Кейт Якоби - Голос демона
Дэвид нахмурился:
— Вы не имеете никакого права говорить мне, как следует обходиться с сыном, ведь вы и виноваты в том положении, в котором он оказался.
— Может, и так. — Роберт взялся за повод коня. — Но Мика мой друг, и это самое малое, что я могу сделать для него.
Когда Роберт уже вскочил в седло, старик, медленно покачав головой, спросил:
— Почему вы вернулись в Люсару?
Роберт окинул взглядом раскинувшуюся перед ними привольную долину:
— Знаете, я сам теперь не уверен в причине… Иногда мне кажется, что этого делать не следовало.
Во второй раз за две недели Мика ехал на север, в Элайту, но если тогда разговоров в пути было немного, то теперь их не было вовсе. Благодаря многолетнему опыту Мика знал, когда Роберт решит остановиться на ночлег, когда они утром поднимутся, на какую дорогу свернут. Все решения господина Мика чуял нутром, и это сослужило ему хорошую службу, потому что за всю дорогу до Элайты Роберт не проронил ни единого слова.
Из-за молчания Роберта дни казались Мике очень длинными. Он не раз пытался заговорить не важно о чем, лишь бы вовлечь Роберта в беседу, но каждый раз, стоило ему открыть рот или поднять на того глаза, как Роберт предостерегающе качал головой. В конце концов, Мика решил, что и пытаться не стоит.
В первый раз Роберт нарушил молчание, когда они уже ехали по берегу озера у подножия сияющих золотом в лучах заката стен замка.
— Надеюсь, мы не опоздали. — Мика чуть не свалился с коня. Он вытаращил на Роберта глаза и не нашелся что ответить. Роберт с улыбкой взглянул на слугу, как будто этих дней глухого молчания и не было. — Флаги еще не спущены. Наверняка ими украсили замок по случаю венчания, так что мы, похоже, прибыли вовремя.
— Клянусь кровью Серина, милорд, — выдавил Мика, — иногда мне кажется…
— Да, — перебил его Роберт, въезжая в ворота. — Я знаю, Мика.
Двор был полон суетящихся слуг. Роберт и Мика оказались не единственными только что прибывшими гостями. Некоторые лица Мика узнавал с трудом, других встречных хорошо помнил. Было похоже на то, что Якоб не только Роберта пригласил в свидетели безрассудного решения Селара. Другое дело, многие ли из гостей разделяют чувства хозяина… Пока они дожидались, чтобы об их приезде доложили, Мика заметил, что многие замирают на месте и таращат на Роберта глаза, словно увидев перед собой призрак. К счастью, приветствовать их вышел сам Нейл, и его спокойствие несколько усмирило бушевавшую вокруг неразбериху.
— Добро пожаловать в Элайту, ваша светлость. Позвольте проводить вас в ваши покои.
— Нет, Нейл, просто скажите нам, куда идти, — улыбнулся Роберт. — Вам и так хватает дел.
— Это так, сознаюсь. Сегодня и завтра замок будет полон гостей. Наш господин решил, что празднества по случаю свадьбы продлятся четыре дня. Те, кого не удастся разместить в Элайте, приедут завтра и будут присутствовать только на церемонии. Вечером состоится пиршество, на которое приглашены все, кто уже прибыл. — Нейл сглотнул и понизил голос: — Леди Дженнифер должна сегодня впервые встретиться с будущим супругом.
— Сегодня? — ахнул Мика, но Роберт предостерегающе стиснул его руку:
— Где наши комнаты, Нейл?
— В Соколиной башне, ваша светлость. Вам нет нужды проходить через зал. Мне подумалось, что так вам будет удобнее.
Роберт тепло улыбнулся:
— Вы всегда хорошо разбирались в ситуации, Нейл. Спасибо.
— Служить вам для меня удовольствие, ваша светлость. — Нейл поклонился и отправился встречать других гостей.
Роберт показал Мике на Соколиную башню, окна которой смотрели на лес.
— Пошли, здесь лучше не задерживаться. Я привлекаю к себе слишком много внимания.
Путники протолкались сквозь толпу и свернули в маленький дворик. Слуг здесь суетилось не меньше, но, по крайней мере, отсутствовали лошади и не было риска попасть под копыта. Роберт провел Мику по каменному мостику в следующий дворик, отделенный решеткой от сада. Напротив садовой калитки, примыкая к замковой стене, высилась Соколиная башня. Барельеф высоко над дверью изображал расправившего крылья хищника.
— Отец Якоба очень любил охоту с ловчими птицами, — объяснил Мике Роберт. — У него был сокол, с которым в те годы ни один другой не мог сравниться. К несчастью, покойный граф в старости уже не мог ездить верхом, а потому выпускал своего сокола с вершины этой башни.
— Но это же очень опасно!
— Для сокола тут опасности нет, — пробормотал Роберт, останавливаясь перед дверью верхнего этажа. Комната, куда они вошли, была круглой, просторной и светлой. Узкая лесенка слева вела в другие помещения. Судя по тому, какими глубокими оказались оконные проемы, стены башни были футов двенадцати толщиной.
— Построено так, чтобы выдержать осаду.
— Верно, — кивнул Роберт, пересекая комнату. — Напомни мне поблагодарить Нейла хорошо?
— За что?
— За хорошую память. Это те самые покои, в которых останавливались мы с отцом, когда я впервые гостил в Элайте еще до рождения Дженн. Я кидал из этого окна бумажные стрелы в Беллу, когда она гуляла в саду. Клянусь богами, ну и злила же она меня! К счастью, с годами она заметно исправилась.
— Не сомневаюсь: то же самое она сказала бы и про вас. Роберт взглянул на Мику через плечо и усмехнулся:
— Надеюсь. Да поможет мне Серинлет, если она решит, что это не так. Как ты думаешь, смогу я улизнуть с сегодняшнего пиршества?
Мика, стоя у двери, с сомнением покачал головой:
— Нет. К тому же, думаю, если вы не появитесь до завтрашней церемонии, найдутся такие, кто скажет, что вы боитесь показаться людям на глаза.
Роберт повернулся лицом к Мике и спросил:
— А что сказал бы ты?
— Ничего, милорд. Роберт улыбнулся:
— Чем только я заслужил такого слугу, как ты?
— Не знаю, — пожал плечами Мика, — но, должно быть, вы совершили что-то ужасное.
Ответом ему был смех Роберта. Хлопнув Мику по плечу, он сказал:
— Ладно, давай распакуем вещи. Раз уж мы здесь, можем, по крайней мере, повеселиться.
Он протянул руку за рубашкой, разложенной на постели. Роскошная вышитая одежда пахла лавандой. Сначала один рукав, потом другой… теперь зашнуровать спереди… Он медленно пропустил шнуры между пальцами. Шелк никогда еще не казался таким тонким, а сам он таким полным жизни. Селар чувствовал прикосновение к телу каждой нитки, ткань ласкала его кожу. Лаванда и шелк, невесомость и благоухание… Словно плавное скольжение в небытие.
Как во сне он взял свой меч и вложил в ножны на боку. Теперь он был готов.
Дженн старалась стоять смирно, но бесконечная процедура сооружения прически сводила ее с ума. Наконец она не выдержала и отстранила Адди:
