Ольга Денисова - За Калинов мост
- Уходи, - угрожающе выговорил он, стараясь не зевнуть, и вскинул свое оружие. Как будто выхватывать лук из-за плеча было для него привычным делом. Это же Маринка! Перед ним на траве сидела Маринка, поджав под себя босые ножки.
- Тише… Слушай… - мертвые глаза глянули на него из-под ресниц.
Игорь натянул тетиву и выпустил тяжелую стрелу, целясь в белое платье. С большого пальца, пораненного когтем, слетела кожа. А вместо Маринки огромная серая птица развернула крылья, тяжело хлопнула ими по воздуху несколько раз, поднялась над землей и с отвратительным карканьем полетела прочь. Морок. Сон и морок.
Сивка стоял, низко опустив голову, будто волшебный шелест сморил и его.
- И ты чуть не уснул? Мертвые же не спят! - Игорь звонко хлопнул лошадь по ляжке.
Конь от неожиданности отпрыгнул в сторону и заржал.
- Пошли. Посмотрим, что будет дальше…
Но не успели они пройти и двадцати шагов, как из-за деревьев донесся радостный крик:
- Игорь! Игорь!
Он повернулся на голос: она бежала к нему, босая и счастливая, глаза ее сияли, горели щеки, и рот открылся в ликующем смехе. Он раскинул объятья и подхватил ее на руки. Она?
- Я знала, я знала, что ты придешь! Игорь, мой любимый, мой дорогой, мой единственный! - зашептала она, прижимаясь к нему лицом.
- Я пришел… - выговорил он.
- Пойдем! Пойдем, я покажу тебе все! Здесь здорово, и мы никуда отсюда не уйдем, правда? Мы будем жить здесь, всегда, вместе…
Ее счастье било через край, она держала его в объятьях и не отрывалась ни на секунду. Игорь не знал, что сказать на это: может быть, она права? Может быть, не надо никуда возвращаться?
- Они смеялись надо мной, они говорили, что сюда никто никогда не приходит. А ты пришел! Пойдем, - она увлекала его за собой, и он шел за ней, как бычок на веревочке. - Вот сюда. Садись. Я так скучала по тебе. Дай я на тебя насмотрюсь…
Она обняла его еще крепче и поцеловала. Блаженство. Не вожделение, не трепет и не страсть вызвал ее поцелуй. Сонная истома. Нет. Не она. Опять не она, а так похожа. Игорь оттолкнул ее в сторону и увидел, как она удивилась и испугалась.
- Почему? - шепнула она. - За что?
Он сам испугался того, что сделал. Можно не бояться стрелять в своего. Выстрелить, и не будет никаких сомнений.
- Ты хочешь убить меня? - слезы бежали из ее глаз двумя блестящими ручейками.
Белое платье трепал ветерок. Маринка. Настоящая Маринка. Она плачет, потому что он оттолкнул ее и целится в нее из лука…
- Нет, - ответил Игорь и выстрелил. Большой палец обожгло еще сильней, чем в прошлый раз. Теперь он не уснет.
Она исчезла, растворилась в воздухе. Сон и морок.
- Пойдем, Сивка. То есть Каурка. Пойдем отсюда скорей. Сколько их тут еще будет?
Игорь сел на коня верхом и толкнул его вперед. Яблоневый сад сменился широким полем, на горизонте которого блеснул хрустальный дворец.
- Здесь мы уже были… - пробормотал Игорь и развернул Сивку в сторону.
Но зеленая трава мгновенно превратилась в колючую стерню, солнце исчезло, и белесое небо с обрывками черных туч глянуло на него сверху. Какое унылое место. Ветер донес до него неразборчивое причитание. Опять? Может, вверх выстрелить получится средним и указательным пальцем?
Не получилось даже толком ухватить тетиву. Игорь пососал ободранный большой палец и пустил стрелу в белесое небо. И в тот миг, когда скошенное поле исчезало, ему показалось, что он увидел лысую голову Волоха, совсем рядом с собой. Или это только почудилось, или это снова был морок, или герой спецназа все же Игоря опередил…
Уютная поляна на краю дубравы появилась из ниоткуда, и вместо воя ветра снова раздалось пение птиц. Она сидела на самой ее середине и плакала. И даже не подняла головы, когда Игорь окликнул ее.
Он слез с коня и подошел поближе.
- Маринка?
Она качнула головой и подняла мокрое от слез лицо.
- Что случилось? Это ты? - спросил он и положил руку ей на плечо.
- Это я, - ответила она.
- Почему ты плачешь?
- Потому что я умерла. Разве ты не видишь? - буркнула она.
- Я пришел забрать тебя отсюда…
- Да? Ты уверен, что это так просто? Никто меня не отпустит.
- Но… Ты обещала мне…
- Я ничего тебе не обещала. Я сказала, что хочу, чтобы ты на мне женился, но я ничего тебе не обещала. Уходи.
Игорь растерялся.
- Так пообещай, в чем же дело!
- Поздно. Уходи, не трави мне душу.
Вот так… Найти ее среди сонмища видений, чтобы услышать «Уходи»?
- Погоди. Кто тебя не отпустит? Я пойду и потребую тебя назад!
- Ничего не выйдет, - она снова залилась слезами, кусая губы, чтобы задержать рыдания.
- Нет, постой. Давай хотя бы попробуем!
- Ты живой! Ты знаешь, что здесь делают с живыми?
- Нет, не знаю, но мне все равно. Я пришел за тобой… Я уже не боюсь умереть…
- Да? Не боишься? Тогда выпей воды из того ручья, - она ткнула пальцем в сторону, - может быть, ты не боишься и этого? Если ты сделаешь это, мои родственники, так и быть, и подумают…
- А… что за вода в том ручье?
- Это вода не для живых, только и всего.
Игорь осмотрелся по сторонам. Может быть, и вправду попробовать? Он уже ел жгучее варево, поднесенное старухой, и она назвала его пищей мертвых. Почему бы не попробовать воды не для живых? Он встал и пошел искать ручей, на который Маринка показала пальцем. Ощущение, что все происходящее ему снится, крепло с каждой минутой.
- Что, действительно не боишься? - спросила она.
Он покачал головой. Ручей бежал совсем недалеко, и на вид вода в нем была самой обыкновенной. Наверняка такая же жгучая, как и старухино варево. Он опустился на колени и зачерпнул воду пригоршней. Нет, и на вкус она оказалась обычной. Вода как вода.
- Ну? - спросил он. - И что теперь?
Маринка ничего не ответила, встала и пошла прочь.
- Эй! - крикнул Игорь. - Погоди…
Сон. Сон и морок. Ее фигура растаяла в воздухе, а его голова налилась тяжестью и сама собой склонилась на траву. Оберег. Надо немедленно уколоть себя медвежьим когтем… Он протянул руку к свитеру, но она безвольно упала вниз.
Игорь поплыл в тяжелом тусклом забытье, мучительно стараясь проснуться. Он слышал сквозь сон ржание Сивки и чьи-то тяжелые шаги. Он чувствовал, как его обыскивают, но не мог шевельнуться. Он понимал, что происходит: у него забирают перелет-траву, он никогда не сможет выйти отсюда и увести с собой Маринку. Но отчаянье не помогло открыть глаз: тяжелые веки не слушались приказов, и никакое усилие воли не могло заставить их подняться.
А потом его трясли чьи-то руки и даже раза два хлестнули по щекам. Нет, он не мог проснуться. И только когда острый коготь впился в плечо, глаза распахнулись сами собой.
- Медвежье Ухо! Что ты тут делаешь? Ты же мне обещал!
