переживай, ― Ара похлопала по карману юбки, ― Слушай, а ты не помнишь слова, которыми я дверь проклинала вчера, а то через окно как-то неудобно входить.

― Ты вчера меня об этом спрашивала, повторяю ― нет.

― Жаль, ― разочарованно выдохнула подруга и потянулась к дверной ручке, ― придётся теперь прыгать через окно, за нужными зельями.

Но не успела она этот сказать, как дверь распахнулась, а рука её так и осталась висеть в воздухе.

― Я просил тебя поторопить Ри, а не пропасть в безызвестности, ― недовольно прорычал босс, встречая нас на пороге.

― Ой да подумаешь, немного заболтались о своём о девичьем, ― наивно похлопала ресничками, ведьма, демонстративно вздёрнув нос, прошла мимо ворчащего Лиса. ― Доброе утро мирэ, надеюсь, сны ваши сегодня были не очень жаркими, ― теперь лилейно поприветствовала стоящих на своих двоих в ожидании нас фениксов.

― Ну то, что ведьмы не пунктуальны, это было всегда известно, ― поспешил внести свою лепту вечный спутник моего мужа, ― но, чтобы это было заразным, не припоминаю.