Эолин (ЛП) - Гастрейх Карин Рита

— Он бы все равно меня не послушал, — Эолин уселась на высокую ветку и раздраженно вздохнула. — Я не знаю, как ты терпишь Церемонда. Все, что ты мне о нем рассказываешь, неприятно, и он дает тебе самое скучное образование. Я не могу представить превращение только в хищников.

— Церемонд — великий волшебник, — возразил Акмаэль. — И единственный Мастер, оставшийся в Королевстве. Отец говорит, что мне повезло быть его учеником.

По правде говоря, Акмаэль не любил своего властного наставника, но отношение Эолин его раздражало. Не ей было ставить под сомнение подготовку Акмаэля. Возможно, у Церемонда был мрачный характер, но принц уважал то, чему учил мастер. Власть над магией однажды сделает Акмаэля могущественным королем, возможно, самым могущественным в мире.

— И все же, — сказала Эолин. — Когда ты станешь Высшим Магом и научишься вызывать изменение формы самостоятельно, ты должен превратиться во что-то помимо хищника. Что-нибудь интересное.

Акмаэль уже достаточно хорошо знал Эолин, чтобы понимать, что они будут спорить о Церемонде весь день, если он не сменит тему.

Об этой ситуации нужно будет сообщить в ближайшее время.

Эта мысль причиняла Акмаэлю боль, потому что он знал, что это будет означать конфискацию серебряной паутины и конец его приключениям в Южном Лесу. Тем не менее, долг есть долг. Старуху Гемену придется арестовать и сжечь. Что касается Эолин, возможно, ее можно было бы вернуть в Королевский город и поместить в знатную семью.

Акмаэль позаботится о том, чтобы девушке не причинили вреда. Вряд ли она была виновата в том, что ведьма обучала ее магии, а она была еще достаточно молода, чтобы забыть свои силы.

«Возможно, я даже смогу убедить отца взять ее под свое крыло, как он сделал с магом Кори».

Двоюродный брат Акмаэля, Кори из Восточной Селен, был спасен в детстве благодаря вмешательству Брианы. Значит, Кедехен мог проявить милосердие, когда на него находило настроение, а кто не хотел бы быть милосердным по отношению к такой девушке, как Эолин?

Акмаэль переместился на широкую ветку и стал смотреть, как кобальтовое небо мерцает сквозь зеленые листья. Гладкая кора холодила спину, а аромат нагретых солнцем трав доносился с земли. Принцу-магу нравился ровный гул Южного Леса. Здесь под землей текла глубокая магия.

— Я бы и не подумал о дубе, — он прикрыл глаза от солнечного света, чтобы посмотреть на Эолин. — Я бы и не подумал превратиться в дерево или любое другое растение, если уж на то пошло. На что это похоже?

— Это самое великолепное приключение, — она перебралась на ветку ниже и села рядом с ним, рыжеватые кудри сверкали на солнце. — Ты, я и животные привыкли к тяжестям плоти на наших костях, но для деревьев все по-другому. Дерево ловит воду веером своих корней, собирает ее по каплям, и она бежит непрерывной рекой вверх по стволу. Река разделяется на ветки, а затем на листья, пока вода не разлетится на тысячи крошечных капелек. Когда превращаешься в дерево, возникает ощущение, что ты плывешь между водой на земле и водой в небе. Ветер обвивает твои ветки, и ты чувствуешь, как почва струится сквозь твои корни. Когда светит солнце, ты постоянно чувствуешь себя сытым, но не в том смысле, в каком мы ощущаем себя после обильной еды. А ночью…

Ее голос дрогнул.

Акмаэль, который в какой-то момент закрыл глаза во время ее речи, открыл их и обнаружил, что Эолин смотрит на него с любопытством.

— Что такое? — спросил он.

— Я думала, ты собираешься это сделать.

— Что сделать?

— Изменишь облик. Знаешь, ты начал мерцать.

— Да? — Акмаэль осмотрел свои руки. Он что-то почувствовал, понял он. Покалывание в центре живота, легкая волна магии в ногах. — Ты уверена?

— Да. Ты собирался изменить облик. Я видела, как это делает Гемена. У тебя было точно такое же мерцание, как у нее перед тем, как она меняет облик.

