Светлана Середа - Эртан-2 (версия с СИ)
Он выглядел невозмутимым, но в глубине зрачков затихали отголоски страха.
— Если ты так уверен в своих силах, чего же ты испугался? — с вызовом спросила я.
Советник отвел взгляд.
— Есть повреждения, которые не под силу исправить даже мне. Я действительно готов тебя отпустить, но коль скоро ты не заслужила подобной награды, я не собираюсь отказываться от планов на твое тело.
К горлу подступила ярость. Но это не было привычное болезненное бешенство, которое возникает, когда мной пытаются манипулировать — нет, это была холодная боевая ярость воина перед битвой. Кулаки сами собой сжались. Советник вздрогнул под моим взглядом… И ярость тут же схлынула — как уходит волна, оставляя за собой чуть влажный песок. Это была чужая ярость.
Дан прятал эмоции под опущенными веками. Он казался спокойным, даже расслабленным, только жилка на шее пульсировала так, словно вот-вот порвется под напором крови. Эльф проследил за моим взглядом и усмехнулся — тоже понял.
Дан открыл глаза.
— У меня есть к тебе деловое предложение, — сказал он безжизненно-ровным тоном. — Ты оставляешь в покое Юлию. (Советник с любопытством поднял бровь.) А я выведу тебя на Дорогу-между-мирами. Миров бесчисленное множество Среди них есть очень похожие на этот, только более молодые. Там нет Эльфийского Совета. У тебя не будет конкурентов.
"С ума сошел!" — чуть не завопила я, очень живо представив смятение и ужас гипотетических жителей гипотетического мира, которым на голову свалился такой «подарочек». Но вовремя прикусила язык. Подобная подлость — совсем не в духе Дана, наверняка у него есть план.
Эльф расхохотался — искренне, почти по-человечески, слегка запрокинув голову. Я поежилась. Выглядело жутковато — никогда не слышала, чтобы он так смеялся. Я даже не знала, что он это умеет.
— Теперь я знаю твое самое уязвимое место, — отсмеявшись, сказал Советник. — Жаль, что мне от тебя ничего не нужно. Вот разве что… — он изучающе посмотрел на меня. — Если хочешь, чтобы она была в безопасности, уговори ее принять правильное решение.
Я ухмыльнулась про себя: ну конечно, жди! Нет такой силы, которая заставит Дана играть на твоей стороне.
Но Дан внезапно произнес:
— Юль, Советник прав.
Я изумленно вытаращилась на него. У меня слуховые галлюцинации?
— Прав в том, что у тебя действительно есть выбор. Даже если предложенные альтернативы тебя возмущают и приводят в ужас, это лучше, чем когда их нет совсем. Отключи сердце. Подумай головой.
— И ты туда же! — взорвалась я. — Здесь у вас что, интеллектуальный ипподром, а я — фаворит забега? Я не умею думать по приказу! Сам думай, если такой умный.
— Я уже подумал, — серьезно откликнулся он. — Но это должно быть твое решение. Тебе ведь с ним жить. Или умирать за него.
Его спокойный тон подействовал отрезвляюще. Дан был прав, и именно осознание его правоты выводило меня из себя. Я действительно привыкла в сложных ситуациях полагаться на интуицию и чувства, но сейчас они пасовали. Вернее, подсказывали, что все предложенные варианты — неправильные. А значит, пришло время напрячь мозги. Я ведь это умею, я же не дура, только мне нужно время и спокойствие. Черт, почему в этой игре нет кнопки "Пауза"?!
Дверь в зал тихо приотворилась, впуская все того же худощавого эльфа (я и не заметила, когда он успел выйти). Советник знаком подозвал его. Слуга начал говорить: губы шевелились, но до моих ушей не доносилось ни звука. Я догадалась, что Эль-Стаури окружил их обоих звуконепроницаемой сферой, — мне уже доводилось наблюдать это заклинание в действии. Дан напряженно следил за собеседниками, по-видимому, пытаясь по движению губ понять суть разговора.
Внезапно Советник жестом оборвал доклад и повернулся ко мне. Едва слышный хлопок известил о том, что сфера лопнула.
— Мое предложение остается в силе, — спокойно сказал Эль-Стаури. — Но я не согласен ждать вечно. У тебя есть пять минут, чтобы принять решение.
Он взмахнул рукой, точь-в-точь как пианист перед началом игры, только вместо музыки из-под его пальцев хлынул поток воды — и застыл столбом. Словно невидимое стекло окружало жидкость, не позволяя ей растечься по полу.
— Видишь границу льда?
Я проследила за направлением его взгляда. Вода снизу начала застывать, и эта граница постепенно поднималась все выше. Советник погрузил найрунг в верхний торец столба, и кинжал замер, словно уже скованный льдом.
— Когда вся вода замерзнет, найрунг тоже обратится в лед. Восстановить его не смогу даже я. И вот тогда, — он взглянул мне в глаза без всякого выражения, — ты узнаешь, что такое жестокость в моем понимании.
Советник вернулся на трон и как будто забыл обо мне, погрузившись в беседу с худощавым эльфом: теперь говорил хозяин, а слуга почтительно внимал — и снова до меня не доносилось ни звука.
Я завороженно следила за кромкой льда, медленно поднимавшейся вверх по столбу. В голове было пусто. Все предложенные решения были одинаково мерзкими и неправильными — что толку о них думать? Даже если удастся изыскать способ покончить с жизнью… Советник ясно дал понять, что это обернется мучительной смертью для того, кто мне дорог.
"А ты готова расстаться с жизнью? — поинтересовался Умник серьезно и несколько отстраненно, словно и не был он частью этой жизни. — Или рассчитываешь на то, то смерти нет?"
"Я… не знаю."
Несколько минут назад я пыталась убить себя. Было ли это лукавством? Вряд ли. Просто все происходило так быстро, что не оставалось времени на сомнения. Но… будем честными: когда Советник остановил мою руку, наряду с досадой, я испытала совершенно эгоистичное и малодушное облегчение.
Я хочу жить.
Глупо звучит, да? Жить хотят все. Склонность к суициду — это патология. Но еще каких-то полгода назад я бы не цеплялась за жизнь с такой жадностью. Я не желала смерти, но отнеслась бы к ней философски: по крайней мере, она избавит от скуки. А теперь…
Я посмотрела на Дана.
Мне есть, что терять. Я хочу жить. Искать себя. Учиться быть счастливой.
Грустить. Удивляться. Любить.
Засыпать в обнимку. Просыпаться, уткнувшись в плечо.
Родить сына. Димку…
Жаль, что такое будущее не предусмотрено ни в одном из вариантов.
Собрать Звезду? Будь я одна, мне бы такое даже в голову не пришло, и прежде всего из эгоистических соображений: я все равно не смогу жить с таким грузом вины. Только расплачиваться за мою чистую совесть придется Дану.
От моей руки он умрет по крайней мере быстро и безболезненно… но его смерть станет залогом победы для Советника.
