Тая Ханами - Дракон по имени Малыш
– И поэтому я должна быть слабее? - Вкрадчиво осведомилась я.
Он тоже мог бы заметить, что я уже практически вышла из себя. Но, наверное, ему слишком много досталось в последнее время, потому что он ответил:
– Да.
– Но я не могу сказать, что я сильнее тебя. Нет, постой. Даже если учесть все бонусы типа телепортации.
– Вероятно. Но в тебе столько, прости меня, дури и энтузиазма, что даже я, вместе со своим спокойствием и гипер-логическим мышлением, не в состоянии справиться с теми ситуациями, в которые ты постоянно влипаешь!
Это было неожиданно. И очень обидно. Но я очень старалась вести себя мудро, как самая настоящая хранительница очага:
– То есть, если бы во мне не было, как ты выражаешься, "энтузиазма"…
– А еще женщина должна быть мягкой, - не слушал меня друг сердца.
И тут меня прорвало:
– Женщина. Просто. Должна. Быть. Она никому ничего не должна! Ни быть глупее, ни мягче, ни рожать, ни…
Металлист сник. Я сделала над собой очередное усилие: заметила, что, видимо, наступила на очень больную мозоль.
– В чем дело? - Осведомилась необычайно мягко для себя.
Он не отвечал.
– ? - Тронула я его за рукав.
– Когда моему отцу было очень плохо, и было неясно, выживет ли он, или нет, то я ему обещал, - глухо, выдавливая из себя каждое слово, ответил боевой друг и товарищ.
– Что обещал? - Всерьез обеспокоилась я.
– Продолжить род.
– Понятно. А я у нас - не пойми кто? Или что?
– Не сердись. Я просто был с тобой откровенен.
Это был мощный ход. Действительно, он был откровенен, причем, по моей просьбе. Но вот только, что прикажете мне делать с этой его откровенностью?
Я почувствовала себя очень-очень одиноко. А я, признаться, всегда себя так чувствовала: и когда Ильи не было рядом, и почти всегда, когда он был. Он жил своей жизнью, практически не пересекавшейся с моей, и это было невероятно тяжело для меня. А еще мне было обидно: я так хотела просто побыть рядом с ним! Ничего не делая, просто так…
И я хотела ему об этом сказать, даже рот уже открыла. Но неожиданно подслушала его мысли, не скрываемые сейчас анти-телепатическим амулетом. Они были о Козле. О моем поведении. Злые мысли. Несправедливые. И меня, сдерживающуюся, пытающуюся "быть мягкой", завело по новой. А еще во мне проснулась запоздалая обида. Оказывается, она жила во мне все это время - на друга сердца, подсыпавшего мне яд, в мой любимый напиток - чай. Как уже упоминала, я уже открыла рот:
– И поэтому ты меня решил отравить? Чтобы я своей драконьей природой не мешала тебе продолжать твой чистый род?
– Этих идей ты набралась от своего огнедышшшащщщего друга? - С угрозой в голосе прошипел металлист.
– Да нет, мысли мои. И… поверь, я тебя перед ним только выгораживала!
– Кстати, о чистоте, - как будто, и не заметив моего ответа, продолжил давить на меня Илья. - А что это на тебе надето?
– Фрак.
– А откуда он у тебя? - Спросил он таким тоном, каким обычно спрашивают "где ты была с восьми до одиннадцати"?
– А тебе-то что? - Не осталась я в долгу.
Илья ничего не ответил. Презрительно оглядел одеяние от Козла, поднялся, и вышел в ночь.
Глава 16.
Мне было больно. Конечно, я знала, что Илюха - в достаточной степени эгоист. На ум пришло воспоминание о том, как он бросил меня в квартире, готовой взлететь на воздух. Для того, чтобы меня спасти, как потом выяснилось. А еще потому, что он боялся подставить под удар своего отца. Все это можно было понять. И то, что он надеялся на то, что я прекрасно справлюсь и без него. И я, действительно, тогда справилась. С грехом пополам, но все же справилась. Вот и теперь, наверное, он на что-то такое надеется…
А еще говорит о том, что мужчина должен быть сильнее. И, наверное, именно поэтому бросает меня тогда, когда мне очень нужна помощь…
Я встала, и отправилась спать в лазарет - вон из пустой избушки.
А под утро раздался жуткий вой. С той стороны Земли. Я его не слышала - спала, упившись ударной дозы успокоительного. Не услышала я и того, как ко мне в "палату" явился всклокоченный старший друид.
– Извини за вторжение, Лиса, - сказал он. - Тебя Иваныч срочно требует.
– Что случилось? - Вскочила я с лежанки.
– Ваш дворецкий, в очень тяжелом состоянии.
– Лука? Что с ним?!
– Пошли, - не ответил друид на мой вопль. Прислонил ладонь к стволу исполина: - Дерево? В нижний лазарет!
Этим "телепортом" я не ходила еще никогда. Струились токи исполина, сперва легкие и стремящиеся ввысь, потом приземленные, и, на конец, сверхтяжелые, несущие в себе силу жизни. И смерти.
Опутанный мелкими древесными корнями, Лука истекал кровью - она, несмотря на ощутимую для меня врачевательскую мощь, исходящую сейчас от Дерева, не переставала струиться.
"Только, ради всех святых, Лиса! Молчи!" - Узнала я мысль начальства в свое голове. - "Если бог даст, он очнется, и что-нибудь попросит".
"А что, есть надежда?" - Оглянулась я в поисках волхва.
Его не было видно, а конец дупла скрывался в непроглядной темноте.
"Надежда всегда есть".
"Что с ним?"
"Это мы и пытаемся выяснить. В память я ему лезть не могу - это отнимет у него последние силы. Придется тебе".
"Но если даже вы…"
"Не спорь. Я тебе потом все объясню. Если захочешь. А сейчас - дерзай".
"Тогда поддержите меня, если не хотите, чтобы я прямо сейчас рухнула на пол!"
Волхв шагнул из темноты. За ним серой тенью скользнул волк. Серый Волк. Тот самый, с которым я два года тому назад, во время предыдущей большой заварушки, встречалась на изнанке. Мне тогда еще казалось, что он пытался принять за Рассвета.
"Привет", - потянулась я к его сознанию.
"Привет, друг моего большого брата".
"Лиса, потом поздороваешься".
Волхв подошел ко мне, обнял, прислонил спиной к себе: "Приступай".
Я потянулась к сознанию злосчастного дворецкого.
Ночь. Темнота. Содрогание стен. Чуткое вслушивание в темноту. Торопливое одевание парадной ливреи.
"Кто там?"
"Спасайся человек", - слышится голос невидимки. - "Если сможешь".
"Кто ты такой? И по какому праву?"
"Кто я такой, тебе знать вовсе необязательно. А право у меня есть".
Откуда-то всплывает индульгенция, подписанная верховным волхвом Валаама. И, не растворяясь в воздухе, медленно погружается во тьму.
"Но…"
"Я тебе говорю: спасайся".
Дальше шел сплошной сумбур. Мелькающие факелы, толпы людей, рвущихся к воротам, крики, кого-то задавили… Маг, пытающийся противостоять захватчику-невидимке. Неуспешно пытающийся, искаженный судорогой боли, потом уже мертвый маг. Когда-то ему не было равных в обороне…