— Должно быть, так это делается! — заявил Акмаэль. — Ты представляешь существо, в которое хочешь превратиться. Но кто призвал магию? Это была ты или я?

— Я думаю, это были мы оба. Думаю, мы сделали это вместе.

— Фантастика! — Акмаэль хлопнул в ладоши. — Мы должны попробовать еще раз!

Они слезли с высоких ветвей. Остаток дня Акмаэль и Эолин пытались превратить друг друга в камни, белок, птиц, волков, кусты, рыб, лягушек, черепах и во все, что только можно было придумать. Время от времени им удавалось достичь неуловимого мерцания между их обликом и желаемой формой, но они не добивались истинного изменения вида.

— Интересно, чего не хватает, — спросил Акмаэль, разочарованный очередной неудачной попыткой. — Особого пения или заклинания? Какой-то травы, гриба, или настойки?

— Возможно, нам нужны посохи. Только Высшие Маги и маги могут менять облик, и у всех них есть посохи.

— Возможно, — Акмаэль не был убежден.

— Мы в любом случае научимся, как только станем Посвященными и начнем изучать Высшую Магию.

Акмаэль стал серьезным.

— Ты не можешь пройти через это, ты же знаешь. Ты не можешь изучать Высшую Магию.

— Почему нет? У меня не было никаких проблем с изучением Средней Магии.

— Ты прекрасно знаешь, почему нет. В королевстве для тебя не будет безопасного места, если ты будешь практиковать магию. Уже того, что ты знаешь, достаточно, чтобы приговорить тебя к сожжению.

— Гемена научит меня защищать себя так же, как Дракон научил Эйтну и Карадока.

— Ты не знаешь, с чем столкнешься! Орден Церемонда, Совет, воины моей… Королевской армии. Гемена даже не показала тебе, как пользоваться ножом, не говоря уже о том, чтобы научить тебя магии военного времени.

— У меня будешь ты, — сказала Эолин. — Я не знаю других магов, с которыми можно было бы сравнить тебя, но очевидно, что у тебя очень мощная магия. А Гемена говорит, что один друг может все изменить во враждебном мире.

Это заявление повергло Акмаэля в неловкое молчание. Тайно дружить с Эолин в Южном лесу было легко. Встать на защиту женщины Эолин, Верховной Маги и угрозы миру в королевстве его отца… это совсем другое дело.

— А просто говорю, что если ты продолжишь идти по этому пути, это станет для тебя очень опасно, — настаивал он. — Женщинам больше не следует практиковать Высшую Магию. Это неприемлемо.

Эолин уставилась на него так, словно он ударил ее по лицу. Она встала и отошла, глаза горели от ярости.

— Ты действительно в это веришь? — спросила она.

— Нет. Я не знаю, — интенсивность ее реакции застала его врасплох. — Просто все знают, что женская магия неверна. Маги навлекли смерть на это королевство, на их семьи и даже на собственных сестер.

Щеки Эолин побледнели. Она сложила руки и повернулась к нему спиной. Очень долго она не разговаривала.

Таинственная тревога вспыхнула в сердце Акмаэля.

— Уже поздно, — сказала Эолин утомленным и жестким голосом. — Мне следует отправиться домой.

В одно мгновение Акмаэль вскочил на ноги и оказался рядом с ней.

— Подожди, Эолин. Я имел в виду… Я имею в виду, что если ты должна изучать Высшую Магию, то, по крайней мере, научись защищать себя. Я могу научить тебя, если хочешь.

«Что я говорю?».

В конце концов, он только усложнит ситуацию.

— Конечно, я сам еще ученик, — неловко добавил он. — Но я мог бы показать тебе кое-что, например, как метать нож и как держать меч.

Эолин смотрела на него снизу вверх, словно сквозь невидимую преграду. Акмаэль уловил тревогу в ее ауре. С любым другим человеком он взял бы этот страх и сделал его своим, как учил его мастер Церемонд. Но он не мог сделать этого с Эолин. Что-то глубоко внутри причиняло ей боль, когда она так на него смотрела.

— Я не предам тебя, Эолин, — пробормотал он. — Этого я делать не буду.

Верила ли она ему?

Он не мог сказать.

Не говоря ни слова, Эолин ушла, слившись с тенями Южного Леса.

ГЛАВА ШЕСТАЯ