Дмитрий Таланов - Раксис
— Психика сердаров привлекает к себе демонов, их тянет к ним как магнитом, и, когда демоны впервые появились здесь, произошло много инцидентов, подобных тем, что случился с тетей Александра. Добавь к этому, что демоны и магия неразлучны, а сердары абсолютно неспособны к магии, хотя значительно устойчивей к ней, и можешь представить, что здесь началось. В результате тех событий обе стороны приобрели стойкую идиосинкразию друг к другу, соматическую у сердаров и психическую у демонов, осложненную тем, что у последних очень хорошая память.
— Я ответил на твой вопрос? — спросил Вайларк, поворачиваясь к Андрею, лицо которого приобрело густой свекольный оттенок.
Андрей мотнул головой в знак согласия. Тут дверь снова распахнулась, и солдат с множеством нашивок на рукаве протянул Вайларку какую-то бумагу. Ментор пробежал ее глазами, лицо его стало неприступным. Он строго посмотрел на Сашку.
— Диаманда Карьети осуждена сегодня Императорским судом на пятнадцать лет тюремного заключения, — сообщил Вайларк и покинул палату.
— 25 —
Зал суда был по величине не меньше Хранилища и тоже круглый. Только в отличие от Хранилища здесь в куполе были прорезаны длинные окна. Обширное пространство мраморного пола под ним огораживал барьер, за которым поднимались ряды деревянных скамей, разделенных проходами на три секции.
Боковые секции амфитеатра до отказа заполняли зрители. В центральной разместились судьи — шесть человек в черных мантиях, по трое с каждой стороны от сухой строгой дамы, чья мантия была белой. В полу зала сверкал металлом огромный треугольник с лучами, расходящимися из центра к вершинам.
Сашка с Андреем в сопровождении Вайларка прошли от массивных дверей по короткому коридору и остановились точно на пересечении лучей. Гул голосов в зале стих.
Вайларк поклонился.
— Ваша честь…
Андрей поклонился следом. Сашка нервозно кивнул и тут же уставился на Хавелока, который сидел в первом ряду со знакомым эмпаротом и двумя служащими в ливреях.
Сердце у Сашки тяжело забилось. Он почувствовал, что его охватывает гнев, и ничего не мог с этим поделать. Глядя на наглую ухмылку Хавелока, он сжал кулаки.
Хорошо поставленным голосом женщина в белой мантии спросила о чем-то Андрея, Сашка не расслышал. Он разобрал только ответ: «Бабушку звали Нелла Фалькон…»
Улыбка с лица Хавелока пропала, он бросил на Андрея настороженный взгляд. И еще один, когда тот заявил, что является гражданином Империи. Затем Андрей сообщил, что его отец, Владимир Фалькон, родился здесь и зарегистрирован под этим именем. А потом зал зашумел, взорвался возгласами, и только тогда Сашка с усилием отвел взгляд от Хавелока.
На лицах судьи и тех, кого Сашка мысленно назвал присяжными, читалось потрясение. Как и на лицах многих людей, заполнивших зал, некоторые из которых вскочили на ноги, чтобы лучше рассмотреть Андрея.
Когда шум стал спадать, Андрей звучно произнес:
— Именно так, мой отец сердар-демон. Моя бабушка — сердар, мой дед — демон. Я не знаю его настоящего имени, но все зовут его Джокер.
Гул голосов смолк. Наступила гробовая тишина. Утратив всю свою невозмутимость, судья спросила, подавшись вперед:
— Ты… уверен в этом?
— Уверен, — ответил Андрей. — Можете спросить его самого.
Судья немедленно отдала распоряжение служащему, и тот понесся вон из зала. Обернувшись к ней, Хавелок произнес с удивлением:
— Ваша честь, вы собираетесь допустить демона на открытое заседание?
— Именно это я собираюсь сделать, — отчетливо сказала судья.
Народ в зале заволновался. Примерно треть собравшихся поднялась с мест и стала пробираться к дверям. На лысине Хавелока проступил пот. А Сашка, вспомнив, что Вайларк в разговоре с Андреем назвал Джокера «дедом», подумал, почему он никого не предупредил?
И вообще, откуда Вайларк знает об этом? Как и мать, ведь она совсем не удивилась тогда на кухне в отличие от всей этой толпы. Мать знает, Вайларк знает, да и тетя Зина тоже давным-давно знает, судя по всему, а ее объяснения про визит в санаторий только отмазка. И что этих троих может связывать?
Тут Сашку пробил пот не хуже Хавелока. Он с трудом заставил себя не смотреть на стоявшего рядом Ментора, ведь Сашкины мысли мог прочесть эмпарот. Поэтому он обрадовался, когда судья обратилась к нему, и, не разобрав вопроса, выпалил:
— Я знаю, что мою мать зовут Минодора. Я предполагаю, что отца зовут Филь!
Судья подняла ладонь.
— Вам не надо доказывать гражданство, суду известно, кто вы, — сухо сказала она. — Будьте внимательней к моим словам. Я сообщила, что по просьбе Мастера Хавелока сегодня первым рассматривается дело о вашем участии в разрушении бассейна с Сотерисом седьмого июля прошлого года. Судебный эмпарот уже снял с Мастера подробные показания, и ваша вина не вызывает сомнений. У вас есть, что сказать суду в свою защиту?
«Ах, вот значит как! — со злостью подумал Сашка. — С него уже показания сняли! Ну, это мы еще посмотрим…»
— Да, у меня есть, что сказать суду, — бросил он в самодовольное лицо Хавелока.
Не выдержав, он закричал на весь зал, тыкая в Хавелока пальцем:
— Я обвиняю этого человека в попытке убийства моей матери и тетки! Я также обвиняю его в убийстве еще одного человека, хоть он и не гражданин вашей Империи!
Вайларк дернул Сашку за руку, оборвав на полуслове. Зрители в зале зашептались. Судья откинулась на спинку скамьи. Сидевший рядом с ней массивный мужчина с породистым высокомерным лицом произнес нравоучительно:
— Это и ваша Империя, юноша. А возгласы ваши не имеют никакого отношения к рассматриваемому делу. Мы успеем к ним вернуться, если раньше вы не потеряете права гражданства.
Остальные присяжные переглянулись и согласно закивали. Тревога в глазах Хавелока растаяла, он снисходительно улыбнулся. Под многочисленными взглядами Сашка почувствовал себя мухой на тарелке. Но он не собирался сдаваться.
— Это одно и то же дело! — выкрикнул он, шагнув вперед и снова тыча пальцем в Хавелока. — Этот человек убийца, и я могу это доказать!
Он тут же подумал: «Батюшки, где я возьму эти доказательства?».
Шум в зале усилился. В глазах Хавелока опять мелькнула тревога. Вайларк оттянул Сашку назад, а присяжные хмуро закачали головами и принялись тихо переговариваться.
Судья медленно поднялась во весь рост.
— Вы забываетесь, — ледяным тоном произнесла она и так посмотрела на Сашку поверх длинного острого носа, что тот сразу вспомнил завуча своей школы. — Вы присутствуете на Императорском суде в качестве обвиняемого в тяжком преступлении. Если вы продолжите нам мешать, с вами поступят так же, как с Диамандой Карьети, вашей родственницей. А именно — вас выведут из зала, и суд продолжится уже без вашего участия. Вы меня поняли?
