Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

— И куда все девается? — возмутился я. — Сожрешь ты неприкоса, а трофеи? Ждать пока переварится? Ковыряться в дерьме, так что ли? На фиг надо!

Виверна осталась глуха как к моим логическим рассуждениям, так и к справедливому негодованию. Я махнул рукой на игровые выкрутасы и углубился в чащу, искать злобных старух. Ночь вступила в свои права, развязав ведьмам руки и летательные аппараты. Старушенции изредка попадались в поле видимости, летая на ступах, метлах и даже на здоровенных черных кошаках. Впрочем, все изменилось лишь только голопузого плетельщика засекли между деревьями. Их полку немедленно стало прибывать — старушки явно дали знать о дурне, что сунулся ночью в лес, товаркам. Единственное, что меня невероятно радовало, так это иммунитет к их проклятиям и порчам.

— Человек! — начинала каждая старуха, едва завидев меня с высота. — Ужин сам пожаловал!

В меня летели струи пепла, сморщенные губы выстреливали разнообразные заклятья, насылали порчу, понос, обморок и прочие милые штуки из ведьминого арсенала. Я же бегал за летающими объектами, стараясь захватить их цепью. Ночной лес оживился, к старухам прибыло подкрепление в виде своры облезлых собак или волков и ночная охота превратилась в форменную свистопляску. Тощие волчары не держали удар совершенно, отлетали от сильных пинков и не казались матерыми хищниками. Зато великолепно догоняли, тихо стелясь по траве, и впивались клыками в бездоспешный тыл.

— Суки! — орал я, отмахиваясь от трех волков цепями. — Вон пошли!

— Сдохни, человек! — вторили ведьмы, которых между деревьями мелькало едва ли не с десяток. — Ату его! Куси!

Кусили очень рьяно, с бешеным энтузиазмом. Два раза я позорно драпал на полянку, под защиту Алиски, пил эликсиры и переводил дух. Ведьмы крутились в лесу, швыряли в меня шишки, камни и палки, зазывали обратно, благоразумно не высовываясь на открытое пространство. В первый раз одна дура на помеле, увлеченная погоней за улепетывающим мясом, вылетела на полянку, была мгновенно сбита хвостом и растерзана в клочья. Есть ее виверна побрезговала и я полностью питомицу понимал. К несчастью, когтистая лапа размазала сердце по траве и пришлось собираться для нового рывка.

— Третий раунд! — заявил я, разматывая цепь. — Сейчас кто-то огребет!

Огреб я, как только сунулся в кусты. Ведьмы успели отозвать шавок подальше и вызвали тяжелую артиллерию. Нечто, похожее на пещерного медведя, но сгнившее и отвратительно воняющее, снесло меня тушей, повалило на землю и принялось методично кушать голову. Я не выдержал издевательств и завис в черноте. Выждав для верности несколько минут, выпрыгнул у кокона и улепетнул под крыло Алиски.

— Вот гадство же!

В кустах трещал ветвями полуразложившийся медведь, здоровенный, как грузовик. Бабки его подняли или еще какой некромантический деятель, но противных старух он игнорировал, а поглядывал исключительно на меня. Цепи в потрохах успешно блокировали ведьмины проклятья и их старушечью магию, а вот со зверьем, да тем более с таким, придется повозиться. Заход с воздуха я с сожалением отмел — Алиска среди деревьев не разлетается, размером не вышла и крылья порвет. Оставалось хитрить и изворачиваться.

Метнувшись в противоположную сторону я вскарабкался на дерево. Ведьмы тут же закружили впереди, а дохлый мишаня попер в обход, натыкаясь на деревья и ломая пни. Пока он продирался через валежник и завалы, я метнул цепь, зацепился за соседнее дерево и перелетел, как матерый макак на лиане. Ведьмы с восторгом отметили этот прогресс, закидав камнями и палками. Я едва успевал уворачиваться, чудом не слетая с корявых ветвей и терпеливо снося издевательства гадских старух. Один из камней с такой силой врезался в ствол, что кора полетела во все стороны, запорошив меня трухой. Я тут же жалобно заскулил и обвис на ветви дохлой гадюкой, дергая ногами, как в предсмертных судорогах. Ведьма радостно загалдели и стали осторожно приближаться.

— Попалась!

