Андрей Прусаков - Рождение героев
– Кто ты и зачем пришел сюда? – спросил Стирг.
Краем глаза Шенн заметил, как приведший его фагир пятится назад, и услышал поспешно удалявшиеся шаги.
– Мое имя Шенн. Шенн из Руаннора.
– Из Руаннора? – приподнял седые брови Стирг. – Там еще кто-то живет?
– Живет. Тот, кому ты обязан жизнью. Ольф прислал меня сказать, что простит твой долг, если выполнишь его последнее желание.
– Вот как? Значит, Ольф все еще жив? – губы фагира выговорили это с нескрываемым изумлением и даже радостью. – Почему же он сам не пришел ко мне?
Ольф научил Шенна, как отвечать, и юноша четко повторил его слова.
– Вот как, – задумчиво проговорил Стирг. – Последняя воля Ольфа. И он избрал тебя посланником. Кто же ты такой, Шенн? Его сын? Но Ольф не стал бы давать сыну такое варварское имя… Кто ты, юноша?
– Я – воля Ольфа, – ответил Шенн, и эта фраза не была заученной. – И я жду исполнения клятвы.
– Что еще задумал этот… изгой? Ведь он может просить что угодно, а прислал мальчишку с просьбой о встрече с оданом… Зачем тебе к одану?
Шенн молчал.
– Он запретил тебе говорить об этом, – сказал мастер. – Понимаю. Ты хорошо держишься, юноша, но знаешь ли ты, с кем говоришь? Тот, кто послал тебя, далеко, а я здесь, и в моей власти сделать с тобой все, что пожелаю…
Сухой голос старика изменился, обретя новую силу, да так, что Шенн почувствовал холод между лопатками, словно к телу приставили обнаженный меч…
– За все, что мы делаем, мы ответим перед Вечным, – произнес Шенн на языке эльдов. Эта фраза, прочитанная им на одной из колонн Руаннора, крепко врезалась в память.
– Даже этому он научил тебя…
Стирг обошел вокруг стола, остановившись перед юношей.
– Я ждал, что этот час наступит. Не таков Ольф, чтобы прощать старые долги… Я проведу тебя к одану завтра.
– Нет! Сегодня. Сейчас! Такова воля Ольфа, и ты исполнишь ее, старик! – Шенн почувствовал, что тысячи и тысячи шагов, что прошел он до Ринересса, бурные реки и кровавые схватки – ничто по сравнению с этой минутой. Фагир пригвоздил его взглядом, он же напряг все силы, чтобы не выдать своего волнения. Откажи Стирг – и все будет потеряно. Но наставник сказал, что Стирг сделает то, что он скажет, и Шенн старался держаться так, будто все давно решено.
– А если… я не исполню своей клятвы?
– Тогда я убью тебя! – меч, висевший у Шенна за спиной, как будто сам прыгнул в руки.
– Это тоже воля Ольфа? – насмешливо спросил Стирг. Он ничуть не боялся отточенного острия, дрожавшего у самой груди.
– Нет, но так следует поступать с каждым, кто клялся жизнью и нарушил слово!
– Наивный мальчик. Если ты учился у Ольфа, то должен знать, что фагира так просто не убить. А истинного эльда – тем более. Ты умрешь прежде, чем успеешь поднять свой меч.
Шенн не опустил оружия, хотя рука дрожала от тяжести клинка.
– Ты не боишься смерти, варвар?
– Не боюсь. Но не хочу умереть без чести и славы, не оставив после себя ничего.
Прозвучавшая из уст Стирга фраза была непонятной. Язык Древних, быстро сообразил Шенн, но совершенно незнакомые слова. Что он сказал? Какая-то уловка?
– Я не успел выучить язык эльдов как следует, – ответил Шенн, – но кое-что понял. Я не стану таить от тебя то, что хочу сказать одану. Ты узнаешь об этом так скоро, как скоро проведешь меня к нему.
– Зачем такая спешка? Что может Ольф знать такого, чего не знаем мы?
– Я хочу видеть одана сейчас, – повторил Шенн.
– Что ж. Тогда идем. Но меч оставь здесь.
Следуя за Стиргом, Шенн ощущал, как громко бьется сердце. Удары отдавались в висках, отсчитывая мгновенья до сокрытой в небесах тайны. Шенн едва ли не дрожал и радовался, что фагир не видит его смятенного лица. Близость цели будоражила сильнее страха смерти, и Шенн чувствовал себя дротиком, летящим в мишень на груди Боррана. Тогда промах означал поражение, сейчас – гибель.
Стражи в гибких железных одеждах пропустили их, не сказав ни слова. Юноша чувствовал их цепкие взгляды, ощупывавшие каждую складку на его одежде, и понял, что с мечом ему ни за что не пройти. Шенн двигался, как заколдованый, видя перед собой только спину Стирга. Великолепия дворца смешались и стерлись в единую безликую стену. Солнце неумолимо садилось, и сквозь вереницы узорчатых окон Шенн провожал заходящее за стены светило.
– Жди меня здесь, – сказал Стирг и ушел.
Шенн огляделся. Он стоял в обширном зале со стоящими по периметру красивыми витыми колоннами. Четыре лестницы вели куда-то вверх, и юноша не смог припомнить, по какой из них поднялся фагир. Где-то слышались голоса, но Шенн не мог определить, откуда. Звуки метались по залу, отражаясь от колонн странным, неразличимым эхом. «Боги Арнира, помогите мне! Дайте еще немного времени!» – взмолился Шенн. Он понял, что удача, до сих пор идущая рядом, исчезла, оставив его наедине с безжалостным временем. Шенну приходилось сидеть в засаде, выслеживая зверя, он был терпелив, как терпелив настоящий охотник. Но сейчас он чувствовал себя безвольной куклой, игрушкой в руках богов…
– Иди за мной.
Шенн вздрогнул. Стирг стоял на одной из лестниц. Юноша едва не бегом кинулся к нему:
– Одан примет меня?
– Да. Будь почтителен и краток. Если бы ты знал, каких трудов мне это стоило…
– Благодарю тебя, мастер Стирг, – торопливо, но предельно искренне ответил Шенн. – И прости мне мои угрозы.
– Прощаю, – с легкой улыбкой сказал фагир. – Ибо знаю, что ты не убил бы меня.
– Откуда ты это знаешь? – взбираясь по лестнице, спросил Шенн.
– Ольф не стал бы посылать ко мне убийцу. Я знаю Ольфа так же хорошо, как и он меня.
Золотые двери, украшенные асирами и другими драгоценными камнями, отворились, и они вошли в большой зал. В противоположном конце его, на троне из белого камня восседал одан. Невероятной красоты громир расположился на ступенчатом пьедестале, и властитель Ринересса сидел, облокотясь на его белоснежные лапы. Два гигантских крыла с обеих сторон защищали одана, а голова зверя нависла над ним, устремив горящие глаза на вошедших. Статуя была сделана столь искусно, что не видавший ничего подобного Шенн застыл в благоговейном ужасе: ему показалось, что громир живой и вот-вот шевельнется…
– Это и есть тот посланник? – спросил сидящий на троне. От него до Шенна было шагов двадцать, однако голос одана был слышен очень хорошо.
– Да, это он, мой одан! – произнес Стирг. – Он пришел из-за великой реки, чтобы принести тебе тайную весть.
– От кого? – спросил одан.
Стирг перевел взгляд на юношу, затем повернулся к одану:
– От человека, которого я знаю. Его имя ни о чем не скажет тебе, владыка. Я могу сказать лишь, что он – истинный эльд, как и я…
