Терри Брукс - Шкатулка хитросплетений
А потом она исчезла в полумраке, словно призрак, скрывшийся в ночных тенях. Дитя проснулось и зашевелилось на руках у матери, сонно моргая. Ивица заглянула в глубокие складки своего плаща. Она нежно заворковала над младенцем. А когда она снова подняла глаза, Дирк с Лесной опушки уже исчез. Был ли он с нею все это время? Казалось, что эльфы прислали его на выручку, но с призматическим котом никогда нельзя было знать наверняка. Как бы то ни было, он спас ей жизнь. Или, что важнее, он спас ее дитя. Почему? И вопрос Ночной Мглы остался без ответа. Почему это дитя так важно для всех?
Заботливо обняв его, она снова двинулась в путь.
***Время близилось к полудню, когда Бен Холидей оказался в местности, находившейся к югу от Бездонной Пропасти. Он никогда бы не добрался туда так быстро, если бы Страбон не предложил подвезти его в обмен на Шкатулку Хитросплетений. Дракон с самого начала хотел получить Шкатулку, но Бен отказывался ее отдавать: ему казалось, что наилучший вариант оставить ее у себя.
— Отдай ее мне, Холидей, — уговаривал его дракон. — Я спрячу ее в таком месте, куда никто не доберется, в Огненных Ключах в глубине пустошей, куда никто не приходит.
— Ну а вообще-то зачем она тебе? — спросил Бен. — Что ты станешь с ней делать?
Дракон вернулся после своей атаки на демонов. В центре луга они с Беном стояли одни. Хоррис Кью упал на траву в нескольких шагах от них. Советник Тьюс и Абернети сюда пока не добежали.
В голосе дракона звучало томление.
— Я бы время от времени ее доставал, чтобы на нее полюбоваться. Драконы обожают сокровища и собирают ценности. Это все, что осталось у нас от нашей прежней жизни… Все, что осталось у меня теперь, когда я один. — Рогатая голова Страбона нырнула вниз. — Я бы спрятал ее там, где никому не найти. Я хранил бы ее только для себя.
Бен прервал этот разговор, чтобы вступиться за перепуганного Хорриса Кью, на которого набросился вымокший и злющий Абернети. С помощью советника Тьюса ему удалось кое-как восстановить между ними некое подобие мира. Пришлось напомнить выходящему из себя писцу, что маг как-никак спас всем им жизнь. Потом Бен отправился отпустить Каллендбора и его армию, взяв с лорда Риндвейра клятву, что тот через это неделю явится к королю с объяснениями всех своих поступков. Он приказал своим стражникам разогнать тех, кто пришел в поисках кристаллов мысленного взора, а получил гораздо больше, чем рассчитывал. Все эти люди были очень рады возможности отправиться восвояси.
И тут он вспомнил про Ивицу. Он сразу же бросился к Землевидению и нашел ее как раз в тот момент, когда она выбиралась из Бездонной Пропасти. Владения Ночной Мглы, с ужасом подумал он, самое неподходящее место для сильфиды. Вспомнил слова, которые сказала ему ведьма при расставании. Он думал о том, что Ночная Мгла сделала бы с Ивицей, если бы ей представилась вдруг такая возможность.
Ехать верхом до Бездонной Пропасти надо было два дня — слишком долгий срок при данных обстоятельствах. И Бен заключил сделку со Страбоном. Дракон подвезет его до владений ведьмы и обратно, а в обмен получит Шкатулку Хитросплетений. Только дракон должен пообещать, что ее больше никто не увидит, что никто, включая и его самого, никогда не попытается ее открыть. Страбон согласился. Он дал твердое и нерушимое обещание. Он дал свое драконье слово.
— Этого достаточно, — прошептал на ухо советник Тьюс. — Слово дракона — для него закон.
И вот Бен влез на спину Страбону, и они понеслись сквозь штормовые ветры и дождь и в конце концов вырвались из туч к чистому небу. Солнце снова лило свет на землю, золотя степи и холмы, простирающиеся к северу, прорезая светлую полосу в отступающем мраке.
— Она здесь, Холидей, — бросил через плечо Страбон, когда подлетали к месту. Его острые глаза разглядели сильфиду намного раньше Бена.
Они стремительно приземлились на вершине холма, вокруг которого раскинулся редкий лес. Ивица появилась на другой стороне луга, поросшего цветами и окаймленного Лазурными друзьями, и Бен, забыв обо всем на свете, кинулся ей навстречу. Она окликнула его, сияя улыбкой, и на глазах у нее снова выступили слезы.
Он подбежал к ней и резко остановился: сверток, который она несла в руках, стал хрупким препятствием между ними. Что это у нее?
— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил он, спеша убедиться в том, что она здорова, мечтая поскорее просто услышать ее голос.
— — Да, Бен, — ответила она. — Ас тобой? Он счастливо улыбнулся.
— Я люблю тебя, Ивица, — сказал он.
Бен почувствовал, как волнение сдавило ей горло.
— Иди посмотри на наше дитя, милый, — прошептала Ивица.
Бен шагнул вперед, преодолев то небольшое расстояние, что разделяло их. Его переполняли ожидание и недоверие. Все случилось слишком быстро, думал он.
Еще не пора. По ней даже не видно было, что она беременна. Как она могла так скоро родить?
Но сияние ее улыбки прогнало все его вопросы. — Дитя? — переспросил он, и она кивнула. Ивица раздвинула складки плаща, чтобы Бен мог посмотреть. Он наклонился, чтобы лучше видеть.
Пара ослепительно-зеленых глаз удивленно уставилась на него.
Глава 23. БЕСТСЕЛЛЕР
Журналист отпивал понемногу ананасово-клубничный коктейль в гостиной Гарольда Крафта в его роскошном доме на Бриллиантовом мысе и смотрел через огромный простор веранды и плавательного бассейна на только чуть-чуть более огромный простор Тихого океана. День клонился к вечеру, солнце медленно опускалось на запад, к прямой линии горизонта. Постепенная смена освещения обещала очередной невероятно прекрасный гавайский закат. Гранитные полы гостиной и веранды блестели, словно инкрустированные крупицами золота. Камень заканчивался у бассейна, сооруженного таким образом, что дальний его конец, расположенный чуть ниже, создавал впечатление, будто вода переливается из бассейна и водопадом стекает в океан. В одном конце веранды приветливо бурлило джакузи. В другом конце царили бар и пространство для приготовления еды, снабженное всем на свете, включая пустые кокосовые орехи, в которых приготовлялись тропические напитки во время вечеров, часто устраиваемых писателем.
По самым скромным оценкам, этот дом стоил пятнадцать миллионов долларов, хотя цены на недвижимость всегда целиком зависят от рынка и не поддаются объективному анализу. Расположенные поблизости дома шли по десять миллионов и больше, но в отличие от этого особняка они были лишены как обширного земельного участка, так и великолепной панорамы, охватывавшей почти весь Гонолулу. Незастроенные участки в этом районе стоили по пять миллионов. Сам журналист жил в Сиэтле, в доме, купленном пятнадцать лет назад за сумму, несколько меньшую, чем та, которую Гарольд Крафт зарабатывал за один месяц.
