Майя Зинченко - Сердце мага
-- По какой? - спросила она тихо, но ответа не дождалась.
Тепло ее тела стало серьезным испытанием для Тео. Он отстранился, как только почувствовал, что хочет схватить и прижать ее к себе. Уставшая, перемазанная грязью, покрытая синяками и ссадинами, для него она все равно была прекрасна. Чернокнижник едва не поцеловал Элейс, но вовремя опомнился. Хоть его сердце и было юным, окрыленным зарождающейся первой любовью, умудренный прожитыми годами разум запрещал идти на поводу у сердца. Тео мысленно поклялся впредь сохранять дистанцию. Ему нужен был Франц - живой или мертвый, чтобы перевернуть эту страницу жизни как можно быстрее.
Удача их не оставляла - конные патрули проносились мимо, не задерживаясь, а случайные путники старательно не замечали странную троицу. Ближе к вечеру из-за деревьев показались крыши небольшого хутора. Здесь выращивали больших белых свиней для рынков Лемхейма. Владельцы хутора, получив деньги благоразумно не задавали вопросов, а гости лишний раз не показывались на глаза. Маги старались привлекать как можно меньше внимания, предоставляя Элейс вести переговоры. Со стороны могло показаться, что две молчаливые худые фигуры, лица которых остаются в тени капюшонов, служат ее телохранителями.
Время, проведенное на хуторе, пошло им на пользу. Они отдохнули, обновили гардероб, а на следующий день даже обзавелись лошадьми. Смирные животные пегой масти дожидались их на постоялом дворе, расположенном на перекрестке. Денег после заключения сделки не осталось, зато теперь путешествовать можно было быстро и с относительным комфортом, не страшась дорожной грязи. Маги не были хорошими наездниками, поэтому они не спешили, часто останавливались, давая отдых себе и лошадям.
Тео подробно рассказал Йозефу о мастере рун Франце, о роднике вечной молодости, о стражах и о своем намерении вернуть Франца к жизни. Он умолчал только о Ловце душ - этот камень был слишком большим соблазном. Призыватель немного оживился, когда они обсуждали детали возможного ритуала, но к остальному остался безучастным. Без особой охоты он согласился помочь Тео. Будущее было туманным, а раз так, то какая разница, куда ехать? Теперь дом там, где его сапоги - слабое утешения для пожилого мага, но иного он не имел.
Дороги еще охранялись людьми, доспехи которых были выкрашены в цвета герцога, но отряды стражников стали встречаться намного реже, зато их количество увеличилось. Двадцать, а то и тридцать всадников проносились мимо, заставляя заблаговременно развернуть коней и съехать с дороги. На границе Черного леса, откуда днем и ночью доносился протяжный вой оборотней, стражники не хотели рисковать.
Зима вступала в свои права. Темнело рано, поэтому маги старались выезжать с первыми лучами солнца, чтобы не упустить ни минуты. Конечно, Франц, закованный в лед, мог ждать вечно, но Тео хотел успеть к нему до того, как метели заметут дороги, сделав путешествие невозможным.
Распаханные поля, с которых давно убрали хлеб, чернели на холмах косыми квадратами. На севере словно стена простирался густой лес, полностью растерявший богатое летнее убранство. Облетели даже непреклонные дубы, стоявшие до последнего. Стволы деревьев, устремившие в серое небо голые сучья, издалека походили на праведников, простиравших руки-ветви к Создателю. Было холодно, но сухо, хотя небо было затянуто непроницаемым покрывалом, готовым исторгнуть из себя горы мокрого снега. Обычное утро для тех, кого дела заставили променять теплую постель на скрипучее седло.
Всадники ехали не торопясь, отпустив поводья, чем не замедлили воспользоваться лошади, перейдя на шаг. Животные осторожно переступали через замерзшие комья земли. Еще недавно здесь была дорога, но дожди размыли ее, а первые морозы ледяным дыханием превратили грунт в бесформенные комья, разбить которые под силу было только кузнечному молоту. Неглубокие лужицы промерзли до дна. Лед с хрустом ломался, стоило тяжелому копыту коснуться кромки.
Путешественники молчали. Холодное утро не располагало к разговором. Девушка, едущая по середине, зябко куталась в шерстяной плащ. Она то и дело бросала вопросительные взгляды на спутников, державшихся с достоинством знатных господ. Их высохшие тела, казалось, вовсе не испытывали холода, но это было не так.
Тео замерз сразу, как только сел в седло. Его колени онемели, левое бедро мучительно ныло, но он не подавал виду. После того, что с ними случилось, он согласен был терпеть холод и втрое сильнее. На бедре у него висела фляжка с рябиновой настойкой, на чье содержимое он очень рассчитывал. Настойка не в силах прогнать дурное настроение, зато может согреть.
Чернокнижник вертел головой, стараясь ничего не упустить. Его интересовало застывшее, словно затаившееся поле, угрюмые черные птицы на пашне, притихший лес. Он не забывал подмигнуть Элейс и с усмешкой поглядывал на Йозефа, который смотрел прямо перед собой, будто забыв о существовании спутников. Спина призывателя была ровной, как доска, пальцы крепко сжимали поводья, а ноги - бока лошади. Только его невозмутимость не могла обмануть Тео, который знал о буре, бушующей внутри мага. Призыватель боролся сам с собой, переосмысливая прошлую жизнь.
Элейс вглядывалась вдаль, стараясь не пропустить деревню, но Йозеф все равно заметил ее раньше. Маг остановил коня и не скрывая презрения спросил:
-- Это она? Столько дней провести в пути, чтобы попасть в эту дыру? Ты точно не ошиблась?
-- Да, я узнаю этот холм, - ответила девушка, побледневшая в один миг. - Посмотрите направо. Видите среди деревьев белеют камни? Это развалины храма. В центральном дворике есть высохший колодец.
-- Да, похоже на храм Неназываемых богов... - Йозеф вздохнул. - Это может усложнить задачу.
-- Скорее всего храм специально построили на месте источника.
-- Если родник вечной молодости постоянно заманивает к себе глупцов из нашего мира, в его подчинении должно быть уже целая армия.
-- Нам не придется сражаться с ними, - заметил Тео.
-- Твоя уверенность основана на листах меди, лежащих в седельных сумках?
-- Не только на меди, конечно, но если легенды не врут, она может пригодится.
-- Предлагаю не заезжать в деревню.
-- А припасы? Они почти закончились.
-- Будем экономить. Мне не нравится деревня. Она... подозрительная.
Поселение выглядело заброшенным. Не было слышно лая собак, смеха детей, скрипа ставень или звяканья инструментов.
-- Но ведь кто-то должен был сначала вспахать поле, а потом убрать весь хлеб, - заметил Тео.
-- Ты видишь хоть один дымок? Я - нет. В такой холод никто не топит печь - в это с трудом вериться.
Чернокнижник был вынужден согласиться, но чем больше он размышлял, вглядываясь в очертания домов, тем больше склонялся к мысли, что туда все-таки следует заехать.
