Роман Хаер - Идеальное дело
– Честный чиновник, – пробормотал я, когда дверь закрылась и до меня донесся утихающий звук шагов удаляющегося орка. – Это чудо гораздо реже встречается, чем какая-то там магия…
Делер навеял на меня философское настроение, и я задумался о превратностях бытия, несправедливости судьбы и прочих жизненных мелочах, полностью погрузившись в поток усталой задумчивости и закрыв глаза, поэтому внезапное появление за столом капитана судна и малышки-гоблинки оказалось для меня полной неожиданностью. Да и заметил я их исключительно потому, что капитан вежливо кашлянул, привлекая мое рассеянное внимание. Я открыл глаза, встрепенулся и окинул сидевших за столом недоуменным взглядом рыбы, вытащенной из пруда спокойствия на берег, полный проблем. Гоблинка и капитан сидели на стульях (трон никто занять не посмел) и ждали от меня какой-нибудь адекватной реакции на их присутствие. Я встрепенулся и виновато взглянул на Лию – гоблинка тут же скорчила кровожадную физиономию, но рукой дала мне отмашку, разрешая поговорить с капитаном. После этой пантомимы мы с седым орком прямо на карте, скатертью расстеленной на столе, начали искать и вскоре нашли место, где было запланировано избавить дирижабль от лишнего груза в лице одного джисталкера и одного кота. От места финиша нас в тот момент отделяло примерно пять часов полетного времени. Потом капитан залез в шкаф, порылся там и через минуту вытащил на свет карту с подробным масштабом местности конечной точки маршрута. Мы еще немного потыкали пальцами в леса и реки на плотной бумаге, после чего водитель дирижабля с довольным видом покинул каюту, оставив меня на растерзание маленькой светской львице.
Надо отдать Лии должное, на протяжении всего разговора с капитаном она сидела тише воды ниже травы, и, только когда седой орк вышел, в ее глазах заблестел голодный блеск неудовлетворенного женского любопытства.
– Если ты прямо сейчас мне все не расскажешь, то я съем твою печень, – тихо произнесла гоблинка, и у меня в правом боку жутко заныло – явный симптом цирроза, не от страха же перед этой мелкой! Пить надо бросать…
– Все расскажу! – испуганно поднял я руки вверх, мучительно соображая, как выкручиваться из сложившейся ситуации. – Только сначала ответь на два вопроса.
– Нет! – звонко рыкнула Лия. – Сначала все рассказываешь ты!
– Ну, нас же ждут! – уперся я. – Дехор ждет, Делер и Рапет! Сначала надо с ними решить, а без тебя я точно попаду впросак, я же грымский…
Так мы пререкались минут пять. Я беззастенчиво льстил маленькой аристократке, изо всех сил давя на ее болевые точки – чувство такта, знание этикета, и вообще взывал к ее острому уму, без которого мне никак не обойтись! Вопрос я поднял жизненно важный – финансовый, так что вскоре Лия сдалась.
– С Дехором просто, я ему десять золотых пообещал, – перешел я к денежному моменту. – Стоит удвоить оплату, как считаешь?
– Отличный воин наш огр, – поддержала меня гоблинка. – Вполне стоит двадцати золотых. Ему это польстит.
– С огром разобрались, теперь с орком и троллем, – сказал я и замялся. – Надо бы тоже их как-то поощрить, но вот не обидятся ли? Они же своими господами посланы.
– А ты не как плату им деньги предложи, а как их долю в добыче, – подала идею гоблинка. – Сколько ты планируешь за арбалет со своего знатного орка получить?
– Примерно тысячу золотых, – выдал я тот же ответ, что недавно и Делеру.
– Неплохо, – удивленно качнула головой Лия, но тут же в ней снова возобладала деловая жилка: – По сотой доле каждому можешь смело давать, по десять монет. Не десятая часть, как у компаньонов, так что все выглядит прилично и их господ никак не касается. И при этом десять золотых – сумма неплохая.
– А твоя доля сто монет, так? – решительно сказал я. – Десятая доля.
– Не откажусь, – удовлетворенно выдохнула гоблинка и, закрыв глаза, пробормотала: – Еще один шажок к своей ложе в амфитеатре Оргбурга.
– Так ты копишь средства на ложу, свою колесницу и ездового волка! – дошло до меня.
– Давно. По происхождению я могу претендовать на ложу, интригами устроить себе местечко тоже не очень большая проблема, а вот с деньгами трудности – наш род беден, – пробормотала Лия, потом отвлеклась от своих проблем и снова строго на меня взглянула: – С делами покончено? Давай рассказывай, как ты утихомирил гнумов…
Но мысль уже родилась у меня в голове и продолжала крутиться, долбясь изнутри о черепную коробку и мешая себя сформулировать. Решив, что переведение ее (мысли) на уровень вербального общения (это я у бывшей жены-филолога умных слов нахватался) лучше произойдет в процессе разговора, я вдохнул воздух и начал говорить:
– Лия, у меня к тебе есть встречное предложение, только не перебивай – а то собьюсь.
Столь витиеватая фраза на секунду озадачила гоблинку, так что я получил возможность высказаться. Если коротко, то я собрался купить ее любопытство, причем на самом деле мне это ничего не стоило. У меня с собой было сто пятьдесят золотых, остаток от двухсот, выданных зулусским бароном – так скажем, командировочные расходы. Рыбной ловлей я заработал еще двести. Итого сейчас при мне имелось триста пятьдесят монет. По десять Делеру и Рапету да двадцать Дехору – остается триста десять. Сто монет для Лии – остается двести десять. Десяток золотых особой роли не играл, а вот двести придется везти домой, менять на еврази и сдавать юристу Джона Аурума (сдача остатков непотраченных командировочных в кассу предприятия). Утаивать деньги смысла не имело (при его возможностях это выяснится моментально, ведь имеется не так уж много мест, где джисталкеры могут менять валюту), да и выглядеть мелочным в глазах барона, доказывая, что я эти деньги заработал, а не зажал из его командировочных, совершенно не улыбалось.
Так что я смело предложил Лии еще двести монет сверху к ее законной доле – как мою инвестицию в ее ложу плюс плата за неудовлетворенную любознательность. Потом еще десять минут я объяснял гоблинке суть инвестирования и долгосрочных вложений капитала (хотя сам в этом разбирался весьма посредственно). Из моего сумбурного объяснения Лия поняла не все, но даже того, что мне удалось донести до умненькой гоблинки, оказалось достаточным для принятия ею правильного (для меня) решения. Во-первых, ей стало понятно, что принять эти двести монет не будет ущемлением для ее аристократической чести (это, кстати, оказалось самым сложным моментом). Во-вторых, эти деньги возвращать в явном виде не надо будет никогда (это ее приятно удивило). В-третьих, я собирался в будущем иногда появляться на ее жизненном горизонте, так что к вопросу, каким образом мне удалось уговорить «этих подлых гнумов» отказаться от боя, можно еще будет вернуться (это в конце-то концов и склонило чашу весов на мою сторону).
