Мирей Кальмель - Песнь колдуньи
Корабль отплыл из Эг-Морта в разгар дня. У Ангеррана, несмотря на решительный настрой, дрогнуло сердце, когда он увидел, как удаляется причал, омываемый спокойными водами Средиземного моря. Поднимаясь на борт, турок он не видел. Де Люирье поздоровался с ним кивком, капитан указал на матрас на нижней палубе каравеллы, один из нескольких матрасов, на которых спали матросы, подальше от других пассажиров. На обед Ангеррану предложили обычное меню моряков — сухари, соленую рыбу и овощи, из напитков — вино. Он и не думал жаловаться. Конечно, развязав кошелек, он мог бы заставить обращаться с собой получше, но ему это было ни к чему. Тем более что его, быть может, нарочно испытывают на прочность? И разве не трудностей и приключений он ищет?
Когда стемнело, явился де Люирье.
— Идемте, — сказал он.
Ангерран не стал задавать вопросов. Он встал со своего ложа, на что окружающие не обратили никакого внимания, и прошел за лейтенантом до каюты капитана. Там его ждал сам капитан и очень красивая женщина, сидевшая на обтянутом потертой кожей диванчике. Она окинула его проницательным взглядом. Он поприветствовал ее легким кивком.
— Поскольку вы хотите служить ордену, у меня есть для вас поручение, — заявил де Люирье, как только дверь за ними закрылась.
— Слушаю вас. — Ангерран решил, что выполнит любое поручение.
Де Люирье посмотрел на молодую женщину.
— Это Муния. Она родом из Египта, дочь высокопоставленного чиновника-мамелюка, одного из приближенных султана Кейт-бея, и супруга оттоманского принца, которого орден взял под свою защиту. По причинам, которые долго объяснять, супруг отверг ее и обрек на верную смерть. Один из янычар принца получил приказ убить ее во время этого путешествия. Если ему попытается помешать кто-то из нас, выйдет дипломатический скандал. Если же между жертвой и убийцей встанет незаинтересованный человек, нас не в чем будет упрекнуть, можно будет все списать на неудачное стечение обстоятельств.
— Я буду вам за это бесконечно признательна, шевалье, — сладко проговорила египтянка на языке франков.
— Как я понимаю, тот, кому поручено убить даму, должен исчезнуть?
— Это было бы лучше всего.
— Хорошо. Отныне я ваш покорный слуга, — заверил женщину Ангерран.
В ответ он получил бархатный взгляд, чрезвычайно взволновавший ему кровь.
Когда же примерно час спустя, хорошо поужинав и получив обещание предоставить ему приличную постель в помещении для госпитальеров, он вышел из капитанской каюты, у него стало легче на душе.
Судя по всему, он сделал правильный выбор, и теперь пребывал в уверенности, что его надеждам суждено сбыться.
Глава 36
Первым, что увидела Альгонда, открыв внутренние ставни в своей комнате, было пустое ристалище. Секунда — и там появился Матье. Завернув за угол, он открыл подобие калитки и вошел. Держа свой обоюдоострый меч на плече, он решительным шагом прошел к центру, остановился, хорошенько уперся ногами в землю и неловко взмахнул клинком. Какое-то время она наблюдала за тем, как он рассекает мечом воздух, видела его лицо, искаженное от усилий. Она видела только его профиль, безупречный, гордый. Но стоило ему повернуть голову в ее сторону, и она с часто бьющимся сердцем отпрыгнула от окна, как застигнутый врасплох ребенок. Если он пришел на ристалище в такой час, когда замок только-только начинает просыпаться, то лишь затем, чтобы оценить степень своего увечья без свидетелей. Матье один на один с самим собой. Сердце девушки болезненно сжалось. Она больше не хотела смотреть в окно. За занавеской послышались шаги матери. Потом Жерсанда остановилась. Шелест ткани. Она одевалась. Альгонда выждала пару минут, затем подошла к матери.
— Как ты? — спросила Жерсанда.
Теперь девушка выглядела не такой уставшей, но все равно была очень бледна.
— Он на улице.
Жерсанда кивнула. Этих слов оказалось достаточно, чтобы она поняла, что так огорчило дочь. После того дня, когда на Матье напал ястреб, у них не получалось остаться наедине. Когда барон привез мертвого ястреба, они лишь раз обменялись взглядами. В удивленном взоре Жерсанды был вопрос, в ответном Альгонды — подтверждение. Объяснений не требовалось. Признание свершившегося было очевидным.
— Он не поедет с тобой. Жан против. И Филиппина тоже.
Альгонду это не удивило.
— Он знает?
— Нет пока. Думаю, поскольку барон относится к тебе очень хорошо, он лишь через несколько дней объявит о своем решении. Раны как раз успеют затянуться. Глаз сам по себе в порядке, рука — не самое страшное. Может, он одинаково хорошо умеет управляться обеими?
— Нет. Ты, как и я, знаешь, что это не про него.
— Ты можешь попытаться уговорить Филиппину оставить тебя здесь.
Альгонда пожала плечами.
— Все будет так, как должно быть, матушка. Он смирится.
Жерсанда обняла дочку. Девушка с наслаждением вдохнула материнский запах — весенний, как душистые цветы, которые Жерсанда подкладывала им под простыни. Мать стала нежно ее баюкать.
— Мэтр Жанис с радостью накормит тебя завтраком. Сначала эта драма, теперь твой отъезд… Он очень расстроен.
— Я не хочу есть, матушка.
— Даже если ты умрешь с голоду, это ничего не изменит, моя малиновка.
Как бы Альгонде хотелось постоянно ощущать ее крепкие объятия! Как в Бати она будет скучать по матери!
И все-таки ей пришлось отстраниться.
— Что тебе известно о знахарке?
Жерсанда улыбнулась.
— То же, что и остальным. Она славная женщина. Твой отец думал, что она — его мать. Но она никогда в этом не признавалась.
Альгонда наморщила лоб.
— Я не знала, что отец — подкидыш…
— Моя мать подобрала его на берегу Фюрона. И выкормила своей грудью. Наша свадьба стала для всех чем-то само собой разумеющимся. Он всегда был неразговорчивым, но мы любили друг друга. Однажды вечером он вернулся с работы расстроенный и злой. Но он так никогда мне и не сказал, что тогда произошло. И с этого дня наши отношения испортились, он начал пить.
— Думаешь, это может быть из-за знахарки?
— Нет. Уверена, что нет. Она всегда была к нам очень добра.
Альгонда нежно чмокнула мать в щеку.
— Скажи мэтру Жанису, что я зайду. Попозже.
— А почему ты спросила про знахарку?
— Я потом расскажу, — пообещала Альгонда, направляясь к двери.
Последние дни Фанетта вместо нее прислуживала дочери барона, поэтому Филиппина ее не ждала. У Альгонды было достаточно времени, чтобы разгадать тайну, а быть может, и помочь Матье смириться со случившимся.
На лестничной площадке она нос к носу столкнулась с Мартой, которая спускалась в кухню завтракать. Гарпия недобро ей ухмыльнулась.
