Закон дороги (СИ) - Ларина Виктория

Тайри удивленно подняла одну бровь:

— Немного. А что здесь удивительного? — у нее на ладони вспыхнул язычок пламени величиной с палец.

— Наши Поющие Стихиям управляют лишь Водой и Воздухом, очень редко и с помощью Стоящих на Грани — Землей. Огонь подчиняется только мужчинам, далеко не всегда и очень слабо. В легендах сохранились упоминаниях о Властителях Огня, но это относится к столь древним эпохам, когда рядом с людьми жили и другие — истинные хозяева этого мира, крылатые.

Все повторяется, как и говорил Даррен, подумала Тайри. И здесь первой расой были Драконы. Только вот что с ними случилось? Все погибли в каких-то битвах, о которых теперь не помнят? И не осталось ни Князя-Хранителя, ни его воинов? Или кто-то остался, но так далеко, что не видит и не слышит происходящего? Спит или околдован? Вряд ли, будь в этом мире хоть один дракон, Тьма не подняла бы голову так высоко.

— Но лично я называл бы вас так, как сказано в пророчестве. Хранительница.

— Вряд ли это правильно, Герт. Слишком громко и совершенно незаслуженно.

— Это не мы придумали. Это знали Древние, и знали наверняка — раз вы здесь, с нами.

Тайри надолго задумалась, прав ли её собеседник. Покидая родной мир, она заботилась о тех, кто оставался. Теперь ей, очевидно, следовало думать о тех, кто рядом, особенно если вспомнить все то, что говорила им на прощание Двуликая: Звездная Тропа сама приведет их туда, где они нужнее всего. Бесполезно искать иные выходы, этим можно только навредить и тем, кто остался, и тем, кто ждет помощи, и себе самим. Надо просто следовать открытой дорогой, и не роптать, что не ты выбрал её, а она тебя. Принять все, как есть, быть честной с собой и другими, и Весы сами вознаградят в конце пути. Тогда не было времени размышлять над напутствием богини тиншельтов, а сейчас ей казалось, что все это дым и ложь, ведь «главный приз» от Великих Весов она уже получила. Не сдавалась, отдавала все до капли, не боялась и не склоняла головы перед Тьмой — и что в итоге? Ступая на Тропу, Тайри еще ни о чем не догадывалась и ни о чем не вспомнила. Она хотела только одной награды, которой, увы, не будет уже никогда. Знала ли Двуликая истинное положение вещей? Несомненно, знала. И скрыла, спокойно отправив их всех сюда. Не могла лишь предвидеть, что Тропа решит все расставить по местам. Но этот-то город чем провинился? Появление чужаков видели не только Мудрые, старое пророчество помнят многие, и теперь с надеждой оглядываются на них, кивают, как родным, при встрече… Что остается? Как в таких случаях говорила Одри, попал в колесо — хочешь-не хочешь, а крути.

Герт осторожно пошевелился в кресле, не зная, стоит ли нарушать задумчивое молчание Хранительницы.

— Кроме разговора об именах и пророчествах, есть еще что-то важное, Герт? — проговорила Тайри, вставая.

— Да, госпожа, — ответил Мудрый, невольно любуясь ее гибкими движениями, — мои собратья по ордену в смятении. Память вашего найденыша не восстановилась, но появилось нечто иное. Они боятся, что Кадарн лишь морочит нас, что этот юноша — особо подготовленный лазутчик.

— Он жертва, и не более того. Я видела, и любой, кто даст себе труд, увидит, — голос леди Даллет сорвался при воспоминании о пережитом вместе с найденышем, — что с ним сделали. Если они боятся заглянуть в него, пусть окунутся теперь в мою память. Все это я забрала себе, ни к чему мальчику такой груз. Теперь он свободен, его надо оставить в покое, и он все вспомнит без посторонней помощи.

Смотрящий сквозь Время подошел к Хранительнице, осторожно прикоснулся пальцами к ее вискам. Через пару минут он не выдержал и опустил взгляд.

— Как Вы это выдерживаете, Тайо? Сколько надо иметь сил! И почему только вы приняли на себя весь этот ужас? Я видел и Одри, и Даррена, их это совсем не коснулось! — Мудрый был поражен увиденным.

Леди вымученно улыбнулась:

— Зачем тратить их силы? А мне не привыкать. Как-никак я целитель, это одна из основополагающих практик — умение забрать чужую боль. Здесь почти то же самое. Загляните глубже, если не боитесь. Я разрешаю. Может, поймете, что мне нечего скрывать, и что со мной после такого ничего не случится.

