Юрий Иванович - Невменяемый скиталец
Ранек с Цаем осторожно заглянули внутрь вражеских экипажей и с облегчением заговорили:
— Пусты!
— Кажется, всех успокоили.
— Ага, только вот с последним поспешили. Могли бы живым взять.
— Чем? У меня сил даже на Паутину не осталось. А у тебя?
— Самый тонкий щит еле держал. Если бы он нас сверху шарахнул…
— Вот видишь! А что наш герой притих?
Они осторожно приблизились к Заринату, замершему в самом центре залитого кровью треугольника. На губах у того блуждала хорошо знакомая улыбка неполноценного увальня, а бессмысленные глаза отстранение наблюдали за указательным пальцем, который водил по большой зазубрине на лезвии меча, словно палец был сам по себе. Все его тело как-то странно и часто вздрагивало, будто через него продолжали проходить магические удары. Сообразительный возница прокашлялся и перешел на спокойный, отеческий тон:
— Заринат молодец! Сильный Заринат! — Оглянувшись на сидящего в стороне бледного Уракбая, которому хозяйка ловко накладывала повязки, он получил от молодого ордынца поощрительный кивок и продолжил: — Заринат — хороший воин. Лучше всех!
Как-то эти утверждения не слишком тронули бывшего десятника. С явной скорбью, продолжая вздрагивать и не прекращая изучать заусеницу, он заговорил грустным голосом:
— Меч плохой. Очень плохой! И щит тоже. Надо покупать в Энормии. Или в Спегото… Там мечи хорошие.
Ранек напрягся, его уставшие, с краснотой после смертельного боя глаза загорелись интересом:
— А ты что, бывал в Спегото?
— Не помню… — выдал воин после раздумья. — Может быть.
Цай показывал мэтру знаками, что недавнего берсерка следует разоружить, успокоить, да и снять с него окровавленную одежду. Потому что выглядел он так, словно его специально облили кровью, обвешали кишками, а потом все это запекли над огнем. Молодой ордынец пока сам нуждался в помощи, а оба колдуна-комедианта почему-то не решались командовать ветераном. Да и меч опасались забрать после всего увиденного во время сражения. Поэтому им ничего другого не оставалось, как продолжать льстить ветерану, словно-маленькому ребенку:
— Заринат самый сильный. И отлично поработал. Теперь Заринат будет много кушать. Ты хочешь кушать, Заринат?
На изуродованном лице появилось узнаваемое выражение. А кадык ощутимо дернулся от сглатываемой слюны.
— Заринат поработал. Заринат будет кушать.
— Ну вот и хорошо, — продолжал по-отечески бормотать Цай. — Только надо сначала помыться. Посмотри на себя, весь грязный. И бросай этот плохой меч, он тебе пока не нужен.
Так, приговаривая, он подвел воина к бочонку с водой на запятках повозки и стал щедро поливать на руки, и лицо бывшего десятника. Тот всегда любил мыться, а получив разрешение на полноценное купание, моментально разоблачился полностью. А там открылось столько страшных следов от ожогов, что герцогиня, неосторожно приблизившаяся, сразу повернула обратно и поспешила привлечь отбежавших на порядочное расстояние похасов. Ранек тоже скривился и нашел для себя занятие на тракте. Туда как раз приближался тот самый небольшой обоз, замеченный ими задолго до сражения. Насторожившиеся крестьяне с явной опаской посматривали на мэтра. Но ни герцогиня, ни Цай не сомневались в его способностях наладить любые знакомства.
Возница продолжил заниматься омовением Зарината, прислушиваясь к советам Уракбая, который приковылял и уселся рядом.
— Да ты не бойся, смелей ладонью води, кожа у него не отвалится. Крепко держится. И не лопнет от прикосновений. Наоборот, он любит, когда ее слегка трут. И вообще, жутко купаться любит: так и не вылезал бы из воды.
— Ха! А как же его обжорство? Мне казалось, что он тол ько поесть любит.
— Тоже верно, — заулыбался Уракбай. — Но тут можно сказать так: Заринат бы все время сидел в воде за столом с блюдами. Разве что повоевать выходил бы иногда.
— Действительно, — мотнул головой Цай, припоминая недавнюю атаку их уникального коллеги. — Мне такого боя еще в своей жизни видеть не доводилось.
— А вот скажи, — осмелился спросить на правах боевого го вари ща молодой ордынец, — почему ты скрывал свою магическую сущность? У меня даже малейшего подозрения не возникло.
— Хм! А сам додуматься не можешь? Раз скрывал, значит, так надо. И смотри не проболтайся! Видишь, что на дорогах творится? И так у них вон какая силища оказалась, а если бы обо мне знали? В два раза больше бы разбойников наняли. Так что…
Возница закончил обмывать успокоенного Зарината, метнулся во внутренности повозки и принес новый комплект одежды:
— Пусть одевается. Сейчас чуть отъедем в сторону и устроим ужин вместе с починкой. Все-таки повозка немного пострадала.
После чего поспешил на помощь герцогине, приведшей похасов, и стал накидывать на животных упряжь. Чуть позже вернулся весьма довольный Ранек.
— Крестьяне все равно собирались вскоре становиться на привал, — рассказал он, — так что устроим совместный лагерь неподалеку, можно сказать, прямо здесь. Они вон уже съезжают в поле. Потом помогут нам уложить тела на трофейную повозку и доставят их завтра в город для опознания. За эти услуги я им пообещал отдать за полцены и карету, и повозку вместе с конями.
— А не жирно будет? — сразу возмутилась Вилейма. — Ты, наверное, вообще за треть договорился?
— Да какая разница! — уже намного тише зашептал мэтр, вплотную приблизившись к своей сановной покровительнице. — Оно нам надо — возиться с трофеями да разбираться с дознавателями? Стоит ли привлекать к себе внимание? Забыли, что нам спешить надо, если мечтаем выступить в Поднебесном саду? Там для нас все двери рая откроются, а вы тут о какой-то паре кляч переживаете.
— Ладно, уговорил… О! А чего там ищет наш убийца колдунов?
Она указала на бродящего среди трупов Зарината. Тот с отсутствующим видом, так и не приходя в полное сознание, выискивал среди трофейного оружия то, что ему нравилось, потом относил к бочке в водой и остатками жидкости смывал кровь и гарь.
— Может, его опять «взбодрить»? — предложил Ранек.
— Почему бы и нет? — пожала плечами герцогиня. — Может, хоть теперь что-то умное скажет. — Затем напряглась и с явным удивлением ничего не дождалась. Попробовала еще раз и только потом тяжело вздохнула: — Что-то не получается. Сил на структуру вроде хватает, а вот сама волшба не срабатывает.
— Может, ему вообще остатки мозгов молниями выжгло? — предположил возница. — Ведь его так прожарило, что мне показалось, и подметок от сапог не останется.
— Ага, а ему хоть бы хны, — почесал в сомнении затылок Ранек. — Может, мы вместе попробуем его подстегнуть?
