Лилия Касмасова - Если свекровь - ведьма
— Еще оскорблений в собственном доме не хватало, — раздался ворчливый стариковский голос.
Я аж подпрыгнула от испуга. От окна к нам подплыл Мишин прадедушка.
— По темпераменту я такой живой, что и вас обскачу! — заявил призрак.
Инспектор уже нацепил очки и последнюю фразу тоже понял. Сказал примирительно:
— Я говорил в юридическом смысле.
— А в юридическом ваша подружка тут совсем разбуянилась! Даже мой бэнд хотела в Сибирь угнать! — выкрикнул призрак сердито.
— И увезла? — поинтересовалась я. Ведь других призраков видно не было.
— Как сказал вот он, — ткнул прадед прозрачным пальцем в Дениса, — нет такого закона. А полное развеивание, — повысил он голос, — это для буйных. А мы — интеллигенты! Музыканты!
— Призраки интеллигентов, — тихо уточнил Денис.
Я хихикнула.
— Вы опять! — возмутился старик. Надулся обиженно, развернулся и уплыл к эстраде.
У меня закружилась голова, я достала из сумки лист мяты и пожевала. Серебро воздуха окрасилось в нежно-мятный цвет, и в голове прояснилось.
Но призрак так разобиделся, что больше не стал с нами разговаривать. Он сел за свой контрабас и принялся дергать потихоньку пальцами за струны, тихо бормоча что-то невнятное. Я разобрала только слова: «молокососы… наглецы…»
Я выключила око.
— Будем ждать Жасмин и всех, — сказал Денис, поставил саквояж на пол у дивана, снял плащ и понес его в прихожую. А я положила рядом с его саквояжем круглый от денег рюкзак, бросила кофту на диван и подумывала, чем заняться, ожидая прибытия Жасмин с пленниками.
Мелисса все держалась за руку Миши и что-то со сладкой улыбочкой щебетала. Миша тоже в ответ улыбался. А мне-то что?
Ко мне подошел Денис:
— Похоже, тут красивый зимний сад, хочешь прогуляться?
Конечно, я хотела. С ним — хоть на край света. Мы, правда, и так только что вернулись чуть ли не с края.
Оранжерея примыкала к дому с левой стороны, я видела ее стеклянные стены, наполовину скрытые за деревьями, когда только приехала в поместье с Мишей. Выйти туда можно было прямо из гостиной.
В оранжерее было тепло, немного сыро, пахло землей и легким ароматом цветов. Стеклянный арочный потолок уходил этажа на три ввысь — видимо, на всю высоту дома. Но, хотя он был невероятно высок, некоторые пальмы все равно упирались в него макушками. Да. Потому что тут росли пальмы. И с них свисали лианы. А еще здесь какие-то деревья цвели белыми мелкими цветами. Похоже, это их аромат витал в воздухе.
Мы пошли по выложенной камнем дорожке, я восхищалась садом, Денис изредка поддакивал. И вдруг за поворотом дорожки, скрываемая прежде густыми высокими кустами, объявилась новогодняя разряженная елка. Я ее узнала. Это та елка, которая прилагалась к апельсину, впервые наколдованному мною.
— Елка? — удивился Денис.
— М-да, странно, — сказала я. — Наверное, они тут Новый год обычно празднуют.
— В зимнем саду?
— Ну да. Как бы… на природе.
— Интересная традиция, — проговорил Денис.
— Да уж.
— И этикетка тут какая-то висит, — Денис наклонился к игольчатой ветке.
Этикетка??
Денис взял в руки картонный квадратик и прочел:
— Первое колдовство Виктории Пешкиной в должности главы клана… Хм. — Он поглядел на меня.
— Правда? — Я смотрела на этикетку. Вот ведь. Сентиментальная бабуся. Теперь не отвертишься. — Н-ну. Может быть. Я не помню.
И вовсе не первое. Первым была роза, сделанная из бокала.
Денис только улыбнулся молча и пошел себе дальше.
Дорожка привела нас к круглому фонтану, в котором плавали цветущие лотосы и мелькали в глубине большие золотисто-оранжевые рыбы.
Возле фонтана мы остановились, и Денис предложил присесть на деревянную скамейку напротив.
Мы сели и замолчали. Я задумалась о том, как мне теперь устраивать свою жизнь — в смысле, одной. И в смысле, с очень большими деньгами. Ведь все поменяется.
Денис откашлялся и сказал:
— Знаешь, мы знакомы всего два дня, но я…
Только я навострила уши, приготовившись выслушать пылкое признание в любви, как на улице раздался оглушительный автомобильный гудок, от которого слегка задребезжали стекла. Потом еще один. Потом кто-то, похоже, просто уселся на руль и на клаксон соответственно.
Я закрыла уши руками.
Денис по другой дорожке побежал к двери, ведущей на улицу. Я поспешила за ним.
Когда мы вышли, то увидели большой белый автобус перед крыльцом. Сигнал выключился, дверь водителя хлопнула, и из-за автобуса вышла алая Жасмин.
— Ну! — крикнула она, мчась к Денису. — Вот, я их привезла!
В больших обзорных окнах автобуса я увидела прилепившиеся к стеклам лица преступной семьи Реймс. Тетушки, бабули, девушки и те две девчушки глядели на нас. Мужчины, похоже, уступили дамам все сидячие места.
— Ну так выпустите их! — сказал Денис.
Жасмин хмыкнула и, недовольно надув и без того толстые губы, вернулась в автобус.
Передние и задние двери с лязгом разошлись, и бедные арестованные стали выходить.
Мужчины так и остались в смокингах. А вот дамы… Вместо блестящего атласа и таинственного шикарного бархата на них были непонятные балахоны из какой-то рогожки или даже мешковины. Подпоясаны дамы были веревками, а на ногах красовались… лапти!
— Это у них что, арестантские робы, что ли? — спросила я Дениса тихо.
Денис засмеялся:
— Нет. Одежда для шабаша. По традиции.
Я вспомнила, что говорил Денис в самолете. Что ведьмы Реймс провели шабаш, и Жасмин их за это арестовала.
Но, похоже, кое-кому было плевать на традиции. Среди серо-невнятной толпы сияло золотое парчовое платье Далии.
Золотая Далия подскочила к Жасмин и закричала:
— Вы собираетесь снимать с нас эти мерзкие браслеты?
И правда, я заметила на левых запястьях дам красные браслеты «Превед», такие же, как у Мелиссы.
Жасмин оглянулась на Дениса, тот уже шагал к автобусу:
— Снимай со всех, кроме Далии Георгиевны.
— Что-о? — взревела Далия.
— Вызывать существа, исполняющие желания, запрещено, — тихо сказал Бондин.
— Наверное, вам придется надеть браслет, да помитриловей, и на меня тоже, — прозвучал тихий и уверенный голос Маргариты.
Она выходила из автобуса, опираясь на любезно протянутую руку стоявшего на земле, перед лестницей, толстого краснощекого Мордациуса, того, что любит есть яичницу на завтрак.
— Придется, — с огорчением кивнул Денис.
Ничего не понимаю. А! Маргарита же снова глава клана, а потому будет отвечать за преступления Далии. Что там было за вызов джинна? Вечная ссылка в Сибирь? Или пожизненное лишение магии?
