Галина Львовна Романова - Тайна лорда Моргана
И, конечно, я просто не мог обойти этот факт молчанием. Едва прозвенел звонок на первый урок, я плотно прикрыл дверь в аудиторию и обратился к ученикам:
— Ребята, то, что я вам скажу, должно остаться между нами. Поклянитесь мне, что будете молчать и ни в коем случае не скажете ничего другим учителям. Только своим друзьям из других классов. Обещаете, что не проболтаетесь взрослым?
Мальчишки — это была группа Даниила Мельхиора и его друга Эмиля Голда — подались вперед.
— Я не имею права вам говорить об этом, — продолжал я, понизив голос, — потому что это должно стать полной неожиданностью, но в Школу вызван Искатель. Это особенный зверь. Таких нет в природе, их не изучают в школах и высших учебных заведениях, потому что Искателей вывели инквизиторы для охоты на магов. Запомните это! Искатель — тот, кто ищет среди магов преступников. Скрыться от него невозможно. Если он взял след, то будет идти по нему до самой смерти. Искателя очень трудно убить. Он неуязвим для ядов, ему не страшны боевые заклятия и заклятия смерти, он не боится огня и воды, он способен сразиться с драконом и в одиночку одолеет стаю грифонов. Это ужасная тварь, и от нее нет спасения… По крайней мере, я о подобном ничего не знаю.
Класс долго молчал. Мальчишки переглядывались, такие пришибленные, что я подумал, не переборщил ли, рассказывая обо всех ужасах.
— Инквизиторы натравили эту тварь на нас? — наконец спросил Антон Буре, приятель Даниила и Эмиля. Это он носил в учительскую петицию с просьбой освободить Эмиля. И последний из их тройки оставался на свободе.
— Инквизиторы надеются, что Искатель отыщет среди нас тех, кто решил возродить секту Белого Мигуна, — ответил я. — Заодно он должен выяснить, кто из двоих — Даниил или Эмиль — предстанет перед Судом Инквизиции.
— Дэн невиновен! — выкрикнуло сразу несколько голосов.
— Искатели не ошибаются, — возразил я. — Поэтому будьте готовы ко всему. И скажите это остальным. Пусть дети ждут… ждут всего на свете. Вы обещаете, что не выдадите меня?
Мальчишки не стали горячо клясться, но мне только этого и надо было. Оставалось предупредить еще одну группу четвертого курса и шестикурсниц.
С девчонками оказалось проще — тема у нас была «Хищные животные», и я просто стал рассказывать им об Искателях — когда и кем были выведены, с какой целью, как выглядят и есть ли против них средства защиты. На мое счастье, я отыскал парочку старых журналов, где были помещены статьи об этих тварях, так что информацией располагал. Девушки слушали меня во все уши. Кое-кто даже записывал.
— Смотрите! — вдруг воскликнула Инга Штурм. — Сорока! Почтовая сорока!
По карнизу, еле видная сквозь наледь стекла, скакала сорока и отчаянно колотила клювом в стекло.
Почему-то я был уверен, что это ко мне. Я распахнул заледеневшую, разбухшую за зиму раму, и птица, оглушительно треща, влетела в класс. Девушки повскакали с мест, размахивая руками, и она заметалась, натыкаясь на стены. Потом врезалась в чучело крокодила и рухнула на стол.
Я поспешил накрыть ее руками прежде, чем птица ускачет, и осмотрел, несмотря на яростное сопротивление. К ее лапке был привязан маленький, свернутый в трубочку листок. Когда я отпустил сороку, она встряхнула перьями, нагадила на классный журнал и самостоятельно покинула класс.
В телеграмме, доставленной птицей, было всего два слова:
«Уезжай немедленно!»
Клянусь, впервые в жизни я был готов безоговорочно подчиниться анонимному благодетелю и чуть не помчался собирать вещи, но вовремя вспомнил, что Йотунхеймский экспресс отправляется только дважды в сутки — рано утром и в обед. До отхода поезда оставалось минут сорок, но добраться до вокзала я мог самое раннее через час. Так что, хочешь не хочешь, пришлось остаться в Школе еще на сутки.
Настроение у меня было паршивым. За всю вторую половину дня появилась только одна хорошая новость — вторая сорока прислала сообщение от Инквизиторского Совета, что Искатель попал в снежный занос, добираясь из Невриды через Карелию, и потому не может прибыть раньше утра следующего дня. Эти звери неутомимы, они могут не спать и не есть по пять-шесть дней и все это время бежать, а потом еще и сразу кидаются в драку. Искатель может трижды переплыть туда-сюда Амазонку в ее нижнем течении и способен шесть часов продержаться в ледяной воде Арктики. Он задерживает дыхание на полчаса, переносит шестидесятиградусный мороз с ветром и сорокаградусную сухую жару. Так что я не сомневался — рано или поздно Искатель доберется до Школы.
Настенные часы отсчитывали минуты. Давно миновал ужин, на улице потемнело, несмотря на то что до Весеннего Равноденствия оставалось всего две недели. В живом уголке притихли все его обитатели. Даже водяницы и фараонки, которые чуяли весну и ворочались в своих аквариумах, лежали на дне в иле притихшие, словно мертвые.
Я сидел у себя, листая книгу и отчаянно пытаясь заставить себя читать, но мысли мои бродили далеко от сильфид и саламандр, о которых я должен был рассказывать четверокурсникам завтра. Завтра придет Искатель. Завтра… К нему выведут Даниила и Эмиля. Огромный зверь… Интересно, что он сделает? Как определит преступника? И как потом поступят учителя? Ведь того, на кого укажет Искатель, следует передать в руки Инквизиции. Нет, то, что мы делаем, неправильно. Мы не имеем права обвинять детей! За всем этим стоит кто-то из взрослых! Я был убежден в этом. И Даниил наверняка все знает. Знает, но молчит, как молчал Эмиль, покрывая его.
Даниил мне доверял — ведь только я знал правду о его мотыльке, только ко мне он прибегал, когда с душой его отца случилась беда. И если мальчик как-то связан с Белым Мигуном, я могу попробовать убедить его сотрудничать. Может быть, до прихода Искателя у нас еще есть время…
На отбой прозвонили больше четверти часа назад. Несмотря на беспокойство, Школа притихла. Факелы-фонари были потушены, рекреации заперты, на каждом этаже поставлены охранные заклинания специально для полуночников. К счастью, я, как учитель, знал все эти заклинания. Мне было достаточно протянуть вперед руку, касаясь другой своего амулета, и сигнализация не срабатывала.
Со стороны мой поступок наверняка показался бы глупым. Куда я иду и зачем? О чем хочу поговорить с Даниилом Мельхиором? Что скажу ему? Но просто сидеть и ждать завтрашнего дня я не мог. У меня было предчувствие…
Все во мне сжалось, когда я ступил на витую лестницу Башни Баньши, где в одном из склепов сидел Даниил Мельхиор. С того дня, когда меня туда загнал призрак, я не подходил к ней близко. Одно воспоминание о холодной, как лед, стене, на карнизе которой я стоял, шатаясь под порывами ветра, наводило на меня ужас. Как много бы я дал, чтобы больше не приближаться к Башне! Но выбора у меня не было. Где-то там сидел взаперти одинокий маленький мальчик. Может быть, он и был в чем-то виноват, но я не хотел в это верить.
