David Eddings - Колдунья из Даршивы
Они взобрались на холм, и Бельгарат приподнялся в стременах, стараясь рассмотреть, что находится впереди.
– Взгляни, – указал он Гариону. – Бельдин описывает круги.
Гарион устремил взгляд через узкую долину. Одинокая птица, казавшаяся на таком расстоянии черной точкой, медленно парила в воздухе. Когда они начали спускаться вниз, птица повернулась и полетела на запад. Путешественники последовали за ней.
Пошел дождь, заслоняя окрестности серой пеленой.
– Тебе, наверное, нравится скакать под дождем? – с тяжеловесной иронией спросил у евнуха Шелк.
– При данных обстоятельствах – да, – ответил Сади. – Конечно, дождь не туман, но он тоже ухудшает видимость, а это неплохо, учитывая, сколько людей нас ищут.
– В этом есть смысл, – признал Шелк, плотнее закутываясь в плащ.
Местность делалась все более неровной; там и тут торчали обтесанные непогодой валуны. После получаса езды Бельдин привел их в ущелье, каменные стены которого становились все выше и круче.
Полдень давно уже миновал, путешественники промокли до нитки. Гарион вытер лицо и вгляделся вперед. Небо на западе светлело, обещая прояснение. Гарион только теперь осознал, насколько его угнетала серая мгла, нависающая над Даршивой. Он пришпорил Кретьена, вообразив, что, оказавшись снова на солнце, они будут в безопасности.
За поворотом Гарион увидел стоявшего впереди Бельдина. Волосы горбуна свисали на плечи мокрыми прядями, а с бороды капала вода.
– Лучше бы вам так не торопиться, – посоветовал он. – Я за милю услышал ваше приближение, а мы здесь не одни.
Гарион нехотя приостановил Кретьена.
– Куда ведет это ущелье? – спросил горбуна Бельгарат.
– Оно извивается туда-сюда, но в конце концов выходит к горному хребту, который тянется с севера на юг. Если мы поедем на север, то выберемся к торговому пути, а это кратчайшая дорога в Далазию.
– Но это известно и другим, не так ли?
– Конечно, известно. Но их мы опережаем на целый день, а им еще предстоит сражение.
– Ты снова полетишь на разведку?
– Нет, пока не прекратится дождь. У меня намокли перья. Мне понадобился бы подъемный кран, чтобы взлететь. Когда мы доберемся к хребту, нужно быть особенно осторожным. В паре лиг к северу он проходит как раз над тем местом, где Нахаз устроил засаду.
– Твой выбор маршрута оставляет желать лучшего, – заметил Бельгарат. – Стоит кому-нибудь из сидящих в засаде посмотреть вверх, и нас атакует половина армии Урвона.
– Нет, если только они не умеют летать. Несколько тысяч лет назад землетрясение хорошо поработало над хребтом, разделив его надвое. Там теперь крутые утесы.
– Какой высоты?
– Достаточной – около тысячи футов.
– А насколько далеко торговый путь?
– Примерно в пятнадцати лигах от того места, где мы поднимемся на хребет.
– Значит, севернее армии Урвона?
– Гораздо севернее.
– Тогда почему Нахаз миновал его, а просто не повернул на запад?
– Возможно, он не хотел, чтобы даршивцы с их слонами последовали за ними. Кроме того, он демон и не упустит возможности устроить бойню.
– Может, и так. Думаешь, битва начнется сегодня?
– Сомневаюсь. Слоны передвигаются медленно, и даршивцам приходится приноравливаться к их скорости. Сейчас они вот-вот начнут устраиваться на ночь. Но следующее утро, думаю, будет шумным.
– Тогда нам, может быть, проехать мимо засады ночью?
– Не советую. Вы ведь не сможете зажечь факелы, и если чья-нибудь лошадь сорвется с утеса, то разлетится на мелкие кусочки вместе с всадником.
– Ты уверен, что не можешь летать? – осведомился Бельгарат.
– Конечно, уверен. Тебе не поднять меня в воздух даже катапультой.
– А почему бы тебе не превратиться в утку?
– Почему бы тебе не заняться своими делами?
– Ладно, Гарион, – проворчал Бельгарат. – Придется нам отправляться на разведку. – Он спешился, превратился в волка и побежал по ущелью. Гарион, также в волчьем обличье, последовал за ним.
Уже наступил вечер, когда стены ущелья начали расширяться и они увидели впереди линию хребта. Добравшись до нее, они побежали к северу под постепенно утихающим дождем.
– Дедушка, – мысленно произнес Гарион, – по-моему, там пещера. – Он указал носом на отверстие в скале.
– Давай посмотрим.
Отверстие было не более чем широкой трещиной, а пещера внутри не слишком расширялась. Зато она была глубокой, походя на длинный коридор.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Гарион, когда они стояли у входа, вглядываясь в темноту.
– Подходящее место для ночевки и укрытия от дождя. Приведи других, а я пока попытаюсь развести огонь.
Гарион побежал назад. Дождь заканчивался, но поднимался ветер, становившийся все более холодным.
Остальные с осторожностью выбирались из ущелья, когда Гарион добежал до них.
– Опять пещера? – заныл Шелк, когда Гарион сообщил об их находке.
– Я буду держать тебя за руку, Хелдар, – предложила Бархотка.
– Ценю твои добрые намерения, Лизелль, но это вряд ли поможет. Терпеть не могу пещер.
– Надеюсь, ты когда-нибудь расскажешь мне почему?
– Едва ли. Мне не нравится ни говорить, ни даже думать об этом.
Гарион повел их по узкой тропе на вершине хребта. Двуколка Сенедры подпрыгивала на камнях. Самодовольное выражение, появившееся на ее лице после того, как она завладела кабриолетом, теперь исчезло, и она испуганно вздрагивала при каждом толчке.
– Не слишком похоже на пещеру, – критически заметил Бельдин, когда они добрались до отверстия в скале.
– Можешь спать снаружи, – посоветовал ему Бельгарат.
– Чтобы завести лошадей внутрь, придется надеть на них наглазники, – заметил Дарник. – Им стоит только взглянуть на это отверстие, и они откажутся туда заходить.
– Я чувствую то же самое, – сказал Шелк. – Просто удивительно, насколько умны лошади.
– Мы не сможем взять в пещеру двуколку, – произнес Сади.
– Накроем ее палатками, а поверх набросаем грязи, – предложил Дарник. – Она не будет видна – во всяком случае в темноте.
– Давайте займемся делом, – поторопил Бельгарат. – Нам нужно оказаться внутри, прежде чем стемнеет окончательно.
Понадобилось почти полчаса, чтобы завести упрямых лошадей в узкую пещеру. Потом Дарник прикрыл вход брезентом и отправился помогать Эрионду и Тофу прятать двуколку.
Волчица, хромая, вошла в пещеру; ее детеныш весело бежал следом. Теперь, когда его стали регулярно кормить, вялый и изможденный волчонок стал игривым и жизнерадостным. Гарион заметил, что его мать тоже начала толстеть, а ее мех становился гладким и лоснящимся.
– Отличная берлога, – заметила волчица. – Отсюда мы будем ходить на охоту?
