Андрей Легостаев - Любовь сильнее меча
Он долго и заботливо соскребал многодневную грязь с туловища верного бессловесного друга, потом так же долго и заботливо расчесывал специальным костяным гребнем его замечательную белую гриву. Затем отремонтировал упряжь.
И только после этого обратил внимание на себя.
Скинув с облегчением пропотелую грязную одежду, он с наслаждением вошел в холодную чистую воду.
Зная, что от этого может зависеть его жизнь, он мылся не спеша и тщательно. Затем развязал дорожный мешок и разложил на земле свое парадное платье, одевать которое с самого начала похода ему не доводилось. Он придирчиво осмотрел его и остался удовлетворен.
Воткнув в землю Гурондоль, он встал перед ним на колени и, глядя в отполированное лезвие, тщательно побрился. Затем хотел натереть себя остатками мускусного масла, но решил, что от мужчины должно пахнуть потом и силой, а благовоний во дворце и так достаточно.
Он догадывался, что строптивую царицу можно покорить только грубым напором и мощью.
Затем растянулся на прохладной земле и крепко заснул.
Спрятав верного Лореллера в зарослях неподалеку от ворот, он уверенно вошел в город. Радхаур не беспокоился за своего коня — верный друг не подведет и в обиду себя не даст.
Трудно было узнать в этом стройном, богато и изысканно одетом европейце, вошедшем в Шахрияр вместе с купеческом караваном, утреннего бродягу с грязной тряпкой на голове.
Устояв перед искушением поесть в харчевне или чайхане, которыми изобиловали улочки Шахрияра, он прямо прошел ко дворцу царицы.
Радхаур нежно поцеловал надетый на мизинец перстень Рогнеды и подошел к стражнику, охранявшему ворота дворца.
— Передай своему начальнику, что бриттский рыцарь Уррий Сидморт, граф Маридунский, сэр Радхаур прослышал об удивительной красоте вашей царицы Дельарам и покорно просит ее руки, преодолев ради этого огромное расстояние и претерпев немалые лишения.
Радхаур не обратил никакого внимания на то, что стражник постучал себя пальцем по лбу.
Воин ушел докладывать начальнику стражи. Радхаур ждал.
Он был абсолютно уверен в себе — рослый, крепкий, красивый. В отделанном золотом и каменьями пурпурном камзоле с вышитым на левой половине груди гербом: серебряный вепрем на голубом поле в правом верхнем углу — родовой знак — и на лазурном поле в центре бьющий серебряный фонтан с девизом «Быть чистым совестью, как родниковая вода». Кружевная рубаха с большим воротом обнажала шею и грудь. За синим широким поясом были воткнуты три кинжала тонкой работы, у бедра на роскошной перевязи висел верный Гурондоль. Пришлось надеть новые запасные сапоги, и они отблескивали зеркальной чернотой в лучах жаркого азиатского солнца. Радхаур был уверен в себе.
Радхаур едва не заснул на навязанной ему брачной церемонии.
Сарацинские священнослужители читали священную книгу: одновременно семеро человек для ускорения процесса с отвратительной дикцией бубнили директорию Моонлав (причем текст явно разнился с тем, что он читал в алголианских Директориях, хотя Радхаур едва разбирал слова).
Он держал левую руку на груди, где под белой материей рубахи висел золотой крестик, освященный в водах озера Рогнеды, и не отрывал взгляда от мизинца, где был надет перстень Рогнеды с черным топазом. Радхаур мысленно возносил молитву истинному Господу, дабы простил его за эту вынужденную комедию с неверными. Впрочем, ему было все равно — он-то знал, что кроме Рогнеды ему никто не нужен.
Наконец их оставили одних.
Волшебный амулет царицы узнал человека, уже собравшего воедино тело Алвисида. Радхаур заметил сияние на забранном черной тканью постаменте и почувствовал, как сила восьмой части туловища мага начинает входить в него.
Царица раскинулась на подушках в вольготной позе, широко раздвинув ноги в тонких, белых, туго обтягивающих манящие бедра, шароварах, и пододвинула к нему золотое блюдо с изысканными фруктами.
Радхаур едва взглянул на них.
— Перед первой брачной ночью мужчине необходимо мясо, — сказал он своей новоявленной жене.
Дельарам удивленно вскинула бровь. Тем не менее позвала саларбара, который тотчас же отправился выполнять приказ.
«Первая брачная ночь будет для тебя и последней, нечестивец», — подумала царица. И тут же поймала себя на мысли, что влюбилась в этого белокурого европейца — он не был безусловно красив, не был смазлив, как предыдущие красавцы, погибшие от ее острых ногтей. В чертах его лица светились спокойствие и сила.
Однако, она не обольщалась этим своим ощущением влюбленности в симпатичного блондина — в первые годы после смерти Джавада Дельарам влюблялась почти в каждого приводимого к ней мужчину.
И каждый раз неизменно разочаровывалась под утро.
«Твой необрезанный орган еще украсит мою коллекцию, франк», — ухмыльнулась мысленно она.
В дальнем углу ее покоя, за тяжелыми непрозрачными занавесями фиолетового цвета стоял высокий и широкий стеллаж, на многочисленные полочки которого дворцовый лекарь складывал банки с заспиртованными мужскими членами, отрезанными острыми ногтями царицы в порыве разочарованной страсти.
Однако, этот франк ей нравился.
Сидеть на ковре Радхауру было неудобно, он не привык к этому. И он был голоден. Он взял огромный золотой кубок с терпким вином и выпил, запрокинув голову.
Две струйки рубинового вина стекали у него по подбородку в огромный ворот рубашки, капали на обнаженную грудь чуть ниже крестика и скапливались огненными капельками на рыжих волосах груди.
Дельарам невольно залюбовалась им.
Радхаур никогда бы не позволил себе пить так в присутствии Рогнеды, но он прочувствовал, что его противнице это нравится. Сидеть было неудобно, новый сапог натер правую ногу.
«Словно на ристалище нахожусь», — мысленно усмехнулся Радхаур, — и тяжеловооруженный противник, наставив на меня копье, рассматривает сквозь прорезь забрала «.
Подали огромное блюдо с дымящимся пловом, Радхаур принялся есть.
Царица щелкнула пальцами, заиграла музыка, появились прекрасные танцовщицы — Радхаур не обратил на них никакого внимания. Наконец он утолил голод и вымыл жирные пальцы в серебряном тазике с розовой водой.
— Прогони своих нимф, — сказал Радхаур царице. — Я не для того преодолел многие земли, чтобы смотреть на этих пигалиц.
Его грубость все больше нравилась Дельарам. Она сделала повелительный жест.
Девушки в ужасе прекратили танец, в страхе упали на колени, вымаливая бессловесно прощение, что не понравились господину.
Радхаур налил себе еще вина — казалось, он был всецело поглощен напитком.
Дельарам отослала девушек прочь.
