Меч теней (ЛП) - Гастрейх Карин Рита

Похоронная процессия Джотури-Нура остановилась, прервав некоторые из наиболее приятных воспоминаний Мехнеса, к его большому раздражению.

Священник и его помощники ждали в развевающихся белых одеждах на ступенях новой гробницы. По обеим сторонам входа с больших медных пластин, установленных на каменных пьедесталах, поднимался дым травы мара’луни.

Пробормотав длинное заклинание, лысеющий жрец призвал Джотури-Нура к месту его последнего упокоения. Саркофаг старика понесли вверх по крутым ступеням, за ним последовали его верные жены и несчастная девственница Наптари. Затем слуги, выбранные для их сопровождения, были приведены вперед. Все члены вечного дома Джотури-Нура исчезли в темной дыре склепа.

Время тянулось. Безжалостное солнце плыло над головой. Пот стекал по спине Мехнеса и увлажнял его шелковую одежду. Его мысли снова блуждали, на этот раз к Мойсехену.

Он представил себе карту королевства: Пустоши Фэрнворта на северо-западе, цитадель Королевского города, богатая провинция Селкинсен с недавно приобретенным портом Линфельн на юге. На восточной границе находились Селен и Моэн, а также горы и леса, которые придавали текстуру их ландшафту. На этом изображении чернилами на пергаменте были наслоены бесчисленные мельчайшие детали, которыми поделилась с ним Ришона, расположение небольших оврагов и второстепенных перевалов, мест, где открытые равнины были усеяны тихими лесами, деревушками и небольшими городками, которые писари не удосужились нарисовать.

Три года тому назад Мехнес взглянул на эту богатую землю из-за широких просторов реки Фурмы, прибыв на западную границу Мойсехена, чтобы доставить выкуп за Ришону. Его караван обогнул Параменские горы и пересек Антарию. Они наняли корабли, чтобы переправиться через Рабельнское море и проникнуть в первобытное царство Рёнфин. Даже сейчас вкус территории Короля-Мага задержался на языке Мехнеса: плодородные поля и густые леса, железные холмы и драгоценные камни, постоянные реки связанной с землей магии.

«Королевство, которое жаждет завоеваний».

Наконец, жрец вышел из гробницы и приказал запечатать дверь. Он издал долгий воющий крик, воздев обе руки к Ришоне. Рядом со слоном были расположены ступеньки, и племянница Мехнеса спустилась со своего насеста. Элегантными шагами она подошла к могиле деда, расправив плечи и высоко подняв голову.

Священник принял Ришону, снял с нее маску и представил ее народу. Когда она обеими руками подняла ятаган Сан’иломан, все собравшиеся подняли громкий рев, вызвав у Мехнеса улыбку удовлетворения. Джотури-Нур был мертв, но Сан'иломан жила среди них. Женщина. Принцесса-воин, созданная им самим.

Они остались на ночь в Урк-Намахане. Лагеря разных домов раскинулись мерцающим ковром огня за стенами мертвого города. В храме был устроен пир, на котором присутствовали сыновья Джотури-Нура и их ближайшие родственники. Ришона сидела на троне из слоновой кости во главе зала, с прямой спиной и царственным выражением лица, ее стол был накрыт лепешками, мясом с приправами и свежими фруктами. Еда и вино текли в изобилии. Музыканты, подобранные Мехнесом, наполнили зал песнями и мелодиями. Люди ели и пили, вели веселую беседу.

Когда прибыли танцовщицы, гибкие девушки, закутанные в полупрозрачные вуали, Мехнес взял в руку чашу и беспокойно зашагал по залу, зорким и трезвым взглядом наблюдая за пьяным разгулом.

Выжившие отпрыски Менары, всего трое, сидели ближе всего к Сан'иломан. Прожорливые мужчины, теперь они были толстыми и бесполезными с возрастом. Будучи старшими сыновьями Джотури-Нура, они все же могли вызвать волнения по поводу обстоятельств наследства Ришоны. Мехнес дал им месяц, прежде чем яд его племянницы проникнет в их дома.

Другие братья будут менее склонны противостоять ей, по крайней мере, на данный момент. Двое сыновей третьей жены Джотури не имели большого политического веса среди Сырнте. Родившиеся от Второй жены Ландры, в том числе Мехнес и Паолус-Нур, уважали Ришону, увидев ее страсть к оружию в те годы, когда она тренировалась с Мехнесом. Она заслужила их восхищение так, как не смогла бы ни одна другая женщина. Хотя Мехнес знал, что простого восхищения недостаточно, чтобы удержать ее на троне.

