Лэйна Джеймс - Колдовской камень
День клонился к вечеру, когда Гэйлон вернулся в гостиницу. Обед давно закончился, и те из посетителей таверны, кто не отправился работать, пили и сплетничали за столами. Гэйлона немедленно перехватил лесоруб, рядом с которым принц сидел во время обеда. Гэйлону сунули в руки огромную кружку с элем. Он выпил, и ему немедленно налили вторую. Эль был превосходен — теплый, темный, словно бархатный на вкус. Гэйлон пил маленькими глотками и прислушивался к разговорам, хотя многие из лесозаготовителей говорили с таким сильным чужеземным акцентом, что понять их было очень трудно. Разговоры в основном касались заработков здесь и на юге, а также низкой эффективности труда рабов. Несколько мужчин с увлечением спорили о разделе имущества одного из своих товарищей, раздавленного каким-то предметом, который они называли «овдовитель». Гэйлону предложили занять место погибшего лесоруба, и он долго отказывался от выгодной вакансии под градом добродушных насмешек.
Маленький сверточек с письменными принадлежностями для Дэрина он прятал под сложенным плащом, так что к тому времени, когда он добрался до их каморки под лестницей, бумага оказалась изрядно помятой.
— Где ты пропадал? — строго спросил герцог у вошедшего Гэйлона. Он сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, и отдыхал.
— Я? — начал было Гэйлон.
— Можешь не отвечать, я по запаху догадался. Где то, что я просил тебя купить?
Гэйлон бросил сверток на кровать возле Дэрина. После эля он почему-то стал мрачным и обидчивым.
— Я что, снова низведен до положения мальчишки-проказника? Перестань разговаривать со мной в таком тоне, Дэрин. Может быть, я не похож на принца, но тем не менее я им остаюсь.
Дэрин сжал губы.
— Простите, милорд, — ответил он кротко и развязал сверток. — Я не смогу чувствовать себя спокойно, пока не покончу с этим делом. Мне нужно, чтобы у тебя не дрожали руки, а ты?
Гэйлон взял из рук герцога листок бумаги и расправил его на колене, оглядываясь по сторонам в поисках подходящей ровной поверхности, которая могла бы сойти вместо стола. Ничего подходящего в комнатке не было, и он был вынужден устроиться на полу.
— Что писать? — спросил он, пододвигая поближе свечу, которую он заблаговременно вынул из настенного канделябра. Свеча давала немного света, и ему все равно приходилось напрягать зрение.
— Ты знаешь, как зовут мальчишку?
— Сына Хэбби? Дэви.
— Дэви? — с нежностью проговорил Дэрин. — Это и мой сын тоже.
Гэйлон посмотрел на него снизу вверх и нахмурился:
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
По лицу герцога перебегали тени и свет, освещая серую кожу щек и широкую бороду.
— Он думает, что его отец мертв.
— Это хорошо. Это почти что правда, — Дэрин приподнял руку, как бы отметая в сторону возражения принца. — Мне теперешнему совершенно нечего дать мальчику, но я, по крайней мере, могу засвидетельствовать, что он действительно является моим сыном? и наследником. Если нам повезет и мы одержим верх, тогда однажды он станет герцогом и станет владеть моими землями.
— Хэбби имеет право узнать, кто ты.
— Нет, — Дэрин разглядывал свою искалеченную руку. — Человека, которого она знала, больше не существует. А теперь — пиши. Пожалуйста?
Гэйлон взял в руку перо. Своим аккуратным и четким почерком он выводил на бумаге слова, которые диктовал ему Дэрин. Когда работа была закончена, принц протянул бумагу герцогу, чтобы тот еще раз пробежал ее глазами. Герцог разложил лист бумаги на коленях и, приняв из рук Гэйлона перо, с трудом подписался под текстом. Когда чернила высохли, Дэрин свернул бумагу в трубочку и отдал Гэйлону.
— Отнеси его ей, сейчас. Я хочу, чтобы мы отправились в путь завтра с рассветом.
В дверь несмело постучали. Гэйлон быстрым движением засунул документ под свой плащ, лежавший на тюфяке, а бутылочку с чернилами и перо задвинул под кровать.
— Кто там? Входи!
В комнату вошел Дэви с небольшим подносом в руках, на котором стояла миска супа.
— Ма сказала, чтобы я принес это для твоего друга, — сказал мальчик и протянул поднос Дэрину. На мгновение отец и сын оказались лицом к лицу, и Гэйлон заметил сходство, удивляясь про себя, как оно не бросилось ему в глаза раньше.
У них были похожие носы и скулы, одинаковый овал лица, но вот Дэви повернулся к Гэйлону и посмотрел на него своими зелеными глазами, и принц понял, что во всем остальном он был сыном своей матери.
— Я могу зайти попозже, когда вы поедите.
Гэйлон улыбнулся мальчугану.
— Может быть, ты составишь компанию моему? дяде? Мне нужно ненадолго отлучиться, и я вернусь как можно скорее.
Дэви умело спрятал свое разочарование.
— А ты сыграешь мне что-нибудь на своей лютне, когда вернешься?
— Если хочешь, — заговорил Дэрин, по-прежнему не поднимая глаз, — можешь сыграть на ней сам.
— Но я не умею.
— Я могу научить тебя.
Гэйлон взял с кровати плащ вместе с письмом и вышел, оставив Дэрина и мальчика за разговором.
Таверна почти опустела. Молоденькая служанка мыла полы, и Гэйлон, наступивший на вымытую часть, был удостоен негодующего взгляда. Гэйлон просительно улыбнулся, и выражение ее лица смягчилось.
— Хэбби на кухне? — спросил Гэйлон.
— Нет, хозяйка наверху, — ответила девушка, — но она не любит, когда ее беспокоят так поздно.
— А я и не буду ее беспокоить, — уверил девушку Гэйлон, прыгая вверх по ступенькам. Он помнил, что комната Хэбби должна быть первой направо. Остановившись перед нужной дверью, он тихонько постучал.
Прошло довольно много времени, прежде чем дверь слегка приоткрылась.
— Что еще? — довольно нелюбезно спросила Хэбби.
— Меня просили передать письмо.
— Письмо? — Дверь приоткрылась еще чуть-чуть.
— Да, письмо. Мне нужно поговорить с вами.
Хэбби неохотно пропустила Гэйлона внутрь. Ее комнатка была ненамного больше той, в которой остановились Гэйлон и Дэрин. Комната, как и Хэбби, почти не изменилась — все та же скромная обстановка, уютный свет масляной лампы на столике у кровати. Женщина указала принцу на табурет, а сама снова уселась на кровать и взяла в руки шитье.
— Дэви донес суп? — спросила она.
— Да, спасибо.
— Письмо?
Гэйлон разыскал бумагу между складок плаща и наклонился, чтобы положить ее на кровать рядом с Хэбби. Она взглянула на письмо, но продолжала шить.
— Это письмо от его отца.
Хэбби посмотрела на принца, прищурив свои пронзительно-зеленые глаза.
— А что же с ним случилось, что он шлет мне письмо?
— Он умер, — ответил Гэйлон удивляясь тому, как легко ложь соскользнула с его языка.
Единственной реакцией женщины было то, что она с удвоенной быстротой накинулась на шов, проворно орудуя иглой. Гэйлон смотрел, как желтый свет лампы играет на ее стальном наперстке, и чувствовал к ней искреннюю благодарность за то, что она не заставила его выдумывать никаких подробностей.