На этот раз она сама прижала к вискам тонкие пальцы мага. И он увидел, быть может, много больше, чем хотел бы увидеть. Больше, чем в прошлый раз. Ее поиски и ее неудачи. Ее боль и то, что осталось от ее любви. Ее надежду и глубоко спрятанные мечты о доме. Ее путешествия и сражения. Её близких, и войну, которую пришлось оставить. Змеиный кинжал и Серый тракт, пройденный почти до конца, что и вовсе не укладывалось в голове у молодого мага. Герт зажмурился и медленно перевел дыхание. Ему стало страшно: как, как один человек, за такую совсем недлинную жизнь смог столько повидать, перечувствовать, потерять и выжить при этом? Кто придумал для хрупкой Тайо такую судьбу? До сего момента он чувствовал в Хранительнице лишь огромные силы и непреклонную волю, видел в ней предсказанную избранницу Города, а теперь… Он неожиданно увидел молодую, печальную, наделенную многим от природы женщину. Многим, но не возможностью выбирать себе судьбу. Судьба уже выбрала ее, и с этим, конечно, можно поспорить, но… Где-то глубоко сверкнула и погасла мысль: а не является ли он сам частью этой судьбы? Не бывает ведь лишних встреч, и совпадения в жизни магов не случайны!

— Предупредите Ваших собратьев, Герт, — услышал он, точно издалека, ее голос, — я хочу окончательно объясниться с ними. Боюсь, что своими стараниями обнаружить в найденыше Тьму, они могут испортить все дело.

Маг кивнул и удалился. Как и полагается имеющему дело со Временем чародею, он хорошо чувствовал перемены, и знал, что в этом вопросе Хранительница окажется права.

Разговор с Мудрыми получился тяжелым и нервным. Тайри не располагала иными аргументами, кроме собственной убежденности, а ее визави были, мягко говоря, неуступчивы, если не сказать — враждебны. Все, кроме Герта, настаивали на том, чтобы найденыш либо был изгнан, либо прошел через опасную и болезненную процедуру магического очищения. Больше всех этого требовал Светлый защитник, и Тайри не могла его осуждать.

— Мне понятно ваше недоверие, почтенные маги. Вам кажется, что попытка вернуть память этому юноше не увенчалась успехом, и надо сделать что-то еще. Я же прошу вас оставить его в покое, хотя бы на какое-то время, чтобы блок, удерживающий его воспоминания, смог раскрыться сам. Кроме того, я ручаюсь, что Тьма более не властна над ним, — устав от бесконечных препирательств, сказала целительница.

Маги Города, нехотя и с превеликим трудом, согласились отпустить юношу под личный присмотр Даррена и Тайри. На вопрос, что по этому поводу думает Лоцман, тот лишь улыбнулся и сказал, что целиком с Хранительницей согласен.

Владеющий Пространством, Лиард, принялся обсуждать с Дарреном состояние Тоннелей, соединяющих Город-над-Морем с сопредельными мирами. Безусловно, задача не терпела отлагательств, потому что очень скоро Город останется без продовольствия. Ну и кому еще можно было, не опасаясь последствий, предложить лично исследовать этот вопрос “изнутри”? Вряд ли он откажет. Просьбу-то можно отложить на потом, а пока исподволь заставить гостя применить свои обширные знания и способности на пользу Совету.

Тайри, утомленная магическими подробностями разговора, решила прогуляться, проводить ее вызвался все тот же Герт. Выйдя из Дома Мудрых, они обнаружили Одри и найденыша, сидящих на скамейке в саду. Юноша о чем-то увлеченно говорил, а Одри недоуменно взирала на него, видимо, ни слова не понимая. Герт внимательно прислушался к речи мальчика и шепнул Тайри:

— Он говорит на Древнем наречии. Так разговаривали в Городе еще в эпоху королей. Уж не потомок ли наших уплывших тысячу лет назад соплеменников сидит сейчас перед нами? Вы могли разбудить «память крови», и с нами сейчас говорят через него его предки. Кстати, как его зовут?

— Не знаю. Своего имени он так и не вспомнил, — ответила Тайри.

— Что ж, значит надо дать ему новое, — задумчиво проговорил Смотрящий сквозь Время, — в обряде Наречения нет ничего магического, этим ведает отец Грант. Зато мальчик, получив имя в нашем Храме, сразу окажется под защитой всех сил Города.