Сергей Девкин - Тайпэн. Миротворец
- Быстрее! — распорядился Ли, переходя с быстрого шага на бег, и громкий топот десятков ног за спиной стал ответом на его команду.
Миновав заклинательный покой, ночные налетчики пробежали по кипарисовым аллеям и между хозяйственных построек, выйдя через «черные» ворота обители на улицу параллельную Юсудзаки. Через несколько узких переулков людской поток устремился обратно на проспект, выходя за спину оборонявшимся городским стражникам.
Почти все ётёкабу бросились на помощь своим товарищам, штурмовавшим самодельную баррикаду столичных защитников с другой стороны. Ли не стал их останавливать, до Цы–сэн оставалось уже буквально два десятка кварталов. Единственным препятствием на этом пути оказался мост Ба–сэнг, выстроенный во всю ширину Юсудзаки через маленькую, но глубокую речку Огоши, приток темноводной Камо. Железные ряды императорских всадников в пешем строю молчаливо ожидали приближающегося врага, построившись широким полукругом у въезда на Ба–сэнг и тесными рядами на самом мосту.
Глупо было бы ожидать чего–то меньшего от этих людей. Едва первые сигналы тревоги пробудили древнюю столицу ото сна, потомственные воины Избранника Неба ринулись на улицы, едва успев облачиться в доспехи и выхватить мечи. Они знали, что и как следует защищать, где и почему будет удобно остановить врага. Им не нужны были приказы, чтобы собраться на подходах к Цы–сэн, и не требовалось отдельных указаний, чтобы определить рубеж, на котором будет удобнее всего встретить неведомого противника. Их нельзя было напугать, с ними нельзя было договориться. Это были лучшие и самые верные псы Императора, а сама их жизнь была посвящена лишь тому, чтобы вот в такие моменты отдать ее с максимальной пользой.
Сейчас у Ли не было времени, чтобы пытаться объяснить им хоть что–то. Каждая минута промедления грозила жизням обитателей Золотого Дворца, и ради них нужно было убить тех, кто, как и опальный тайпэн, желал лишь одного — мира, богатства и счастья Единого государства. На костяных масках сохэй не отражалось эмоций, но вряд ли кому–то из них было легче, чем Ли. Перехватив поудобнее яри и сморгнув злые слезы, Хань взметнул свое копье в знакомом каждому солдату Империи призыве «на прорыв». Рядом на два голоса радостно взревел потомок Шаарад. С загнутых коньков крыш на имперских латников с хищным шипением бросились черными тенями Таката и Ёми.
Они прорвали их строй за считанные минуты. Здесь и сейчас, в ближнем бою императорские наездники, никак не могли воспользоваться своей самой грозной силой — слитным кавалерийским ударом. Куанши крушил врагов играючи, легко рассекая людей и подставленные под удары клинки, словно учебные манекены. Живым языком пламени металась между падающих воинов Фуёко, чьи кинжалы находили малейшие просветы в дорогой пластинчатой броне. Все также, молча и безучастно, сражались сохэй, принимая свою и чужую смерть без криков и возгласов.
Бой и схватка лицом к лицу странным образом пьянили Ханя все больше. Если раньше каждый его удар, каждое движение и каждый шаг были выверенным действием, учитывающим то, что случится в дальнейшем, то теперь он, почти не колеблясь, просто отдался волне радостной ярости, захлестнувшей его сознание. Яри в руках у тайпэна, казалось, обрело собственное подобие жизни, и широкий наконечник, вращаясь бешеным веретеном, разбрасывал вражеские мечи и пронзал железо и плоть.
Чувство восторга от упоения битвой отступило, лишь когда Хань оказался уже на другом берегу Огоши. Ба–сэнг за его спиной был завален бездыханными телами и умирающими, а кровь длинными струями стекала с моста, растворяясь во взбаламученных речных потоках. Ощущение от осознания случившегося было похоже на ушат ледяной воды, выплеснутой в лицо, и еще несколько мгновений Ли все никак не мог поверить в то, что это они сотворили подобное.
Рядом с ним тяжело дышал Мао Фень, поглядывающий на Ханя как–то насторожено и удивленно. Къёкецуки тоже были поблизости, Фуёко рассматривала что–то, склонившись над одним из убитых. Три десятка монахов перевязывали раны друг друга и немногих уцелевших наездников, неспособных сейчас даже встать, а не то, чтобы продолжать сражение. Куанши стоял посреди улицы и угрюмо глядел в одну точку, туда, где за нефритовой аркой расстилалось огромное свободное пространство площади Цы–сэн.
- Почти дошли, — Ли вытер пот, градом катившийся по лицу, и посмотрел на остальных. — Теперь уже совсем немного.
Ярко освещенные галереи Золотого Дворца, каскадом взмывавшие в небо по левую руку от Ханя, завораживали взгляд своими размерами, пугающими и нереалистичными. Целые сады с искусственными прудами и чайными беседками мостились на открытых террасах, являвшихся лишь частью общей площади бесконечных этажей. И хотя прежде Ли уже видел резиденцию Императора как изнутри, так и со стороны, сейчас она казалась ему особенно величественной и грозной, подобно самому воплощению государства, которому он бросал вызов, и которое одновременно пытался спасти.
Золотые искры, вытекавшие из подножия каменой громады, быстро рассыпались гребенчатым строем и шеренга за шеренгой устремились вперед. Стража Золотого Дворца встречала пришельцев во всеоружии. Две тысячи элитных воинов, перекрывая собой все широкое пространство площади, неумолимо приближались к врагу, подобно приливной волне, поднятой сотрясением в глубинах моря.
- У нас ведь есть дальнейший план? — с некоторой дрожью в голосе, спросила Таката, не в силах оторваться от открывшегося им зрелища. — Или через них мы тоже должны просто взять и пробиться?
- Уверена, что есть, — оглянулась на Ханя Фуёко.
- Вообще–то, здесь согласно плану, мы с Мао сдаемся в плен, и нас препровождают к Императору, чтобы мы могли разоблачить Мори в его присутствии, — сознался Ли.
- А ты эгоист, — заметила кумицо.
- Я ему об этом уже говорила, — поддержала оборотня старшая къёкецуки.
- Вот только этим ребятам ты точно не сдашься, — зеленые огни в глазах Фуёко больше не пылали весельем. — Я чувствую ауру Старшей Сестры, они буквально пропитаны ею. Это уже не люди, просто марионетки с пустым разумом. Достучаться до них теперь не получится почти никому.
- Тогда придется пробиться, — Хань с удивлением понял, что мысль о смерти как и прежде совсем не тревожит его, была только обида за то, что возможно уже не удастся завершить. — Кстати, я никого за собой не зову.
- Я отведу людей из города, посмотрим, что получиться сделать после того, как Мори укрепиться в Хэйан–кё, — Мао явно не собирался составить компанию Ли.
- У тебя будет пара минут, — Ёми лишь презрительно улыбнулась толстому тайпэну, ничем не выражая более своего отношения к его персоне. — Дольше мы вряд ли продержимся.