— Родной брат, — рядом с Мехнесом появился Паолус-Нур и положил руку ему на плечо. — Почему у тебя такое хмурое выражение лица?

Мехнес хмыкнул и кивнул в сторону светловолосого мужчины, игравшего на цимбалах.

— Этот новый музыкант небрежен. Его инструмент плохо настроен, и он отклоняется от ритма.

Паолус-Нур пожал плечами.

— Никто не заметит с вином, которое мы выпили.

— Я заметил.

— Тогда уволь его.

— И уволю. Самым бесцеремонным образом.

Паолус-Нур рассмеялся.

— Ты никогда не колеблешься, избавляясь от того, что считаешь бесполезным. Мне интересно, какое колдовство помешало тебе забрать голову нашей племянницы?

Мехнес не ответил на вопросительный взгляд Паолуса, но внимательно посмотрел на музыкантов.

— Кто спрашивает?

— Все твои братья.

— И ты?

— И я.

— Никакого колдовства. Джотури-Нур назвал ее, и она защитила свое требование. Обычай требует крови только одного родича, и не без оснований. Если бы ты зарезал ее, другой мог бы бросить тебе вызов, а затем другой бросил бы вызов ему. К концу все сыновья Джотури-Нура утонули бы в собственной крови, кроме меня, конечно.

Он бросил взгляд на брата, оценивая позу Паолуса-Нура, его сжатые челюсти, положение его руки на рукоятке ножа.

— В самом деле, теперь, когда я размышляю об этом, может, мне было бы лучше избавиться от всего выводка сразу.

Паолус запрокинул голову в смехе. Он был на три года старше Мехнеса, но выглядел моложе, если сравнивать его худощавую фигуру с коренастым телосложением и измученным в боях лицом Мехнеса.

— Ты не ответил на мой вопрос, брат. Ты мог бы сам бросить ей вызов, и никто бы не выступил против тебя. Почему ты не пролил ее кровь?

Мехнес кивнул Ришоне, переведя взгляд брата на новую Сан’иломан. Она сбросила траурные одежды и теперь носила провокационное платье из золота, алого, лазурного и цвета слоновой кости. Шелковистые складки цеплялись за ее бедра и намекали на длину ее ног. Браслеты украшали обнаженные руки и стройные лодыжки. Ее черные волосы пышными волнами ниспадали на талию. Простая диадема сидела на ее лбу, подчеркивая магнетическое притяжение подведенных краской глаз.

— Мне приятно видеть ее живой, — сказал он. — Как это должно нравиться всем нам. Кроме того, она не правит нами. Ришона может нести меч Сан'иломан, но я всегда буду владеть его силой.

— Значит, ты, а не она, желаешь, чтобы мы вторглись в Мойсехен?

— Это мое и ее желание. Мойсехен — достойное завоевание, и это царство Ришоны по праву рождения. Кроме того, здоровая кампания пойдет ей на пользу на заре правления.

— Жители Мойсехена ничего не знают о Ришоне и ее наследии.

Мехнес пожал плечами.

— Даже если бы они знали, Король-Маг не отошел бы просто так и не вручил бы ей корону.

— Это опасное предприятие, Мехнес. Доступ не так прост, и у них новый союз с Рёнфином.

— Рёнфин — отсталое королевство. Несущественное во всех делах, политических или военных.

— Даже если это так, Король-Маг не падет так просто.

— Он молод и неопытен в войне.

— Восстание, которое поддерживала Ришона, было подавлено его неопытной рукой.

— Оборванная банда наемников, — раздраженный Мехнес прищурился. — К чему такие сомнения, Паолус? Я никогда не видел, чтобы ты так не хотел вести войну.

— Меня никогда не просили вести ее через три королевства и бурное море.

— Ты останешься в Эк’Наламе. Мне нужен здесь кто-то, кому я могу доверять.

— Я не настаиваю на этом вопросе из-за беспокойства за себя. Одно только путешествие разорвало бы армию в клочья. Как ты собираешься обеспечить безопасный проход через Антарию, Галию и Рёнфин?

— Мы откроем проход Ферен-вей и нападем на Мойсехен с востока.