Алексей Игнатушин - Железная скорлупа
Глава пятая
Черный и белый рыцари замирают, прожигая друг друга взглядами. Шипастый шар вспарывает воздух, щит Инконню вздрагивает, отдача прошивает руку тупой болью. От ответного удара черный рыцарь уворачивается с непостижимой скоростью. Движения противника расплывчаты, и Инконню вслепую отмахивается: от отдачи рукоять едва не выламывает пальцы, а последовавший удар в щит опрокидывает его на конскую спину.
Черный рыцарь хохочет, в смехе слышится облегчение, будто развенчан опасный миф. Инконню торопливо выпрямляется, сотрясает черный щит колющим ударом. Противник отбрасывает его клинок, ударом наотмашь ломая Инконню угол щита.
— Ты не так силен! — говорит он с оскорбительной небрежностью.
Инконню яростно сопит, а черный рыцарь заходится смехом. Окрест рыцарей разлетается страшный лязг, дождь на лету тушит злые синие искры.
Злобно храпящие кони порываются умчаться, заставляя всадников до судорог напрягать бедра. Меч Инконню превращается в веер, но чудовищная быстрота спасает колдуна, движения черного рыцаря оставляют в воздухе размазанные следы. Инконню налегает, со скрежетом оставляя лезвием на черном шлеме царапину.
Черный рыцарь вздрагивает, неуверенно мигнув багровым светом в смотровой щели. Инконню, рывком высвободив меч, обрушивает, казалось бы, смертельный удар, но клинок рассекает пустоту, а зряшный замах едва не сбрасывает его на землю. С хрустом мышц удерживается в седле.
Черный всадник пришпоривает коня, страшно свистит моргенштерн. Инконню зарывается лицом в белую гриву, от слабого звяканья по шлему немеют ноги.
— Подлый колдун! — кричит он дрожащим голосом. — Ты боишься сражаться честно!
— Я же не рыцарь, — отвечает противник издевательски, — мне победа нужна любой ценой.
Его правое предплечье окутывают яркие сполохи, пробегая по клинку огненной волной, и пламенный сгусток чадно вспарывает воздух. Инконню отшатывается, жар опаляет лицо. Яркая вспышка, на волосок разойдясь с головой, врезается в мантикора, стоящего над упавшим мечником, и спина твари разлетается на части.
Инконню устремляет коня вперед, но ударом меча пробивает лишь воздух, дрожащий в том месте, где миг назад стоял колдун. Досадливо дергает поводья, торопливо разворачиваясь и выставляя щит. Грохнуло, злая боль сковывает онемением, и юноша в бессильной ярости размахивает мечом, слыша в ответ оскорбительный смех:
— На поверку ты ничтожество!
Черный рыцарь исчезает, появляется слева. От страшного удара Инконню едва успевает закрыться мечом, морщась от оглушительного звона и боли в кости правой руки. Колдун испаряется, едва не вырвав меч, оплетенный цепью моргенштерна. Инконню уколом шпор сдвигает коня с места, слышит позади свистящий гул и тревожное звяканье котт-де-мая. Эверейн досадливо вздыхает.
Инконню поворачивает коня: черный рыцарь дрожит от нетерпения, багровый огонь в смотровой щели бушует.
Внезапно юноша вкладывает меч в ножны и прикрывает треснутым щитом спину, а затем белый конь громадным скачком оказывается сбоку от угольного собрата. Растерявшийся колдун отмахивается могенштерном, но рыцарь, выбросившись из седла, сшибает его наземь.
Под коленями Инконню хрустят ребра, черный рыцарь с воем роняет оружие. Инконню лихорадочно нашаривает мизерикорд и вонзает острие в багровую смотровую щель, но запястье сковывает жесткая хватка. Эверейн злобно пыхтит, физическое напряжение мешает магии, силы уходят в руку, сдерживающую смертельный укол.
Инконню давит коленями, колдун содрогается, и мизерикорд погружается в щель на палец. Эверейн вскрикивает. Инконню, изнемогая, надавливает сильнее, и сопротивление исчезает. Но радоваться рано, противнику удается вывернуться, и клинок вонзается в землю.
Инконню вскакивает, затылок леденит дыхание смерти. Эверейн обрушивает удар сзади, моргенштерн мелькает смазанной полосой. Сердце колдуна прыгает от радости.
Рыцарь резко оборачивается, стальной шар срывает с его плеча вязь колец. Противник подается вперед от полузряшного замаха, одна нога — в воздухе. Инконню, завершив разворот, мечом подрубает опорную ногу колдуна, и обрубок отлетает как расколотое полено. Эверейн, взвыв от боли, зависает в воздухе, раскинув руки. Меч Инконню скрывается в черной шее, вылезая с другой стороны испачканным дымящейся кровью. Тело колдуна шмякается в грязь, начинает биться в корчах, голова катится по земле, оставляя за собой кровавый след, багровый огонь в смотровой щели гаснет.
Черный конь с истошным ржанием оседает крупом, плоть его с шипением тает, как кусок грязного льда на солнце: от всадника остается лишь булькающая лужа — пузыри звонко лопаются, валит смрад.
Инконню вздрагивает от тоскливого вопля за замковыми стенами. В небе громыхает, тучи сгущаются, сыплется дождь с градом. Белые зерна звонко щелкают по броне. Рыцарь находит коня, бедная животина, дрожа, принимает на спину знакомый вес.
— Сэр Инконню, сэр Инконню!
«Беллеус».
Рыцарь Сноудона, подскакав, выпаливает:
— Сэр Инконню, организуйте конную атаку!
Инконню смотрит на проем ворот: дорога открыта, схватка кипит у подножия холма, монстры все еще теснят людей.
— Сэр Инконню?
— Я прорвусь в замок, — твердо говорит юноша. — Сейчас удобный случай добраться до последнего колдуна.
— Но вы нужны здесь! — вопит Беллеус отчаянно. — Люди нуждаются в вашей поддержке.
— Со смертью колдуна чудища станут неопасны, — отвечает Инконню упрямо.
— Люди гибнут! — рычит Беллеус. От шлема со звоном отскакивает градина размером с куриное яйцо. — Вы взяли ответственность за них, организуйте атаку.
— Я плохой организатор, — говорит Инконню угрюмо. — Сэр Беллеус, пусть этим займется Акколон. Или Борс. Или на худой конец вы. Мне пора в замок.
В черном небе страшно громыхает, и сражение на миг стихает, затем возобновляется с удвоенной ожесточенностью: град лупит хлестко, выбивает глаза.
— Перестаньте думать о себе! — кричит Беллеус. — Отбросим монстров, тогда возьмем и колдуна, иначе погибнем. Не думайте, что сможете одолеть его в одиночку.
— Одного одолел. Мне пора, только не вздумайте упрекать меня в трусости. Вспомните, кто помчался на монстров, когда храбрые воины Сноудона драпали?
Инконню пришпоривает коня, Беллеус кричит ему вслед:
— Если я уцелею в этой битве, всем станет известно о вашем бесчестье!
— Я буду молиться за вас, — цедит Инконню.
Копыта чавкают в грязи, град тарабанит по шлему. Распахнутые ворота приближаются, и юношу ослепляет боевой азарт, он не обращает внимание на теснимых монстрами воинов.