Цепь змеей рванулась к ближайшей зазевавшейся старухе на метле и мгновенно обмоталась за черенок. Ведьма завизжала на весь лес, а метла рванула смазанной жиром молнией напролом в чащу, стащив меня с ветки. Я стиснул зубы и укрепился духом, подтягиваясь изо всех сил, и несся за метлой, собирая листья и иголки, разнося физиономией птичьи гнезда и ломая сучья.

— Вниз его!

— В деревья им бей!

— По земле тащи!

— Заткнитесь, паскуды! — выл я, работая руками. — Убью!

Ведьма быстро сообразила, что я так просто не отстану, и действительно ринулась к земле. Мелькнула гора валежника, которую я тут же сокрушил головой, потом трехметровый муравейник — его опознал, когда отплевался от мелких кусачих обитателей. Совершенно некстати в лесу очутилась лужа, грязная, заросшая и илистая. Когда лужа осталась позади, а меня еще и изваляло в чащобе, ведьма стала оглядываться чаще. Увиденное привело ее в ужас, судя по визгу, а я преодолевал последние пару метров, с трудом перебирая руками. Ведьма принялась петлять, бросала метлу во все стороны, желая прибить меня о деревья, но было уже поздно.

Когда черные от грязи пальцы вцепились в древко, а на метлу вскарабкался вонючий и хрипящий искатель приключений, похожий на озверелого бомжа, ведьма приняла единственно верное решение — катапультировалась. Но после череды унижений и издевательств я пребывал в легком негодовании и лесную старушку отпускать не собирался. Левая цепь поймала ведьму за глотку на лету, а я клещом вцепился в метлу.

— Стоять! — люто захрипел я. — Тпру, сука!

Метла плавно остановилась, перепугавшись грязной твари, взгромоздившейся сверху. Ведьма кашляла, задыхалась и била ногами, немного дымя шеей, а я переводил дух, злобно рыча на каждом выдохе.

— Иди-ка сюда, бабуля!

Бабуля идти не хотела, но пришлось. В несколько рывков я вздернул бабку на метлу, усадил впереди и чуть ослабил цепь. Рядом кружили ее напарницы, не решаясь атаковать, порядком ошарашенные моей прытью и отвратным видом после волочения.

— Кто старший? — прошипел я ведьме в волосатое ухо. — Ну?

Старуха трясущимся пальцем ткнула в одну из ведьм, что барражировала на черной, как смоль, здоровенной метле и раздавала команды остальным.

— Гони за ней, курица! — скомандовал я. — А то башку оторву!

Цепь сжалась, ведьма каркнула, а метла рванулась вперед. Пока товарки старушенции сообразили что к чему, я сумел выбить дух из парочки хлесткими ударами цепью. С воем и визгом ведьмы кинулись врассыпную.

— Жми, сутулая!

Неизвестно, как ведьма бы отнеслась к таким предъявам, но цепь сдавливала глотку надежно, да еще и знатно прижигала. И теперь уже я мчался за удирающими ведьмами, вопил в охотничьем азарте и хлестал цепью в разные стороны. Впереди мелькала меж стволов горбатая спина на черной метле, но расстояние не уменьшалось. Наоборот, преследуемая отрывалась, ускоряясь с каждым мгновением.

— Мне нужно сердце этой ведьмы, — прошипел я пойманной старухе, — и если мы ее не догоним, то угадай, чье я вырву взамен.

Ведьма вздрогнула и крепче вцепилась в метлу. Яростно засвистел ветер, деревья слились в шелестящую полосу, а спина преследуемой стала быстро приближаться. Настолько быстро, что я обогнал ее за пару секунд, едва успев махнуть цепью. Звенья сжались на ногах вместо глотки, но я не собирался выпускать добычу, прыгнув с трофейной метлы.

Я приземлился относительно удачно, пару раз перекатившись и едва не врезавшись в дерево. А вот пойманную ведьму с такой силой шарахнуло оземь, что она и не трепыхалась. Отобрав ценный ингредиент методом потрошения, я помчался к поляне, уворачиваясь от рассвирепевших ведьм. Пулей вылетел из кустов и схлопотал тяжеленный удар лапой, сбивший с ног и едва не отправивший на тот свет.

— Сдурела? — просипел я, глядя как над головой распахивается пещера, набитая белоснежными зубами. — Это я!

Алиска захлопнула пасть и уставилась крайне недоверчиво. Узкие ноздри с шумом обнюхали хозяйское тельце, зажатое когтистой лапой. Она силилась соотнести пойманное грязное существо из леса с любимым хозяином и не совсем доверяла глазам.