Айя Субботина - Красный туман (СИ)
Он скинул со спины дорожный мешок, окопался в нем немного и выудил Костяную флягу. Еще раз небрежно подкинул на ладони, а потом вложил ее в руки Аккали. Архата смотрела на него полными непонимания глазами. Неузнанный в самом деле ее отпускает? Она выйдет в дверь позади себя - и никто не остановит ее, не напомнит об обещании, не угостит кнутом и не пригрозит отдать пьянчугам на потеху?
Аккали чувствовала себя выросшей в неволе птицей, которая однажды заметила, что дверь клетки открыта. Свобода, сладкая и недостижимая, в одночасье стала реальной и кислой.
-- Она твоя, - когтистая лапа Фантома продолжала стискивать ее ладони, до боли вдавливая в кожу филигранную кость фляги. - А это, чтобы ты добралась домой - мне они все равно не нужны. - К фляге он прибавил кошель.
-- Но как... - Аккали не поняла, чему хотела возразить, но продолжала топтаться на месте. - Это может быть опасно, Фантом. Не делай опрометчивых поступков, время для них не подходящее и ты останешься один на один с неизвестно чем.
-- Один? - Он снова осклабился. - Сама ведь видела, сколько тут нас таких. Пойду, попробую парочку растормошить, сдается мне, мы не так уж, чтобы дохлые.
Бравада конечно. Оба это знают, но Аккали все-таки улыбнулась. Первый раз за все их знакомство искренне. Сейчас она уже не знала, была ли пленницей в руках Неузнанного или его вынужденной помощницей, но встречу с ним она вряд ли вспомнит со злостью. Разве что знакомство, едва не стоившее ей жизни. Да и оно неожиданно побледнело, растворившись на задворках памяти.
-- Я надеюсь, что в нашу следующую встречу, мы будем сидеть за одним столом и пить арнийское вино, - зачем-то соврала она, - и вспоминать, как прятались в логове ростовщика, и как ты...
Фантом потянул ее на себя, положил ладонь на затылок и поцеловал.
От него пахло кровь, болью и страданием, рыком раненого зверя, воем хищника, угодившего в капкан. Он просто держал ее свободной рукой, целуя так, словно хотел навеки оставить на ее губах воспоминание о себе. Аккали боялась пошевелиться, лишь до боли стискивала в пальцах Костяную флягу, потертую кожу кошелька и думала, что этот поцелуй - он первый. Потому что других не было. И хотела плакать, кричать о поразивших ее горестях.
-- Уходи, - он отстранился. - Ну же!
И, повернувшись, зашагал в сторону лаборатории, хранившей колбы с его братьями.
"Я не буду плакать, - приказала себе архата, - не буду. Ни одной слезы не пророню. Нет ничего в поганой Риилморе, ради чего наследница и инвига Союза лила бы слезы. Не бывать этому".
Уже на улице, торопливо шагая в сторону нищих кварталов и беззвучно всхлипывая, инвига Аккали адал Нхаллот подумала, что прежде никогда так сильно не ошибалась.
Фантом
Когда дверь за Аккали захлопнулась, он почувствовал невероятное облегчение. Вместе с архатой ушел назойливый и горький запах ее крови. Ушло то, что сдерживало его от решительных действий. Словно это Аккали была госпожой, она держала поводок, который, как он думал, был в его руках.
Фантом окинул взглядом когтистые руки. Странно, но в голове до сих пор не было четкого объяснения импульсу, которому он поддался. Хотел ли он целовать ее? От одной мысли о запахе крови Аккали к горлу подступала тошнота. Хотел ли обнять, утешить может быть? Многократное нет. Архата выглядела слабой и тонкой, беспомощным насекомым, брошенным в банку с пауками, но на самом деле была куда сильнее его самого. Может быть, всему виной привязанность, которую он, сам того не ведая, пустил в сердце. Привязанность к чему-то большему, чем глаза и волосы, голос и осанка.
Фантом тряхнул головой. К дьяволам все. Архата с самого начала была хвостом, который волочился туда, куда ему велели. Она выполнила свою часть уговора - на иной манер, но он узнал нужное. У него нет души, нет памяти, нет даже родителей. Со всем своим чародейством даже самая опытная инвига не в состоянии найти то, чего нет. Часть вопросов утратила свой смысл, их место заняли новые, но ответы на них лучше поспрашивать у хозяев этого странного места.
Неузнанный вернулся в комнату с колбами. Отчего-то здесь его одолевало невероятное спокойствие, умиротворение, которое Фантом никогда прежде не испытывал. Глядя на заполненные розовой жидкостью колбы, он думал о том, что одна из ныне пустующих служила ему материнской утробой. Он точно так же покоился в ее влажном лоне, свернувшись клубком.
Что там Аккали говорила об идеальном существе? Вряд ли тот, о ком она говорила, вызывал бы столько ужаса на ее лице. Да и вряд ли выглядел бы настолько безобразно. Но об этом в самом деле лучше спросить хозяев.
Внутри заклокотала ярость. Хозяева, чтоб их. Если тот человечишка предпочел убить себя столь ужасным образом, лишь бы не говорить со своим созданием, то у хозяев этих кишка тонка. Впору подумать о том, чтобы занять караул под самой дверью и хватать за руки первого же вошедшего. А то, чего доброго, успеет глотнуть ту же дрянь. Потом от кишок отмываться замучаешься.
На самом деле все мысли Неузнанного были бравадой. Он хотел правду. Просто увидеть человека, способного ответить на все вопросы и ответившего на них без смертного ужаса в глазах. Хотя второе не обязательно - пусть боится, если ему так охота намочить штаны. Лишь бы ответил.
Какое-то время Фантом бродил по проклятому храму, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Больше не нужно бежать, нет необходимости спешить. Единственное, что осталось - запастись терпением.
Время тянулось. Его прошло достаточно долго, так казалось. А может, так лишь казалось из-за нетерпения и предвкушения близкой развязки. Фантом снова попытался взломать двери, но вскоре это занятие ему наскучило и он стал бродить по лабораториям. Подолгу задерживался, рассматривал незнакомые вещи, листал книги, а после разбросал их все, в приступе ярости и голода. Потом долго-долго рассматривал лежащего на каменном пьедестале близнеца. Он ничем не отличался от тех, что мариновались в колбах, но и они, и другие собратья, в одном не походили на Фантома - у них не было ремней. Неузнанный погладил ленты черной кожи, попытался содрать одну, но ничего не получилось. В поисках подходящего инструмента, на столе с такими же ремнями отыскал железное приспособление с тонким плоским наконечником, шириною в полногтя. Им Неузнанный подковырнул одну из скоб, надавил на ручку, используя приспособление в качестве импровизированного рычага. Стоило приложить усилия - голова взорвалась болью. Но даже и в этой кратковременной вспышке, Фантом успел разглядеть смазанный, мутный, похожий на человеческий силуэт. Словно он не с груди отрывал заклепки, а ковырял внутри черепной коробки.
