Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц
— Что случилось?
— Только предположение, ваше высочество…
— Говори!
Он сказал осторожно, тщательно скрывая бурную радость:
— Похоже, армия Меганвэйла перешла в наступление.
— Тьфу-тьфу, — сказал я и, спохватившись, перекрестился. — Господи, прости за этот языческий жест, я шалею от радости. Мы выстояли под твоей десницей и начинаем расправлять плечи!.. Да ты зайди, принцесса очень устала с дороги и не укусит.
— Правда? — спросил он и, переступив порожек, добавил: — Во всяком случае, эта версия более правдоподобна, ваше высочество.
Я понял и сказал уже тише:
— Да, он наверняка старается подальше удалиться от такой… невесты, но мы будем считать, что герцог Меганвэйл перешел в наступление. Это поднимет дух нашей армии.
Принцесса фыркнула, но промолчала, хотя сам ее вид говорил, что от таких, как она, мужчины не бегают. А то, что мы умеем креститься, ничего не говорит, у нас ложный Господь, не тот Иисус, сомнительной репутации Дева Мария, а Библия вообще кривая.
— Отыщите ту кобылу, — велел я, — что носила принцессу, а также подберите новое седло для нее. Ее высочество поедет верхом.
Он вздохнул.
— А может… ее проще удавить?
— И вызвать конфликт с ее отцом? — спросил я. — Нет уж, с одной империей пока не знаем, как справиться, но с двумя…
Он подумал, кивнул.
— Да, дешевле найти ту лошадь и подобрать седло по ее… бедрам.
— Действуйте, дорогой друг, — сказал я.
Он вышел, принцесса все еще морщится, солдатские шуточки не для нежных ушей, а я поднялся и сказал с поклоном:
— Ваше высочество, фрейлин у нас не водится, но если вы не в состоянии сами расшнуровать свой корсет…
— Спасибо, сэр Ричард, — прервала она непререкаемым тоном, — но обойдусь без вашей помощи.
— Да я и не предлагал, — ответил я.
— Предлагали, — отрезала она.
Я снова поклонился и вышел и только за шатром понял, что в самом деле уже предложил, пусть и в мыслях, даже представил себе эту картину во всей красе и чувственности.
Глава 16
Она проспала шесть часов, когда наконец Скарлетт Николсон, которую Зигфрид по такому деликатному случаю привлек и к охране шатра, подошла к костру, возле которого я на коленке расстелил карту, поклонилась по-мужски.
— Ваше высочество?
— Ну?
— Принцесса изволила проснуться, — сообщила она деловым тоном, понимая, что никакой скидки ей на пол не полагается, — и сейчас обедает.
Я покачал головой.
— Обедает?.. Скоро время ужина. Что сказала?
— Ничего, ваше высочество, — ответила она смиренно. — Хотя…
— Ну?
— Интересовалась, где вас… ангелы носят.
Я сказал с сарказмом:
— Ну да, я же должен сидеть возле нее и не давать пылинке обрушиться на ее безмятежное чело!
Она спросила в недоумении:
— Ваше высочество?
Я отмахнулся.
— Сейчас буду.
Они с Зигфридом переглянулись, очень уж мой голос прозвучал при подчеркнутой небрежности как-то обреченно. Зигфрид тут же ушел, а я свернул карту в рулончик и передал слуге, хотел было посмотреться в зеркало, но и его нет, да и не стал бы под придирчивым взглядом Скарлетт…
Возле входа в мой шатер Зигфрид придирчиво дрючит телохранителей на предмет дисциплины, на стук подошв моих сапог быстро обернулся.
— Ваше высочество?..
— Оно там? — спросил я угрюмо.
— Ее высочество, — ответил он, — принцесса Аскланделла Франкхаузнер, дочь императора Вильгельма и как бы невеста императора Мунтвига…
Я сказал зло:
— Ты мне титулы засунь сам знаешь куда! Принцесса еще там?
— Ее высочество изволит быть там, — доложил он тем же почтительным голосом. — Естественно, чем-то недовольна, но ей можно и даже простительно…
Я рыкнул:
— С какой стати?
— Принцесса же, — объяснил он.
А вот хрен, подумал я мстительно, у нас как бы равноправие местами, и я демократ, хоть и авторитарный, зато с зачатками либеральных ценностей, хоть и пока ма-а-а-ахоньких, глазу пока незримых, но чувствую, как зреют вот такие грозовые зерна этих сорняков.
Я отодвинул полог, принцесса нервно ходит взад-вперед по шатру, выспалась, посвежела, энергия бурлит, хоть и дочь императора, воспитана как-то в щадящем режиме… хотя, кто знает, может быть, император как раз и гоняет своих детей в хвост и гриву, чтобы удержали империю в руках, не дали развалить, как чаще всего получается у тех, кто родился в роскоши, а не завоевал ее потом и кровью.
Я с порога чуть-чуть наклонил голову.
— Ваше высочество…
Она ответила так же безразлично:
— Сэр Ричард…
Я сел за стол без приглашения, это вообще-то мой шатер, да и обойдемся без галантерейных штучек.
— Так как же поступим? — спросил я протокольным голосом. — Вернуть вас немедленно взад не получится, расстояние между нами и вашим Мунтвигом увеличивается, по непроверенным, но заслуживающим доверия данным разведки, с каждой минутой. Если бы вы хоть не спали, как медведица в зимней спячке, еще был бы шанс догнать… Есть и другой вариант…
Она поинтересовалась со странным равнодушием:
— Какой?
— Напрашивающийся, — ответил я.
Она вскинула брови выше, но взгляд оставался холодным и равнодушным.
— Поясните?
— Вернуть вас отцу.
Она выслушала с прежним равнодушием золотой девочки, с которой ничего не может случиться уже в силу того, что она — дочь всемогущего, как в ее диких землях считают, императора Вильгельма.
Я ждал ответа, но она молчала, словно ждала продолжения, наконец поинтересовалась:
— И что вам мешает?
— Даже не представляю, — ответил я честно, — где, в какой дыре находится так называемая империя Вильгельма!
Она произнесла почти холодно:
— Империя моего отца не так называемая. И она не в дыре.
— Хорошо, — уступил я, — пусть в медвежьем углу, которого на карте и с лупой не рассмотреть. Скажу честно, даже если бы я издыхал от скуки, я бы не ринулся с высунутым языком разыскивать вашего отца!
Она посмотрела на меня с ленивым презрением.
— Еще бы.
— Намека не понял, — отрубил я. — Вообще-то я не намекистый, а весьма прямой и как бы честный. Уточню, что делать мне есть что и занятий тоже вволю, хоть анусом кушай. Например, у нас война с Мунтвигом, но вы об этом явно не слышали. И я лучше займусь этим веселым и даже забавным мужским делом, чем повезу вас, связанную, в родительский дом…
Она переспросила:
— Почему связанную?
— А разве ваш отец не так вас отдал замуж?.. Ладно, не это важно. Думаю, вы просто задели самолюбие Мунтвига, но это пустяки, помиритесь. Он уязвлен, к тому же вспыльчив и горяч, как я слышал. Думаю, он сам уже дико жалеет, что вас отправил ко мне, но гордыня не позволит ему в этом сознаться.
