Оливер Джонсон - Последняя Утренняя Звезда
Тем не менее некоторые улицы остались подозрительно тихими. И никто из солдат не собирался входить в дома на этих улицах, даже если они сами раньше жили в них; все понимали, что там найдут: безжизненные тела или, еще хуже, своих любимых, ставших ревенантами.
Постепенно процессия увеличилась, горожане зажгли факелы и начали подниматься на площадь для парадов перед казармой.
Из конюшен Белой Башни по приказу Фазада привели Тучу. Мальчик сел на него. Со своего наблюдательного пункта он мог видеть весь город и замерзшую гладь Астардианского Моря. Факелы, зажженные горожанами, протянулись длинной змеей, медленно ползшей через тьму к цитадели. Потом он перевел взгляд на странную звезду на северном горизонте.
За ним в парадном строю стоял гарнизон, каждый солдат держал в руке горящий факел. За солдатами стояли фургоны с запасами еды и подводы с лошадьми, приведенные из конюшен, находившихся рядом со все еще дымящейся казармой. Из теней вокруг площади сверкали желтые глаза волков.
Кригган подъехал к одному из крытых фургонов, и с трудом забрался на него. Он провел в седле слишком много часов. Следующие за ним горожане медленно заполнили площадь. Когда все собрались, Кригган высоко поднял свой посох, и люди, увидев его, замолчали.
— Братья, пришел час Червя, — начал седоволосый предсказатель. — На небе Черная Ночь, Ре заблудился в Темном Лабиринте. Тем не менее взгляните туда, вы видите, что находится на горизонте за Астардианским Морем? — Он указал на север. — Да, это светит звезда, светит даже тогда, когда все остальные потухли. Разве эта звезда сверкала прошлой ночью, или ночами до нее? Нет, это знак, посланный нам Ре, и хотя он сам лежит, пленный, глубоко под землей, там, где ни один взгляд смертных не может увидеть его, он не забыл о нас. Он послал нам ту, кто возродит мир, Светоносицу. Надежда еще жива.
Пока он говорил, все взгляды обратились на сверкавшую звезду.
— Хотя королева мертва, — продолжал Кригган, — тем не менее в тот день, когда погас свет, перед всем советом она успела назвать наследника. Он иностранец, но знатного происхождения. — Он жестом указал на Фазада, сидевшего верхом на Туче. Мальчик что-то прошептал и конь вышел вперед, прямо под свет факелов.
Мальчик, несмотря на любопытные взгляды горожан, устремленных на него, смотрел спокойно и бесстрашно. По толпе пробежал негромкой шепоток, хотя некоторые говорили погромче. Для ушей мальчика их слова звучали точно так же враждебно, как и те, которые он слышал в комнате совета на рассвете, когда королева объявила о своем решении. Мало кто из жителей города видел полудикого мальчика в тот холодный день, когда он поднимался в цитадель. С тех пор по городу поползли слухи о нем, о волке в образе человека, живущем в башне и приведшим с собой из-за Астардианского Моря стаю волков, настоящих чудовищ, которые выли по ногам на Горах Дракона и из заброшенных верфей. Едва ли успокаивал их и вид волков, молчаливо окруживших площадь: пасти зверей были вымазаны в крови врагов, а ужасный запах медленно сочился в замороженном воздухе.
Фазад посмотрел на них, а потом выхватил меч, которым сражался в битве. Тут же все волки, собравшие на площади, завыли — даже показалось, что их вой донесся до далеких гор и эхом вернулся обратно. Собравшие люди в ужасе посмотрели на них, спрашивая себя, не собираются ли они и их разорвать на куски, как и Раздающих Причастие.
Фазад поднял руку, и в то же мгновение наступила мертвая тишина. Потом он заговорил, высоким голосом подростка, но с властностью и силой того, кто много путешествовал и много видел, главным образом смерть. — Вы меня не знаете. Только этот добрый старик и Верховный Жрец могут за меня поручиться, — сказал он, указывая на Криггана и Матча. — Остальные советники мертвы. Тем не менее королева поверила в меня — и вы со временем тоже поверите. Пусть за меня будут говорить не слова, а дела. Пусть волки не заставят вас меня боятся, а слова мертвой королевы — любить. И пусть заговорят солдаты, которые видели меня в битве. Разве я не сражался вместе с вами, разве над моей головой не летали вражеские палицы?
Послышалось дружное «да» из рядов солдат, многих из которых он спас из горящей казармы.
— Битва окончена, — продолжал Фазад. — Если бы нас разбили, город был бы уничтожен. Я видел конец Тралла, Бардуна и Перрикода. Сейчас Галастра — единственное место на земле, свободное от Червя. Но мы не можем ждать и молиться, чтобы свет вернулся. Мы должны действовать: собрать все наши силы и сразиться с врагом. Братья, давайте перейдем замерзшее море. Будем жестоки как волки, которые следуют своим естественным инстинктам, — сказал он, указывая на своих братьев, — потому что наши враги еще более жестоки.
Еще один одобряющий шепот со стороны солдат, к которому, на этот раз, присоединись и некоторые горожане.
Фазад вложил меч в ножны и спустился с Тучи. Гарн ждал его.
— Как ты думаешь, они меня услышали? — спросил мальчик у сенешаля.
Гарн поглядел на расходящуюся толпу. — Многие. А остальные? Тоже услышат, рано или поздно. Пускай они проспят сегодняшнюю ночь и отдохнут от битвы; здесь, на площади, или в своих домах, если осмелятся вернуться. Завтра они проснутся и увидят, что нет никакого рассвета, вот тогда они и поймут, что единственная надежда — сражаться. Вот тогда мы соберем их и пойдем на Тире Ганд.
— Аминь, — сказал мальчик, глядя на редеющую толпу и спрашивая себя, сколько из них вернутся.
Он и Гарн вернулись в Белую Башню. Солдаты, оставшиеся внизу, сняли с себя плащи, положили их на холодные камни площади и уснули, потому что их казарма сгорела, а домов у них не было. Горящие погребальные костры немного согревали морозную ночь. Смерть грела их.
Когда настало время рассвета, который не пришел, то, как и предсказывал Гарн, вернулись все те, кто ушел, и к ним присоединилось еще множество горожан. Гарн и Валанс ходили среди людей, раздавая оружие тем, у кого его не было. Зазвучали приказы, некоторые солдаты с горящими факелами в руках отправились обратно в город, чтобы огнем выкурить оставшихся вампиров из подземелий. Остальные были готовы к походу.
Фазад вывел Тучу из конюшни, за ним шли Гарн, Кригган и Матач. На площади перед сгоревшей казармой выстроился весь легион. Десять тысяч человек. Пять тысяч — регулярная армия, остальные добровольцы. Король-Волк проехал мимо, глядя на них. Они ответили твердыми, решительными взглядами, и когда он выехал с площади, огромная колонна вместе с фургонами, вытянувшись серпантином, последовала за ним вниз от цитадели, в нижний город.
Десять тысяч. Десять тысяч против армии Оссии? Раньше армия Тире Ганда был минимум в десять раз сильнее: сто тысяч солдат.
