Денис Чекалов - Между двух войн
– Теперь ты, – приказала девушка.
Она перебросила палицу ополченцу, и тот поймал ее. Теперь он изображал орка, и Колтон должен был одолеть его. Солдат вращал дубинку медленно, неловко, Франсуаз подбадривала его взглядом.
Колтон начал приближаться к ополченцу, держа в руках длинную пику.
– Помните, – отрывисто говорила Франсуаз, – ваше оружие длиннее. Это большое преимущество. Вы можете колоть орка, а он нет.
Колтон совершил выпад, и ополченец отбил его ударом палицы. Командир отряда попробовал снова, и вновь его атака была перехвачена.
– Вы можете навязать орку свои правила, – продолжала демонесса. – Вы нападаете, а ему приходится защищаться.
Глаза Колтона сверкали; ему нравилось то, что происходило. Сложив руки на груди, я внимательно наблюдал.
Командир отряда вновь послал вперед пику. Ополченец отбил ее с той же легкостью, что и раньше. Ему уже начинало казаться; что он одерживает победу. Но выпад Колтона оказался обманным. Не успел солдат отбить его, как командир отряда быстрым движением развернул пику. Древко ударило солдата по голове, и он упал.
Торжествующие крики взлетели над строем ополченцев. То, что испытывали эти люди, было написано на их лицах. Их охватила уверенность в том, что победа уже им принадлежит. Они ждали боя, они рвались сражаться.
– Хорошо, – похвалила Франсуаз.
Девушка опустилась на одно колено и помогла подняться солдату, сбитому Колтоном. Металлическое древко пики было обвязано тряпками. Оно не могло причинить ополченцу особого вреда. И все же лицо его было залито кровью – Колтон в азарте забыл, что перед ним его товарищ, и нанес слишком сильный удар.
– Хорошо, – повторила демонесса, бросая палицу Колтону. – Тренируйтесь дальше.
Ополченцы разбились на пары, повторяя показанный им боевой прием. Франсуаз направилась ко мне.
– Скверно, – кратко сообщила она. – Медленно двигаются и боятся наносить удары. Лесничие. Они и медведя не смогут завалить рогатиной.
– Эти люди не убивают медведей, – ответил я. – Они живут в гармонии с лесом.
– Отлично, – мрачно сказала Франсуаз.
Она повысила голос, поворачиваясь к своим солдатам:
– Достаточно. Стройтесь в боевой порядок. Мы идем в степь. Дозорные заметили следы разъезда орков. Мы уничтожим их.
Ополченцы потрясали своим оружием.
– Убьем их! – скандировали они. – Убьем всех! Громче всех кричал Колтон.
– Что ты делаешь? – спросил я.
Колтон строил ополченцев. Они не могли выстроиться сразу, путались и ломали строй. Колтон нервничал. Короткий смущенный взгляд, который он то и дело бросал на демонессу, показывал, что он боится не оправдать ее доверия, упасть в ее глазах.
Франсуаз коротко свистнула, подзывая лошадь.
– Эти люди не выдержат схватки с орками. Даже с дозорным отрядом.
– Они не будут сражаться, – ответила Франсуаз. – Я буду. Поехали со мной, Майкл, ты мне нужен. Я не могу оставить их одних, Колтон может растеряться.
Я повернулся, направляясь к стойлам, где отдыхал мой боевой дракон.
– Нет, – произнесла Франсуаз. – Ты поедешь на лошади.
– Что?
– Я лидер этих людей, Майкл. Ты не можешь ехать на драконе, когда я всего лишь на коне.
Один из ополченцев подвел лошадь и, передав мне поводья, поспешил обратно.
– Держись на полкорпуса позади меня, – приказала Франсуаз. – Когда я ускачу, присматривай за ними. Позволь Колтону быть командиром, но направляй его.
В голосе девушки звучало искреннее беспокойство за ополченцев. Мне не нравилось ни то положение, которое мне приходилось занимать, ни то, что из-за Франсуаз я остался без дракона.
Но я понимал, что у армии может быть только один полководец, и не собирался подрывать боевой дух ополченцев из-за гордости.
– Этим людям надо почувствовать вкус победы, – отрывисто произнесла Франсуаз, направляя гнедую в голову отряда. – Они должны увидеть умирающих орков. Кавалерийский разъезд – прекрасная мишень.
Ты не возьмешь легионеров Грантия? – спросил я.
– Нет, пусть ополченцы ощутят, что это их победа и что никто им не помогал.
– Что ты собираешься делать?
– Разъезд остановился лагерем за холмами. Там всадников десять.
– И?
Глаза девушки сверкнули.
– Я их убью.
8
Три шатра стояли в степи. Они были высокие и узкие, и каждый состоял из пяти сегментов, словно наполовину развернувшийся цветок засохшего и умершего растения.
Каждая часть шатра имела свой цвет. Красный обозначал кровь врагов, желтый – огонь, пожирающий их дома и амбары.
Синий был цветом бескрайнего неба, расстилающегося над степью – неба, которое всегда с кочевником, куда бы ни завез его конь. Зеленый отображал саму степь, вечно молодую и бескрайнюю, открытую тому, кто скачет по ней.
Черный символизировал смерть.
Высокие металлические штыри возвышались над шатрами, а над центральным белел оскаленный человеческий череп.
Слабый огонь бился под круглым котлом, неуверенно, словно ему самому было боязно находиться среди диких кочевников. Орки, скрестив ноги, сидели вокруг костра и кривыми пальцами вылавливали из булькающей жидкости куски мяса.
Волосатые тела орков закрывали доспехи, сшитые из шкур их восьмилапых скакунов. Двухглавые дубинки лежали в примятой траве возле своих хозяев. Кочевнику было достаточно протянуть лапу, чтобы сжать пальцы на древке.
Гигантские степные пауки, на которых ездили кочевники, паслись поблизости. Они не были привязаны; твари, еще более дикие, чем их хозяева, знали, что только вблизи кочевников смогут получать свежее человеческое мясо. Пока что они утоляли свой голод луговой травой.
Один из орков, самый крупный, правый клык которого был выбит и кривился обломком, поднял голову и посмотрел в степь. На его толстой шее висел золотой знак, отличавший в нем главу дозорного отряда.
Орк поднес лапу к маленьким глазкам, жир закапал на его шерсть.
– Всадник, – прорычал он.
Кочевники повскакивали с мест, хватая дубинки. Согнувшись и опустив плечи, они ждали приближавшегося к ним всадника.
– Не нападать, – рыкнул предводитель отряда. – Наверное, это гонец. Люди сдаются.
Орки засмеялись рыгая.
Франсуаз резко осадила лошадь перед костром кочевников. Ее серые глаза в одно мгновение охватили всех орков, оценив достоинства и слабые места каждого из степных воинов.
– Ты не гиберийка, – глухо произнес предводитель отряда.
Его слова были сбивчивы, из-за обилия рыкающих звуков их трудно было разобрать. Подняв приплюснутую голову, орк ждал ответа.
